Выбери любимый жанр

Отморозки: Новый эталон - Земляной Андрей Борисович - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

Матросы одобрительно похохатывали, но ржать в голос не рисковали: вдруг генерал обидится? Но Глеб не обижался. Впрочем, он и не слушал эту разудалую похабень: других дум хватало. Например, как забрать всех ссыльных из этой чертовой Курейки и как потом отсортировать кого надо от тех, кого не надо?..

Гармонь взвизгнула в последний раз и замолкла. И тогда вдруг штурмовики услышали, что их командир что-то задумчиво напевает. Тихо-тихо, но…

Чапаев ткнул Гагарина в бок, и тот бросил пальцы на кнопки трехрядки. И над Енисеем полилась тихая, задумчивая мелодия…

По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.

Кто-то из матросов попробовал было подпеть, но Варенец шикнул на него и показал могучий кулак.

Штурмовики, особенно из тех, кто начинал со Львовым в одной роте, любили слушать песни командира. Во-первых, Глеб обладал неплохим голосом и хорошим слухом, во-вторых – он иногда пел такие песни, что солдаты только диву давались: откуда офицер из господ мог такого набраться? Вот и теперь…

Отец твой давно уж в могиле,
Землею засыпан лежит,
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит.
Пойдем же, пойдем, мой сыночек
Пойдем же в курень наш родной,
Жена там по мужу скучает,
И плачут детишки гурьбой.

Ну, это он, на приклад, у атамана Анненкова мог подцепить. Тот вроде ж – сибиряк, вот и нахватался. Хотя песня явно из тех, за которые начальство по голове не погладит… А это он чего такое завел?..

Угрюмый лес стоит вокруг стеной;
Стоит, задумался и ждёт.
Лишь вихрь в груди его взревёт порой:
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд!
В глубоких рудниках металла звон,
Из камня золото течёт.
Там узник молотом о камень бьёт, —
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд![41]

Гармонь легко подхватила простой мотив. Когда же Львов второй раз повторил рефрен «Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд!», Гагарин вдруг вплел в песню свой ломкий тенорок:

Иссякнет кровь в его груди младой,
Железа ржавый стон замрёт.
Но в недрах глубоко земля поёт:
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.

Теперь припев подпевали уже все. Даже матросы рискнули подхватить знакомые слова, однако не в полный голос. Песню теперь вел Чапаев, и его красивый и сильный баритон звонким эхом разносился над заросшими тайгой берегами:

Кто жизнь в бою неравном не щадит,
С отвагой к цели кто идет,
Пусть знает: кровь его тропу пробьет, —
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.

Концерт оборвался также внезапно, как и начался. Львов огляделся, словно бы опомнившись, хлопнул себя по полевой сумке и ушел в свою маленькую каюту, которую он делил с Чапаевым и механиком. Василий поспешил за командиром, по опыту зная: что-то придумалось, и сейчас Глебу Константиновичу просто необходим верный слушатель.

Остальные же остались на палубе. Ощутимо похолодало, и георгиевцы вытащили из трюма здоровенный самовар. Командир не любил, когда в походе грелись водкой, хотя и не чурался вовсе доброй выпивки с хорошей закуской…

К собравшимся вокруг самовара подошли свободные матросы и кочегары. Вежливо спросили разрешения и присели в общий кружок. Варенец выложил прямо на доски сахар на вощеной бумажке, кто-то из кочегаров, помявшись, положил рядом холщовый узелок с домашними шаньгами…

– А что, господа кавалеры, ваш енерал-то на каторге бывал? – спросил один из кочегаров – жилистый и нескладный Чаппаров.

Штурмовики дружно хмыкнули. Семенов, тоже сибиряк, оскалился, показав по-волчьи желтоватые крепкие зубы:

– Ту каторгу, милок, на котору командера сошлют, тольки пожалеть и останется, – уверенно произнес он. – Да и не долго ей каторгою при таком арестанте быть…

– А что песни каторжанские поет – так это потому, что за народ он, – добавил Варенец.

– Енерал – и вдруг за народ?! – недоверчиво хмыкнул матрос Черных. – Чудно, одначе, господа кавалеры…

– Чудно, – согласился Семенов. – Чудно, а только святая истинная правда. Ён и дружок его – атаман Анненков, вовсе странные люди, на других господ вовсе не похожие.

– За нас стоят, – прибавил унтер Сазонов. – И командиру, на приклад, разницы нет: барин али крестьянин. Он за правду стоит: который воюет – честь ему и слава. Который пашет – хлеб ему и земля. А барину – кукищ с маслицем! Ежели, конечно, барин ентот не воюет…

– Да нешто так бывает?!

– Бывает. Бог – не Тимошка, видит немножко. По деревням вовсе жизни не стало. Вот господь и сподобил атамана да командира за народ слово замолвить да плечико свое подставить…

Матросы еще долго дивились чудесам, которые рассказывали штурмовики за чаем, и разошлись смущенные и задумчивые. Генералы – за народ встают? Чудны дела твои, господи…

А тем временем Львов и Чапаев, обсудив пришедшее в голову Глеба решение, сыграли четыре партии в шашки и улеглись спать. К делу в Курейке нужно приготовиться…

4

НЬЮ-ЙОРК. Взрыв динамита и боевых снарядов, находившихся в складе на небольшом островке в бухте Нью-Йорка, сопровождался значительным числом человеческих жертв и большими разрушениями.

В городе полагали, что ввиду раннего часа, когда произошел взрыв, число погибших рабочих будет невелико; однако в госпитали теперь уже доставлены 75 человек.

Сообщают, что причиной взрыва послужил пожар, начавшийся на складе боевых припасов и распространившийся на лихтер, груженный шрапнелью. Пулями взорвавшихся снарядов, по-видимому, был вызван взрыв динамита, нагруженного на железнодорожные платформы.

Остров представляет собой груду развалин.

Погибли 40 тысяч тонн сахарного песку и 13 товарных складов. Повреждены 6 пристаней.

Слегка пострадала статуя Свободы.

«Русское слово». 1 августа 1916 г.
«Бешенка»

Таким названием окрестили поволжские «туземцы» столичную публику, оставшуюся без заграницы и потому хлынувшую на Волгу.

В некоторых казанских конторах пароходств продажа билетов I и II кл. прекращена на несколько дней, причем, по словам «Перм. Ж.», оказалось, что билеты от Н. Новгорода до Астрахани закуплены в Петрограде и Москве богатой публикой, отдыхающей на пароходах от делового безделья.

Праздношатайство столичных жителей ставит в невыгодное положение людей, отправляющихся на пароходах по делам. Эти люди остаются за бортом или ютятся в столовых, на палубах. Матросы пароходов столичную публику называют «бешенкой», от которой им пользы мало. Буфетчики, по словам официантов, «золотятся». Извозчики пристаней тоже стали примечать «бешенку», которая им платит столько, сколько запросят. Хорошо, – добавляет наставительно газета, – что все русские деньги столичных жителей остаются на Волге. Но нехорошо, что для этих денег Волга оказалась неприспособленной.

«Вечерний курьер» от 2 августа 1916 г.
12
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело