Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 60

Поддержка ближних. Если ты в одиночку решаешь напасть на мамонта, ты – мертвец. Если же напасть на него всем вместе, то на целую неделю вы можете забыть о голоде. И если всей толпой дружно впрячься в работу, то парочка изумлённых экс-обезьян может даже оказаться на Луне…

Когда Марджори выросла, пошла на работу и начала делать карьеру, она намётанным глазом определяла тех, кто считает, что их вера даёт им силу. Она ясно видела свет на их лицах и решимость никогда не сворачивать, а иногда решимость ни в коем случае не думать своей головой. Ведь за них это уже сделали святые отцы. Прямо в тот самый момент, когда их бог сотворил мир по Своему образу и подобию. И который, вероятно, не был образом черепахи.

Если смотреть из Плоского мира, Круглый кажется совершенной головоломкой. Стоит себе тихонько на полке в кабинете Ринсвинда, никого не трогает, но волшебники-то знают, что внутри он гораздо больше, чем снаружи. Ведь и они сами, и Ринсвинд бывали там много раз. Да что там, внутри он просто огромен. У волшебников есть кое-какие теории на сей счёт. Круглый мир действует по таинственным правилам, определяющим его форму, размер и даже происхождение. Просто за пределы Круглого мира эти правила не распространяются. За его пределами правит бал магия.

В главе 16 мы рассмотрели, как законы Круглого мира влияют не только на решение вопросов о форме Вселенной, но и на то, как именно мы понимаем сами вопросы. Теперь пришло время обратиться к истокам.

Когда Аркканцлер рассказывал Марджори о происхождении Круглого мира, он исходил из того, что вся наша Вселенная заключена в небольшую сферу размером с футбольный мяч, ведь именно так это представляется волшебникам. Круглый мир был создан ГЕКСом ради спасения Плоского мира, а Декан взял и ткнул своим шкодливым пальцем прямо в экранирующее магическое поле.

А как обстоят дела с точки зрения нас, его обитателей? Вопрос о том, как произошёл мир (если он вообще произошёл), интересовал людей издревле, однако до самого недавнего времени отвечали они на него исключительно с антропоцентрической точки зрения: в основном в интерпретациях фигурировали боги-создатели. Напротив, современные научные теории о происхождении космоса (сюрприз!) космоцентричны, поскольку основываются не на легендах о разных там богах, а на фундаментальных законах, которым, по всей видимости, подчиняется наша Вселенная.

По причине того, что законы Круглого мира не записаны ни в одной из книг заклинаний, волшебникам пришлось самим их выводить, исходя из его поведения. Учёные Круглого мира находятся в той же ситуации, однако она усугубляется ещё тем, что они сидят внутри. К тому же их возможности ограничиваются настоящим временем. Тем не менее в том, что касается разработки правил, по которым функционируют планета и Вселенная, они волшебников перещеголяли.

Действительно, когда дело доходит до происхождения Вселенной, машина времени очень бы не помешала. Несмотря на кое-какие намётки, исходящие из новых областей физики, обсуждавшиеся нами на страницах второго и третьего томов «Науки Плоского мира», ничего похожего на действующую машину времени до сих пор не существует, и неизвестно, будет ли она когда-нибудь существовать. Однако это не может отбить у нас желание узнать, как именно возникла Вселенная, или хотя бы попытаться истолковать имеющиеся зацепки.

Происхождение Вселенной – это философский вопрос, затрагивающий наиболее глубинные научные и математические идеи. Математика, помимо всего прочего, одна из наиболее развитых и мощных систем человеческой логики, а если нельзя вернуться в прошлое и всё там хорошенько разведать, остаётся торчать в настоящем, размышлять и делать выводы.

