Хроника Монтекассини. В 4 книгах - Марсиканский Лев - Страница 30

12. Мансо¹⁵¹, 28-й аббат, пребывал в должности 11 лет.

Он был двоюродным братом князя Пандульфа и в то время, когда умер аббат Алигерн, возглавлял монастырь святого Магна¹⁵¹", расположенный возле города Фонди; аббатство же этой обители он получил, опираясь на поддержку родственных ему князей, а не на согласие монахов. Потому и случилось, что некоторые из старейших ц лучших братьев этого монастыря предпочли скорее уйти оттуда, чем оставаться при нём. Одним из них был господин Иоанн Беневентский¹⁵², который впоследствии стал аббатом, вторым - господин Теобальд¹⁵³, тоже ставший впоследствии аббатом, а также господин Лиуций, один из наиболее благочестивых и старых монахов этого места, и пятеро других, имена которых не приходят на память. Причём трое первых отправились в Иерусалим, а остальные пятеро - в Ломбардию; когда маркграф Гуго из величайшего почтения к этому месту принял их с великими почестями, они благодаря его щедрости построили в тех землях пять монастырей¹⁵⁴ и установили там весь распорядок, согласно традиции этого монастыря. Здесь в качестве дара этого маркграфа хранятся два серебряных венца.

13. В это же время вышеназванный Оттон III по настоянию своей матери, августы Феофано¹⁵⁵, выдал нашему монастырю грамоту¹⁵*, подтвердив по обыкновению все его владения. Кроме того, Гизульф, граф Теанский, сделал в этот монастырь пожертвование¹⁵⁷ в виде местечка или замка под названием Казале Каспули¹⁵⁸ со всеми его пределами и владениями. Также Бертерам, благородный муж из Пен-ненского графства, пожертвовал блаженному Бенедикту свои имущества¹⁵⁹ в месте под названием Фонте Текта¹⁶⁰ вместе с церковью святого Флавиана¹⁶¹, половиной крепости на холме Карелло¹⁶² и крепостью на горе Петитто¹⁶³, и с другими своими дворами, то есть 700 модиев земли. Но и Пётр, некий священник из Кампомаура-ни¹⁶⁴, пожертвовал¹⁶⁵ в это место церковь святой Марии, которую он сам построил в своём наследственном имении над озёрами этого города, вместе со многими землями и со всеми её владениями. Также Теммарий, некий сиятельный муж из Аб-руцц, выдал святому Бенедикту грамоту¹⁶⁶ на все свои владения в Пенне и Абруц-цах вместе с церковью святого Павла и святого Иоанна в Буссете¹⁶⁷ и дворами по разным местам, то есть 1100 модиев земли. То же самое сделал и клирик Трасмунд в отношении своего двора в Абруццах под названием Целли¹⁶⁸ и всего, что к нему относилось и прилегало, то есть в отношении 300 модиев земли¹⁶⁹. То же сделал и Гримоальд, аквинский судья, в отношении церкви святого Ангела на горе, которая называется Аспран¹⁷⁰, с немалым количеством земли и прочими её владениями.

