Бестолочь (Best_o_loch) (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 18

Жизнь у меня пошла по накатанной во всех смыслах, в том числе и по накатанной колее. Более месяца я путешествовал по местной федеральной трассе вдоль границы с ничейными землями. Впрочем, не лишним будет вкратце высказать наиболее примечательные события некоторых дней.

Бригада, к которой я присоединился, не очень большая по местным меркам. С десяток крытых фургонов, на фургонах столько же возниц, плюс купец и одиннадцать человек охраны включая меня. Купец кстати личность колоритная. Он так же похож на купца, как я похож на восьмиклассницу, в третий день запоя. Вопреки моим представлениям купец не был толстяком с холеным телом, а наоборот выглядел законченным отморозком. Перебитый нос, парочка шрамов на лице, грубые руки с потрескавшейся кожей и характерными мозолями как у мечников, короткий меч в потертых ножнах, и прочие атрибуты подходящие более охраннику каравана, а не его владельцу.

Господин Каим был не очень благодушным при нашем знакомстве. Я пришел наниматься к купцу при всем своем вооружении, а в нем много несуразного для внимательного взгляда профессионала. Кольчуга, что явно бросалось в глаза, сделана не на меня, а под более низкого человека. Меч тоже послужил поводом для еще одного косого взгляда от господина Каима. Полуторник с узким лезвием, меч не для пехоты.

В качестве исторической справки поясню. После потери копья, вооружением всадника становился длинный, легкий, колющий меч против «быдло — пехоты», а топорик (клевец) или шестопер против рыцарей в латах. Тяжелый меч, который нужно волочить за собой разгоняя лошадь для удара, мешал маневренности. Тяжелый, длинный меч одной рукой просто не удержать, а короткие и широкие мечи бесполезны, ими с коня не дотянешься до противника. Это в фантазиях Голливуда, рыцари только и ждут, когда же можно спешится и красиво порубиться в латах на сплющенных ломах, а в реальности им приходилось извращаться на коне, с тем, что было под рукой — мечом совершенно другого предназначения. В одной руке держать поводья и щит, в другой меч и тыкать им голодранцев, поменьше размахивая при этом рукой, поскольку доспех, как правило кавалерийский и на максимальную свободу рук не всегда рассчитан.

В целом мое знакомство с Каимом вышло как в анекдоте, когда в монастырь пришла устраиваться молодая, сексапильная девица из борделя, а настоятельница думала, сильно ли она «пропалиться» принимая такую работницу под свое крыло. У самого господина Каима «рыльце было в пушку». Сам он совсем не походил на купца, но не в этом дело. У достаточно маленького каравана была слишком значительная охрана. Десяток рубил это не так уж и много, но для десяти телег хватило бы и полдюжины. К тому же, возницы тоже не выглядели людьми забитыми, которые всю жизнь только лошадок погоняли. Оружия и доспехов при возницах не было, но разве это повод сбрасывать их со счетов?

Больше вопросов у меня вызывал сам караван. Спрашивается, что делает в этой глуши караван, если не сезон сейчас для скупки урожая?

Как мне пояснил мой приятель Тагул: — «Купец торгует в основном солью и брусками железа с местными, а обратно, когда покидает пограничье, берет выделанную кожу».

Я не стал показывать, что не поверил ему. Не знаю, каким спросом тут пользуется кожа, железо и соль, но не думаю, что это чересчур доходное занятие, что бы так разорятся на охране. Если в пограничье так опасно, то ездить надо большими караванами, с другими купцами и тогда никаких лишних беспокойств не будет.

Сам факт того, что господин Каим взял меня на работу, заставлял задуматься, а не паранойя ли у купца? И как меня нанял на работу Каим, при его-то паранойе, сам удивляюсь. Хотя догадываюсь. Личность я слишком приметная. Верзилу-чужака, плохо говорящего на коренном языке, сложно заподозрить в сговоре с работниками ножа и топора. Слишком приметного разбойника быстро бы запомнили и сдали бы кому нужно, под звон монет. Что касается моих подозрений, то опять же, сама торговля купца наводила меня на подозрения.

