Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 65

Через какое-то время после рождения он начинает улыбаться в ответ на улыбки других людей и даже на изображение улыбающегося человека. Можно ли и это назвать верованием? Ответ зависит от многих факторов, однако в нём ярко проявляется то, что именно мы понимаем под словом «вера». Действия ребёнка (улыбка, сосание) определяются устройством мозга и заложенными в нём программами, которые иногда могут и отличаться, как можно видеть на примере некоторых детей. Главным образом, это различные патологии. Но в общем, если не считать музыкальных пристрастий, между мозгами новорожденных особой разницы нет. Однако довольно скоро из-за различий в поведении матерей (пеленает ли она ребёнка, носит ли на спине, отправляясь в поле, оставляет одного на склоне горы или связывает ножки) дети приобретают различия. И вот уже из них начинают собирать людей, пользуясь деталями конструктора «Собери человека сам», придавая специфические черты той или иной человеческой культуры.

Существует несколько принципов наблюдения за тем, как дети взаимодействуют с окружающим миром. Когда младенец выкидывает из коляски игрушки, его действие можно объяснить по крайней мере двумя причинами. Можно заключить, что он ещё не умеет как следует удерживать предметы, поэтому они и падают. Но, судя по лучезарной улыбке, с которой младенец приветствует возвращение игрушки, можно сделать вывод, что он учит свою мать приносить требуемое. Такие, казалось бы, пустяковые взаимодействия оказывают сильное влияние на будущее ребёнка, усложняя его и зачастую укрепляя культуру в целом. Сюда же относятся детские потешки и сказки, способы обучения ходить, говорить и играть. Мы говорим «обучение», хотя эти процессы скорее похожи на то, как учатся летать птицы. Сами по себе многие возможности уже имеются в «прошивке» нашего мозга, однако их требуется подкорректировать в соответствии с окружающей реальностью. «Что будет, если я дёрну за эту пимпочку, а потом её отпущу?» Таким образом, наши способности отнюдь не начинаются с абсолютного нуля, они совершенствуются.

В книге «Расплетая радугу» Ричард Докинз сравнивает юных людей с прожорливыми гусеницами, жадно поглощающими информацию, особенно информацию от родителей: Дед Мороз, рай, феи, именинный торт. Докинз обращает наше внимание на то, насколько мы должны быть доверчивы в этом возрасте, чтобы избежать трудностей в обучении, и в то же время, взрослея, приобретать всё более скептический взгляд на мир. Именно с последним условием у многих взрослых возникают трудности, к вящей радости астрологов, потомственных колдунов, священников и тому подобной публики.

На примере из жизни Джека можно удостовериться, насколько некритично впитывают информацию дети. На протяжении тридцати лет он вёл факультатив по уходу за животными и был впечатлён распространённостью среди учащихся тех или иных различных зоофобий (впрочем, позже он сообразил, что в данном случае у него была особенная выборка студентов). Около четверти учащихся боялись пауков, несколько реже боялись змей (а в совсем уж запущенных случаях ещё и червей). Некоторые боялись крыс и мышей, а кое-кто неадекватно реагировал на птиц, их перья или на летучих мышей. У нас, конечно, нет документальных свидетельств, но выглядит всё так, словно эти фобии – своеобразная культурная инфекция: мать кричала, увидев паука в ванной, или по телевизору показывали фильм о страшных ядовитых змеях. (В действительности ядовиты лишь 3 % из них, но с эволюционной точки зрения лучше считать опасными всех по умолчанию.) Крыс часто изображают как грязных животных, то же самое относится и к мышам. Что именно вызывает боязнь птиц и птичьих перьев, Джек так и не сумел понять, но, безусловно, корни этих фобий кроются в семье, что является куда более вероятным объяснением, нежели генетическое происхождение. Всё это прекрасные примеры того, как верования передаются от мозга к мозгу, словно компьютерный вирус, распространяемый в вербальной форме. Тем не менее мы видим и то, насколько полезны оказывались данные фобии, когда люди были ближе к природе. Они помогали узнать, от каких существ нужно удирать как можно скорее. И неважно, что в результате мы с опаской относимся к совершенно безобидным существам: уж лучше так, чем наоборот.