Этот аббат предоставил аренду некоторым нашим, согласно правилам аббата Алигерна¹⁷¹, и разместил их возле святого Ильи, чтобы они, во-первых, восстановили эту разрушенную варварами церковь, а во-вторых, обрабатывали земли в её округе, согласно установленным границам. Также Ланденульфу, епископу престола в Луцерии, он отдал в аренду рыбные ловы в Лезине¹⁷², и этот епископ должен был каждый год на Рождество Господне давать за это настоятелю [монастыря] святой Софии в Беневенте в качестве ценза 26 бизантиев на нужды монастыря. Он передал также в аренду Райнальду, графу Марсики, церковь святого Павла, которая расположена в Коминском округе¹⁷³, во владениях крепости Семи братьев¹⁷⁴, вместе с её достоянием и всем, что к ней прилегало, то есть 300 модиев земли, получив от него 50 солидов сразу и по 500 тинков получая ежегодно. Отдав также в аренду церковь святого Феликса в Пульверио и святого Максима в Театинском графстве, он получил 300 солидов единовременно и 8 солидов в качестве ценза. Церковь святого Ангела в Гальяно¹⁷⁵ в Пенненском графстве [он передал в аренду] за сто солидов и семь в качестве ценза. Там же церковь святого Бонита - за 50 солидов и 3 солида в качестве ценза. Там же земли у Коронул¹⁷⁶ и у источника Гермона - за сто солидов и один солид в качестве ценза. Там же земли в Пастине и в Альбинской долине - за 160 солидов и 8 солидов в качестве ценза. Также в Абруццах [он передал в аренду] некоему Одемунду двор в Мариано у самого водоёма и сто модиев земли на холме Морта - за сто солидов и пять солидов в качестве ценза. В это же время жители Террачины, увещеваемые своим епископом Иоанном, из-за напасти, которую тогда претерпели, в самый день Святой Пасхи¹⁷⁷ все разом дали обет и обещали ежегодно давать в наш монастырь 6000 угрей и, присовокупив угрозу ужасной анафемы, велели составить по этому поводу грамоту¹⁷⁸ для памяти потомков.

14. Этот аббат, после того как получил согласно обычаю привилегию¹⁷⁹ от папы Иоанна XV¹⁸⁰, получил утвердительную грамоту¹⁸¹ на всё аббатство и от князя Ланденульфа, который, как мы уже говорили¹⁸², был жестоко убит капуанцами [возле церкви святого Марцелла]*, а именно, согласно содержанию грамоты его отца. Также Лайдульф¹⁸³, брат этого Ланденульфа, который наследовал тому в княжестве, уступил ему 15 семей в городе Аквине из старожилов, которые там были¹⁸⁴. В девятый год его правления в должности аббата тот клятвенно обещал ему всяческую безопасность и заявил, что, пока жив, будет помогать ему во всём его аббатстве; он выдал ему также грамоту¹⁸⁵ на Кастрокьело¹⁸⁶ со всей горой, что зовётся Аспран, в размере её владений. Итак, поднявшись на вершину этой горы, аббат обнаружил там некоторые древние строения и хотел построить там крепость, но, не став это делать из-за недостатка воды, спустился вниз и построил на склоне этой горы замок под названием Сикка¹⁸⁷,¹⁸⁸ [и построил там церковь в честь святого Креста]*.

15. Итак, вышеназванный император Оттон, отрешив от княжеской власти Лайдульфа и выслав его по ту сторону гор, поскольку говорили, что он замешан в убийстве брата, передал Капуанское княжество некоему Адемарию Капуанцу¹⁸⁹, сыну клирика Бальзама, который воспитывался вместе с ним с детства, которого он очень любил [и которого незадолго до этого он сделал маркграфом¹⁹⁰]**. Малое время спустя, то есть через четыре месяца, этот Адемарий был изгнан капуанцами из Капуанского княжества, а князем был поставлен Ландульф¹⁹¹ из святой Агаты, а именно сын Ландульфа, князя Беневентского. Он клятвенно утвердил¹⁹² за названным аббатом всё аббатство целиком со всеми его владениями в пределах Капуанского княжества, как тот держал его при вышеназванной княгине Алоаре и её сыне Ланденульфе, которые некогда утвердили его за ним, и заставил клятвенно подтвердить это 12 знатных капуанцев; он же [утвердил за ним] всё Аквинское графство целиком вместе с его епископством, а также крепость Тераме¹⁹³ и крепость Арче со всеми их владениями, как тот в это время держал и владел. Он, сверх того, в той же грамоте утвердил и крепость Бантру¹⁹⁴, которая была собственностью графа Ландо, со всеми её владениями, а именно, с разными другими условиями, которые этому аббату показалось необходимым выпросить у названного князя, как то содержится в тексте его присяги.

