Биография Мигеля Серрано: И будет сказание вечным (ЛП) - Салазар Крис - Страница 2

Серрано, взволнованный и желающий лучше понять происшедшее, искал встречи с одним из лидеров национал–социалистов, Карлосом Келлером. Состоявшаяся беседа произвела на молодого писателя глубокое впечатление — обдумав сказанное, он предложил свою помощь главе креольского нацизма, адвокату Хорхе Гонсалесу фон Мареесу — их переписка была опубликована в прессе. От этого момента длится преданность Серрано идее национал–социализма и гитлеровской Германии; начинается его активная работа в газете «Труд», официальном печатном органе движения.

В 1939 году он издает работу «Южноамериканский дискурс», в основу которой легла речь, произнесенная в Зале славы университета Чили. С этим текстом начинает формироваться оригинальная матрица ценностей Серрано, отстаивание национальной идентичности и предсказание великих исторических перемен.

С началом Второй мировой войны он не скрывал сочувствия гитлеризму, попав в «черные списки», распространяемые в Чили Союзниками. В конце концов, политические взгляды обрекли Серрано на пренебрежение со стороны официальных кругов национальной культуры. Любые премии и всякое признание обходили его стороной, — такова была кара за политический выбор, сделанный им единожды и навсегда. Несмотря на невзгоды, Серрано оставался верен идеалам весь свой земной срок. Его поддерживали силы и убеждения иных миров, иных жизней.

В 1941 году, когда потусторонние идеи уже утвердились в его личности, Серрано пишет одну из важнейших своих работ: «Темнейшая эра», о которой Уидобро, прежде чем прекратить отношения с племянником из политических соображений, отозвался как о «наиболее примечательной во всей современной литературе». Кроме того, многие расценивают этот сборник повестей как импульс к формированию всей идентичности Поколения 1938. Во время войны Серрано также издавал журнал «Новый век», в котором исследовал неслыханные раньше и вызывавшие многие сомнения темы глубинных причин европейского конфликта, будто бы рожденного сокровенным противостоянием элементарных мировых сил, повторяющих космическую битву, восходящую к началам Творения. Подобные представления, и сейчас и тогда звучащие одинаково странно, спустя годы будут популяризованы вычурными текстами Луи Повеля и Жака Бержье.

Позднее сам Серрано утверждал, что получил в те годы посвящение от эзотерического наставника, и с тех пор не оставлял некоторой эклектической философской практики. Его военные публикации — только прологи к эзотерическому гитлеризму, ставшему осевой темой всех его книг, явно или скрыто.

И всё же, наиболее полно раскрывающие эту тему работы будут написаны много позднее: «Золотая цепь», «Адольф Гитлер: последний аватара» и «Ману: человеку грядущему». Как принято считать, именно трилогия эзотерического гитлеризма прервала его дипломатическую карьеру и обрекла на презрение со стороны тех, кто судил о нём по убеждениям, а не делам. Здесь нужно отметить, что убеждения Мигеля Серрано всегда были основаны на эзотерическом знании, которым он частично делился с читателем. «Только миф вдохновляет меня», — вот о чём свидетельствуют его сочинения, сложенные из эфирной поэтической прозы, искусных фигур и метафор, кодов, символов и слов узкоупотребительного жаргона.

Хотя социальная роль и политические представления Серрано были ориентированны на архаичную языческую философию, он не чуждался дел, связанных с острыми проблемами текущего момента. Например, он попытался убедить канцлера Хоакина Фернандеса не отдавать распоряжения о разрыве связей со странами Оси — напрасно, поскольку президент Хуан Антонио Риос уступал любому давлению со стороны Союзников.

Разрыв со странами Оси и подчиненность правительства воле Соединенных штатов, стороной, наиболее заинтересованной в изоляции Германии и Италии, вызвали ропот чилийских военных. Подстрекаемые аргентинским движением перонистов, они всерьез рассматривали возможность переворота. Серрано и прочие националисты не поддержали ни этот, ни последующие покушения на власть.