Как мы с вами уже поняли, вопросы о форме и происхождении зачастую идут рука об руку. Это особенно справедливо, когда дело касается Вселенной, являющейся, как известно, динамической системой: картина, которую вы наблюдаете сегодня, – лишь следствие того, что происходило вчера. Таким образом, космология и космогония тесно взаимосвязаны, точно так же, как в древней мифологии. Современная гипотеза происхождения Вселенной, то есть гипотеза Большого взрыва, возникла на основе астрономических наблюдений, целью которых было выяснить размеры и форму Вселенной. Поэтому, прежде чем говорить об истоках Вселенной, давайте-ка бросим хотя бы беглый взгляд на эти исследования и их итоги.

В древности понятия «мир» и «Вселенная» означали практически одно и то же. Солнце, Луна, планеты и звёзды были немногим больше, чем украшение небесного свода, а главенствовал надо всем мир, в котором жили люди. Сейчас стало ясно, что наша прекрасная планета – это пылинка в невообразимых просторах космоса.

Впервые человечество осознало, насколько велика Вселенная, в 1838 году, когда астроном Фридрих Бессель вычислил расстояние до звезды 61 Лебедя. До тех пор те, кто не верил, что Земля вращается вокруг Солнца, могли предложить сравнительно убедительный довод в пользу её неподвижности. Если система гелиоцентрична, тогда должно быть заметно, что ближние к нам звёзды слегка движутся на фоне дальних (подобный эффект называется параллаксом), а это не так. И Бессель объяснил почему: даже ближайшие к нам звёзды ужасно далеки, поэтому заметить их движение невооружённым взглядом практически невозможно. Для наблюдения за 61 Лебедя он использовал новейший для того времени телескоп. В 1804 году Джузеппе Пьяцци назвал эту звезду «Летящей»: её движение, пусть даже едва уловимое, было заметно куда лучше, чем движение других звёзд. Из этого следовало, что она должна находиться сравнительно близко к Земле. Бессель подсчитал, что расстояние до неё составляет 11,4 световых лет, или, грубо говоря, 10¹⁴ (сто триллионов) километров. По современным данным оно равняется 11,403 световых лет, то есть, как видите, Бессель попал в яблочко.

Впрочем, в те времена свержение человечества с антропоцентрического трона только начиналось. В ночном небе имеются не только мерцающие огоньки, там величаво течёт целая сверкающая река света – Млечный Путь. На самом деле это диск, состоящий из множества звёзд, большинство из которых настолько далеки, что сливаются в единый поток, и наша планета плывёт внутри этого потока. Теперь мы называем это «галактическим диском». Намёками на возможность существования других галактик послужили обнаруженные астрономами отдалённые туманности, похожие на размытые облака света. В 1755 году философ Иммануил Кант назвал их «островными вселенными»; впоследствии они получили наименование «галактики» от греческого γάλακτος, то есть «млечный». Первый каталог галактик (в который попали не только галактики, но и туманности) составил в 1774 году Шарль Мессье. Одна из наиболее заметных находится в созвездии Андромеды – она шла в каталоге под номером 31, почему в дальнейшем и стала обозначаться как М 31. Параллакса у неё не наблюдалось, что указывало на значительное расстояние. Но вот насколько оно было значительным?

В 1924 году Эдвин Хаббл доказал, что М 31 находится далеко за пределами Млечного Пути. Сделать ему это удалось благодаря блестящей работе Генриетты Ливитт – «живого компьютера», в чьи обязанности входила нудная работа по измерению и систематизации данных о яркости свечения звёзд. В те время астрономы занимались поисками «стандартной свечи» – такого типа звёзд, собственную светимость которых можно вывести из других наблюдений, чтобы, сравнив затем с видимой яркостью и сделав поправку на её уменьшение с расстоянием, вычислить это самое расстояние до звезды. Ливитт наблюдала за цефеидами – переменными звёздами, чья светимость меняется с циклической зависимостью. В 1908 году она обнаружила корреляцию между светимостью звезды и периодом цикла, из чего следовало, что собственную светимость можно вычислить из наблюдений, а следовательно, цефеиды удобно использовать как эталон светимости. В 1924 году Хаббл обнаружил цефеиды в М 31 и вычислил расстояние до галактики – миллион световых лет. По современным же расчётам оно составляет 2,5 миллиона световых лет.