16. Итак, помимо многих своих деяний, совершённых проворно и, если так можно сказать об отце такого святого места, некоторым образом по-мирски, - ибо он набрал для себя многочисленных рыцарей и немало наряженных в шёлковые одежды Ьлуг и никогда не бывал при дворе заальпийского императора без дела, - он возбудил к себе великую зависть и ненависть во всём княжестве главным образом из-за строительства вышеназванной крепости¹⁹⁵, ибо казалось, будто он желает присвоить себе не только аббатство, но и княжескую власть. Потому и вышло, что малое время спустя капуанцы коварно пригласили его, схватили и ослепили. К этой ненависти прибавилась также злоба Альберика, епископа Марсики, который, в то время как передал епископство своему сыну¹⁹⁶, которого родил от некоей блудницы, сам, несчастный, все силы направил на приобретение, если удастся, должности аббата этого места. Итак, узнав, что капуанцы сильно ненавидят названного аббата по указанной нами причине, он сперва переговорил с некоторыми весьма нечестивыми монахами, а затем договорился с некоторыми ещё более гнусными капуан-цами¹⁹⁷ о том, что он даст им сто фунтов павийских денариев, если они сперва ослепят аббата, а затем передадут ему и сам Монтекассинский монастырь; а он, полагаясь впредь на их поддержку, овладеет им без всяких помех и противодействия. [Они условились] таким образом, что половину этой суммы он тут же передаст им через своих посланцев, а вторую половину вышлет тогда, когда получит в свои руки глаза аббата. Когда это было таким образом оговорено между ними, обе стороны начали по мере сил думать: этот - о деньгах, а те - о злодеянии. И вот, этот лжеепископ прислал собранные им отовсюду деньги, как и обещал. Получив эти гнусные [деньги], [капуанцы] укрыли тех, кто их принёс, в неких тайных местах, а сами, придя к аббату, падают ему в ноги и коварно умоляют его прийти в Капую и, если у него есть какая-либо жалоба на кого-то из них, получить по этому поводу законное удовлетворение. Аббат же, поскольку ему внушали подозрение их уже давно известная ненависть и злоба, насколько мог, отказывался туда идти. Тогда те, считая маловажным то, что оскорбляют Бога, и думая, что можно обмануть того, кто осуществляет надзор за всем, тут же, принеся евангелие, клянутся, что целым и невредимым приведут аббата в Капую и точно так же целым и невредимым уведут его обратно к святому Бенедикту. Но, поклявшись в этом, они в душе коварно решили, что, после того как приведут его в Капую, отведут его в церковь святого Бенедикта, которая находилась в этом же городе, чтобы посредством такой коварной выдумки избежать клятвопреступления. Итак, обманутый такого рода хитростями, аббат поверил и, не подозревая ничего дурного, отправился вместе с ними в Капую. А те, которые уже давно по внушению дьявола зачали зло, наконец родили ложь¹⁹⁸ и, как только ввели [аббата] в Капуанский монастырь, хватают его, как решили, и без промедления вырывают ему глаза; тщательно завернув их в платок, они тайно посылают их гонцам епископа, чтобы те отнесли их своему господину. Получив их, те сильно обрадовались и спешно отправились в обратный путь к своему господину. Но, о никогда не дремлющее око Божьего суда! Они уже добрались до поля, что зовётся Меций¹⁹⁹, возле самой Марсики и, беспечно остановившись там, устав с дороги, принимали пищу. И вот, когда они, как то в обычае у путников, спросили о новостях некоего странника, прибывшего из Марсики, тот сказал: «Умер епископ этой земли». Немало поражённые этими словами, они с крайним негодованием заявили, что он лжец и обманщик, не решаясь поверить этому. Однако, поскольку тот ещё твёрже и упорнее настаивал на истинности этого дела и сообщил им точный день и час его смерти, они, тут же зарыв в этом месте глаза, которые уже незачем было везти, вскочив на коней, мигом прилетают к дому несчастного епископа, [который был неподалёку]*, и обнаруживают, что епископ ушёл из жизни в тот же час, в какой названный аббат лишился света своих очей, а было это