Верования формируются при взаимодействии между разумом индивида и его окружением, в первую очередь другими людьми, но и с миром природы: взять хоть бы тех же пауков. Теперь давайте в общих чертах рассмотрим эти взаимодействия.

Если А воздействует на Б, мы называем это действием; если Б, в свою очередь, тоже воздействует на А, мы уже говорим о взаимодействии. Так строятся отношения матери и ребёнка. Большинство взаимодействий – это не просто некий обмен, они оказывают сильное влияние друг на друга: в ходе взаимодействия А и Б изменяются в большей или меньшей степени, становясь А′ и Б′. Если взаимодействие продолжается, продолжаются и изменения. После нескольких изменений А и Б превращаются в абсолютно новые системы.

Представьте актёра, выходящего на подмостки, и публику, на него реагирующую. Актёр, в свою очередь, реагирует на их реакцию, вызывая у публики новую реакцию на смену его образа, и так далее. В книге «Упадок хаоса» мы назвали это глубинное взаимодействие соучастием, придав знакомому всем слову смысл, который ненамного отличается от общепринятого, но одновременно подчёркивает значение совместности участия.

Соучастие матери и ребёнка, а затем ребёнка и его учителей, спортивной команды и, наконец, всего взрослого мира – это и есть тот самый конструктор «Собери человека», о котором мы упоминали недавно. Для обозначения данного культурного взаимодействия мы даже придумали слово «экстеллект». Интеллект индивидуален. Каким-то образом наш мозг хранит, выдавая по мере необходимости, полезные идеи и навыки. Однако большая часть коллективных знаний той или иной культуры, образующих отдельный массив информации, находится вне мозга единичного человека, а отсюда и термин «экстеллект». В дописьменные времена экстеллект целиком и полностью хранился в мозгах всего сообщества. После изобретения письменности некоторые наиболее важные составляющие культуры перестали нуждаться в человеческих мозгах как в хранилищах. Мозг остался нужен только для того, чтобы извлекать информацию и истолковывать её. Книгопечатание повысило роль этого типа экстеллекта, а современные технологии сделали его превалирующим.

Так откуда же берутся человеческие верования? Они зарождаются при соучастном взаимодействии нашего индивидуального интеллекта и окружающего нас экстеллекта. Этот процесс продолжается и когда мы становимся взрослыми, но в детях он сказывается много сильнее.

Франциск Ксаверий, миссионер и один из основателей ордена иезуитов, говорил: «Дайте мне ребёнка, пока ему не исполнилось семь лет, и я верну вам человека». Главная составляющая современного экстеллекта – сеть Интернет выловит вам едва ли не бесконечное число интерпретаций данной фразы, но все они будут сходиться на пластичности человеческого интеллекта в детстве и устойчивости его у взрослого человека.

До недавнего времени верующими были почти все. И хотя даже сегодня речь идёт также о подавляющем большинстве, пропорциональное соотношение верующих и неверующих кардинальным образом зависит от культуры. В сегодняшней Великобритании около 40 % людей определяют себя как абсолютно нерелигиозных, 30 % причисляют себя к той или иной религиозной культуре, но считают себя нерелигиозными, и лишь 30 % определяют себя как верующие. Ещё меньшая доля опрошенных регулярно посещает места отправления культа. В США свыше 80 % идентифицируют себя с какой-либо религиозной конфессией, 40 % утверждают, что еженедельно посещают богослужения, а 58 % молятся почти каждую неделю. Любопытное различие между культурами, имеющими столько общего.

В основном религиозная деятельность последних тысячелетий основана на вере в бога (или богов), создавшего мир, людей, зверей, растения – короче, всё-всё-всё. О некоторых из этих богов мы вспоминали в главе 4. Когда-то они представали в обличьях людей или животных, сейчас же чаще всего абстрактны и невыразимы, хотя и в том, и в другом случае обладают сверхъестественными способностями. Люди верят, что боги находятся в постоянном контакте с миром, насылая грозы, наказывая или поощряя людей, и являются источником мудрости и власти, которые передают нам посредством шаманов, жрецов или священников. А в последние пару тысячелетий – с помощью святых писаний. Особняком от теистических воззрений стоят воззрения деистические. Деисты полагают, что никакого банального антропоморфного бога нет, а за всей нашей шайкой-лейкой приглядывает некая глубоко законспирированная сущность или процесс.