Серрано тогда работал для издательского агентства «Панагра» в Уерфанос, вместе с Моранде; это место обеспечила ему жена директора Бланка Луз, так же, как и Серрано, перешедшая от левых к националистам. Тогда Серрано оповестил власти, сорвав намечавшийся военный переворот, подготовленный чилийскими офицерами и генералом Ибаньесом дель Кампо, тайно направляемых аргентинскими националистами, которые в 1948 предпримут попытку свергнуть и чилийского президента Габриэля Гонсалеса Виделу.

Этот заговор, вошедший в историю как «Поросячьи ножки», описан Леонидасом Браво в известной книге «Что я узнал, будучи военным аудитором».

Серрано пишет: «Если бы не мое вмешательство, заговор преуспел бы. Я виделся с президентом, он принял меня в кабинете на Ла Монеда. Я был арестован, а он освободил меня; также Оскара Хименеса и Серджио Онофре Харпа. Я настоял на невиновности Оскара. Я решил еще раз увидеться с Габриэлем Гонсалесом Виделой, и посетил его во дворце Кастилло Серро, в Вилла дель Мар. Он развалился в кресле, почти как ребенок, нервно выслушивая мои соображения, но вскоре перебил меня, чтобы заявить: “Послушайте, достаточно, не говорите больше ничего. Вы очень молодой человек, ничего не знаете о политике. В ней полно грязи, и я по горло увяз…”. Он сделал торопливый жест рукой, мы распрощались, и никогда больше не виделись».

Это событие послужило причиной разрыва между Серрано и другим чилийским национал–социалистом, Гильермо Искуэрдо Арайей, поддержавшим заговорщиков. Несмотря ни на что, Серрано никогда не пятнал достоинства и памяти его бывших товарищей–левых, по–прежнему высказывая им свое почтение.

27 января 1947 года началось строительство первой чилийской базы в Антарктике, территорию ее утвердило правительство Агирре Серды. Поначалу база получила имя «Независимость», но позднее была переименована в «Артуро Прат». Разработанная архитектором Хулио Барросом Рипамонти, она включала док и жилища из стандартных флотских блоков. Построенная в чилийском Бахиа, на острове Гринвич и Южных Шетландских островах, база располагала антеннами, радиостанциями, складами, кухнями и постоянным отоплением. Официальное открытие 6 февраля провел командор Антарктического флота Федерико Гуэсалага Торо.

Вместе с военными в униформе, участие в церемонии принимали и многие гражданские знаменитости, например, будущий директор Чилийского антарктического института Оскар Пиночет де ла Барра, выдающийся экс–посол Хосе Мигель Баррос, журналист Оскар Вила Лабра, автор книги «Чилийцы в Антарктике», предисловие к которой написал Франсиско Колоане, также участвовавший в этих экспедициях. Мигель Серрано участвовал в церемонии как репортер журнала «Зигзаг» и важнейшей чилийской газеты «Эль Меркурио».

Годы спустя Серрано признал, что присоединился к экспедиции из убеждения, что мог бы отыскать мифические «полярные входы» ко Внутренней Земле, где, согласно легенде, по окончании Второй мировой нашли убежище фюрер и вернейшие его соратники, ожидая теперь последних времен. Разумеется, Серрано были известны подробности загадочной немецкой антарктической миссии капитана Ричера — откуда и произрастали его надежды.

Чрезвычайные переживания автора в той легендарной экспедиции стали глубочайшим вдохновением для многих работ, как его, так и других писателей, анализирующих мифы Антарктики. Так в 1948 году родилась лекция «Антарктика и прочие мифы». В работе «Компас души указывает на юг», Серрано постоянно возвращается к теме Антарктики, заново переживая ее приключения. «Антарктика — половые органы мира», «Чили располагается недалеко от муладхара–чакры Земли»… так поэт обьяснял причину высокой сексуализированности чилийского общества.

В качестве признания участия Мигеля Серрано в тех экспедициях, одна из антарктических гор была названа его именем — но впоследствии, в ходе карательной кампании против писателя, она получила другое имя.