На четвертый день пути мы остановились в крупном поселении. Поселение насчитывало не меньше шестидесяти домов, имело грубое подобие частокола, да и местные были через чур спокойные на предмет налета лихих людей. Парни из охраны и возницы невольно расслабились, в том смысле, что с их лиц спало постоянное напряжение, которое я видел последние три дня. Купец куда-то испарился, оставив своего помощника за старшего в торговых делах, да и тот больше делал вид, что делом занят. Чую, что не только заявленные товары везет караван, а рыться в повозках, или тем более расспрашивать попутчиков, о содержимом повозок у меня не было никакого желания. Прирежут ночью для спокойствия души и все.

Чисто гипотетически, ну узнаю я, что они везут незадекларированного или запретного, и что, легче мне станет? Кому сбыть товар я не знаю, а значит, для меня он бесполезен. Для примера, если на Земле матушке вы случайно завладели чистым алмазом на десять карат, то это совсем не повод для радости. Ладно — алмаз, возьмем более распространенный в девяностых случай. Шел по своим делам, и у дома, рядом с которым проходишь, из форточки падает килограммовый кулек с каким-то порошком. Ага, подхватил кулек и тикать. Ну не попался на глаза ментам, и бандиты не вычислили тебя, а сбывать товар кому будешь, если ты сам не при темных делах?! А сбудешь ли товар? Более вероятно, что у тебя порошок просто отберут, не заплатив и это еще при хорошем раскладе. При плохом раскладе, просто появится в лесу еще один «подснежник», который обнаружат, когда снег сойдет. Так вот и в моем теперешнем случае, проще не замечать некоторых вещей, чем лезть непонятно куда, но с явно с плохим запашком. Я и так можно сказать под колпаком, присматривают за мной все, а со Старшим, я вообще на одном фургоне еду, когда ему надоедает трястись в седле. Купцы они, ага, как же! У какого купца есть несколько лошадей под седло, причем на одной лошади постоянно кто-то едет впереди, в зоне прямой видимости. Если это не аналог головного патруля, то я ничего в жизни не понимаю.

Одолеваемый такими вот мыслями я слонялся без дела между телегами. Часть людей из каравана куда-то рассосались, а на оставшихся «лопухов» не успевших смыться, была положена благородная задача следить за имуществом каравана. Скорее всего охрана караваны была просто для проформы. Видно было, что караван в этом поселении не в первый раз и пакостей от местный коллеги не ждут. Парни из охраны и возницы не особо утруждали себя своими обязанностями. Кто-то спал на телегах, кто-то мыл лошадей, в общем, почти пикник по сравнению с ночными караулами, когда мы были в пути. Даже командование каравана полностью «рассосалось» по поселению. Не было ни Каима, ни его помощника по торговле, ни Старшого.

В какой-то момент и мне надоело наблюдать окраины поселения и доставшие меня фургон. Я тоже смылся от почетной обязанности охранять имущество. Всем на мое отсутствие похоже было «до фонаря», но на случай, если меня притормозят я держал в уме фразу, что, дескать, у меня живот прихватило и я пошел в туалет. Не то что бы я такой вольнодумец и люблю нарушать прямые приказы начальства, просто смысла не видел торчать у телег, когда начальства рядом нет и всем «пофиг». Ну проснулось во мне любопытство посмотреть на местные достопримечательности. Когда еще тут буду? За полчаса меня никто и не хватиться, а большего мне и не надо. Впрочем, долго любоваться окрестностями мне не довелось.

За сараем или какой-то пристройкой трактира я увидел полдюжины знакомых рыл во главе со Старшим.

«Вот это я подставился! — мелькнула у меня мысль, когда я заметил Старшего. — Пропалился на самоходе!».

Парни сидели на каких-то чурбанах для топки печей и бухали. Меня моментом заметили и махнули руками, мол дуй к нам. Честно говоря, в тот момент я ожидал разноса от Старшего, но все как-то было «спущено на тормозах». Старшой был под хмельком и на мое удивление не стал меня отсчитывать за самовольное оставление поста.