Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Примаков Евгений Максимович - Страница 12

«Удостоверение.

Дано сие Центральным Комитетом Российского общества Красного Креста Якову Давтиану[12] в том, что он является членом миссии Российского общества Красного Креста в Международной комиссии попечения о русских воинах во Франции. Просьба оказывать Я. Давтиану возможное содействие в исполнении возложенных на него обязанностей».

Вернувшись на родину, Яков Христофорович обратился в ЦК с просьбой помочь устроить его на работу с учетом приобретенного зарубежного опыта. Давтяну помогли. Но как? Об этом свидетельствует сохранившийся документ, относящийся к августу 1919 года.

«Тов. Давтяну поручается восстановление порядка в районе Киевского железнодорожного узла, прекращение бесчинств войсковых эшелонов, задержание дезертиров, выселение из вагонов всех лиц, коим по штатам пользование ими не положено. Тов. Давтян имеет право ареста с последующим преданием суду состоящего при нем Реввоентрибунала всех, не подчиняющихся его распоряжению, право пользования прямыми проводами, телефонным, телеграфным, право проезда в любом поезде и пользования отдельным паровозом…»

В начале 1920 года Я.Х. Давтян был срочно вызван в столицу для работы в Народном комиссариате иностранных дел. Буквально через несколько дней последовало назначение на должность заведующего отделом Прибалтийских стран и Польши — сразу, минуя целые «пролеты» иерархической лестницы.

В те времена испытывался большой «голод» в кадрах, и каждый хороший, добросовестный работник становился объектом пристального внимания самых различных начальников и ведомств. Давтяном вскоре заинтересовалась и одна из самых могущественных организаций — ВЧК и лично Дзержинский. Именно он порекомендовал на работу в Иностранный отдел ВЧК Якова Христофоровича, услышав немало лестных отзывов о Давтяне от Инессы Арманд. Надо сказать, что в те годы порой достаточно было одной, даже устной рекомендации кого-либо из известных революционеров-подполыциков, чтобы решить вопрос о назначении того или иного кандидата на руководящую должность. Правда, для этого случая потребовалось специальное решение ЦК.

Обращение Дзержинского в высшую партийную инстанцию с просьбой откомандировать Я.Х. Давтяна из НКИД в органы ВЧК для назначения на создаваемую должность и.о. начальника Иностранного отдела (ИНО) было быстро рассмотрено. На свет появился документ, сыгравший большую роль в дальнейшей судьбе начинающего дипломата:

«Из протокола Оргбюро ЦК от 12 ноября 1920 года. Просьбу т. Дзержинского удовлетворить. Откомандировать в его распоряжение т. Давтяна».

Наступил момент, о драматизме которого мы можем только догадываться. Видимо, столь головокружительный взлет насторожил, встревожил Давтяна, вызвал какие-то сомнения: одно дело — дипломатическая стезя. Здесь многое, чем предстояло заниматься, было ему знакомо. По крайней мере, с некоторыми вопросами внешней политики уже приходилось сталкиваться. Разведка же — дело новое, к тому же в должности руководителя, и более того — организатора ИНО… Я.Х. Давтяну было тогда тридцать два года.

Слово «откомандировать» давало Якову Христофоровичу некоторые шансы на маневр, и он решил убедить руководство НКИД и ВЧК, что лучшим вариантом его использования была бы одновременная работа в обоих политических ведомствах. Так завотделом Прибалтийских стран и Польши стал исполняющим обязанности начальника Иностранного отдела ВЧК, благо что оба ведомства располагались тогда почти рядом.

Давтян с головой окунулся в дела по созданию ИНО. Отдельные успехи и удачи придавали силы и уверенность. Но одно обстоятельство постоянно тревожило первого начальника закордонной разведки. Если в НКИД он был полноправным и официально утвержденным руководителем отдела, то в ВЧК его статус был менее определенным. Яков Христофорович намекал начальству ВЧК о необходимости «привести в соответствие» свое должностное положение, но по каким-то неведомым причинам это не делалось. Видимо, Дзержинский присматривался к нему и считал, что испытательный срок еще не истек.

Через одиннадцать месяцев после начала работы в ИНО Я.Х. Давтян пишет служебную записку в Управление делами ВЧК, которая позволяет судить о его душевном состоянии:

«В Управление делами. Ввиду того, что, исполняя обязанности Начальника Иностранного отдела с 30 ноября 1920 г., я числюсь в резерве назначения Административного отдела, прошу провести меня приказом по занимаемой должности».

Но и на этот раз просьба Давтяна повисает в воздухе. Возможно, это обстоятельство или какие-то заманчивые перспективы работы за границей побудили его поставить перед руководством вопрос о переходе полностью на дипломатическую работу.

Руководство приняло соломоново решение: оставаясь в ведомстве Чичерина и работая за границей, Давтян должен был выполнять поручения Дзержинского.

С первым дипломатическим выездом за рубеж Якову Христофоровичу не повезло. Он был назначен советником полномочного представителя РСФСР при Венгерской Советской Республике. И пока замнаркома по иностранным делам Л. Карахан готовил Давтяну соответствующие документы, венгерская революция потерпела поражение. Вопрос о дипломатической миссии отпал сам собой. Давтян остался дома, но ненадолго…

За пятнадцать лет зарубежной службы Яков Христофорович занимал высокие должности в восьми дипломатических представительствах РСФСР, а затем СССР. Эстонию сменила Литва, Литву — Китай, Китай — Тува. Из Тувы Давтян уехал во Францию, затем был полномочным представителем СССР в Иране, Греции, Польше. Если принять во внимание, что в этот же период Яков Христофорович назначался ректором Ленинградского политехнического института, то можно представить себе тот объем физических и психологических нагрузок, которые выпали на долю этого поистине незаурядного человека.

Но из всего этого калейдоскопа мест и событий Давтян чаще всего вспоминал Пекин 1922 года.

Китайская столица встретила его неприветливо. Осенний холодный ветер гнал тучи серой, скрипящей на зубах пыли. Поражала безысходная бедность пекинских окраин. Все это навевало унылое настроение. Но Яков Христофорович был не из тех людей, которые надолго погружаются в душевную хворь. Напротив, он был энергичен, работал с полной отдачей. Требуя того же и от своих подчиненных, Давтян проявлял порой излишнюю эмоциональность и категоричность. Но таковы были черты его характера.

Через пару недель после приезда в Пекин Я.Х. Давтян писал своему преемнику на посту начальника Иностранного отдела ВЧК Михаилу Трилиссеру:

«Нашу работу здесь я считаю чрезвычайно важной и полагаю, что тут можно много сделать».

И действительно, Давтян энергично взялся за дело. Он трудился на двух направлениях: по линии советника НКИД и резидента внешней разведки Иностранного отдела ВЧК. Причем во втором случае Яков Христофорович практически выполнял роль главного руководителя всех региональных резидентур советской разведки в Китае. А их было не менее десяти…

«Работа здесь весьма интересная, захватывающая, огромная, но очень трудная, чрезвычайно ответственная. Отдаленность Москвы, плохая связь, взаимное непонимание еще больше осложняют нашу работу… Я никогда (даже в ИНО) так много не работал, как здесь, и никогда мне не стоило это таких нервов», — писал он уже через полгода М.А. Трилиссеру.

К сожалению, не обошлось и без внутренних конфликтов в большом коллективе. Особенно непростые отношения складывались у Якова Христофоровича с главой резидентуры ИНО в Пекине Аристархом Рыльским. Письма Давтяна в Центр достаточно красноречиво говорят, что его оценка этого сотрудника часто зависела от настроения. Приведем несколько выдержек из переписки Давтяна с Москвой.

Из письма от 9 декабря 1922 г.: «О Рыльском ничего плохого сказать не могу, но и особенно хвалить также. Он сильно подтянулся с моим приездом, и есть надежда, что он будет полезен. Посмотрим…»

Однако вслед за ним в Центр ушло новое послание: «Я буду просить Вас заменить Рыльского. Он абсолютно не справляется со своими заданиями, так как ленив и вял…»