Невеста поневоле (СИ) - Арсе Доминика - Страница 51

Смешки пошли сдержанные.

– А ты как думаешь? – Ехидный тон дедули мне не понравился.

– Вы с промысла или на него? – Решила показать, что не боюсь.

– Нет, на него, – с тяжелым выдохом ответил дедуля. – Ты, похоже, не боишься нас деточка. Чуешь в наших сердцах доброту?

– Нет, – пожала плечами. – И не чую, и не боюсь.

– Вот даже как? – Ахнул дед. Разбойники насторожились.

– Стала бы я проситься ко львам в клетку, если бы сама львицей не была, – выдала отсебятину. Глаза округлили.

– Магичка, аль ведьма? – Спросил с опаской.

– И то и другое, – выдала, улыбаясь. – Но вас не собираюсь убивать, не переживайте. Раз покормили и приютили погреться. На добро добром отвечу. Жизнь вам дарую.

Никто не посмеялся над моей шуткой. Все было принято всерьез. Страх вселился в сердца мужчин. Мой голос не дрожит, веду себя спокойно. А значит, не боюсь и говорю правду.

– А если я всажу в тебя стрелу, ведьма? – Выдал мужчина с дерева, натягивая лук.

Нервный попался стрелок. Так…

– Не пробьешь, – произнесла серьезным тоном, наращивая броню под одеждой.

Ветви зашуршали. К разбойникам идут еще люди. Хозяева костра всполошились, поднялись все, кто еще сидел. Клинки повынимали. Ждут. На меня уже никакого внимания.

Три десятка человек разглядела, судя по виду, тех еще разбойников и разгильдяев. Первый вышедший гаркнул:

– Свои!

И все успокоились.

– Пабло, какого лысого владыки ты так крадешься, – усмехнулся дед. Начальники обменялись рукопожатиями.

– Маловато людей привел, Понтий, – мотнул головой Пабло. – Можем оплошать по части конкуренции.

Стали к костру выходить, загалдели. Пабло, высокий черненький разбойник с задорным видом, оглядел всех сидящих и на мне остановил свой взор.

– Ой, а что это за прелесть тут сидит! – Воскликнул, растягивая улыбку и демонстрируя отсутствие двух верхних передних зубов.

– Валерия, к вашим услугам, – ответила, улыбаясь кокетливо.

– Я женщин не нанимаю, – усмехнулся вдруг и присел рядом, притираясь. – Разве что для личных удовольствий.

Разбойники, вновь пришедшие рассмеялись, усаживаясь нагло вокруг меня. А вот те, что были у костра, воздержались от каких–либо комментариев.

– Ты бы поаккуратнее с ней, – произнес один из ребят старика. – Магичка она, а то и ведьма.

– О как! – Усмехнулся. – Чего–то мои амулеты не распознали аур никаких зловредных. Ребят, а у вас?

– Не, Пабло.

– Да лжет она…

– Где откопали бабу–то? – Деловито поинтересовался Пабло у старика. Ко мне руку уже тянет.

Схватила его за культяпку, наращивая мышцы и укрепляя жилы. Попытался вырваться, сжала сильнее. Закричал. Сталь зазвенела, банда вскочила. Не успела и моргнуть, лес клинков на меня уже смотрит.

– Отпусти, тварь! – Кричит Пабло. – Аааа!

Отпустила.

– Лапать меня нельзя, только кормить и сказки на ночь рассказывать, – выдала. – Так что за дело у вас?

Разбойники опешили, на главаря смотрят.

– Не говори ей ничего, – буркнул кто–то из толпы.

– Я ей не верю, – подхватил другой. – Ведьма.

Поднялась, расступились, мечи не опуская.

– Уходи, ведьма, – выдал дедуля Понтий. – Мы тебя к огню пригласили, накормили. Зла не делали, и ты нас пощади…

– Старый сбрендил, – прошептал кто–то позади него.

– Лучше перебздеть, – выдал другой шептун.

Прыснула от смеха, встрепенулись сразу. Перед уходом решила спросить:

– Мне надо в Балейск, кто знает, в каком это направлении?

Задумались, зашептались. Началось тихое совещание и споры о том, где же все–таки мой Балейск и что это вообще такое... Одни говорят одно, другие – другое.

– Нам на дело пора, – прервал дискуссии Пабло. – Уходи, ведьма, своей дорогой. Тут ведьм не любят. В селе двух поймали. На рассвете жечь будут.

– Это Рафаэль их поймал, – произнес дед. – Уходи ведьма, коль имя такое не страшишься, скажу. Он ловец хороший и для вас опасный, тем и зарабатывает.

– Никогда бы не подумал, что дочка лекарши Зарины ведьма, – прошептал один из молодых разбойничков. – Тринадцать лет отроду, а говорят это та самая…

– Да тише ты! Нельзя такое озвучивать, владыки покарают, – осек другой парень.

– Тринадцатилетнюю жечь?! – Возмутилась я. – А ну ведите меня в это село!

– Ведьма, иди своей дорогой, – Рыкнул Пабло, начиная пятиться. За ним и остальные. Круг разомкнулся, все спешно стали уходить в заросли.

Удар! Стрела со звоном отлетает от моей спинной брони. А за ней еще штук пять отскочило. Ах, вы твари такие! Обернулась.

Увидела лучников! Те лихорадочно взводят еще, руки дрожат, пальцы у бедных путаются, стрелы падают. Ощущаю, что двое разбойников заклинания плетут. У них тут и маги есть! Или дилетанты… скорее второе. Тонкие хрупкие ниточки чар полетели в меня витиеватыми траекториями. Амулет, будто чувствуя мое беспокойство, вдруг невидимую волну выпустил, рассеивая все эти сплетения энергетические.

– Демон! – Взревели разбойники, бросившись в рассыпную.

До меня вдруг дошло, я уже полностью перекинулась в черную бестию, на подсознательном уровне опасаясь стрел в голову. Внутри проснулось что–то звериное. Бороться с этим сложно, когда чуть не убили! Настигаю подлых лучников, что стреляли в спину.

Убивать не стала, я же не зверь какой. Расшвыряла. Глухой стук о стволы деревьев, прерывающий вопли, достаточное удовлетворение для злости. Разбойники бегут, спотыкаясь и нарываясь на ветви деревьев в темноте, ползут дальше, трясясь от страха, волосы на затылках у бедных шевелятся. Один на ходу плетет призыв какой–то. Дала ему пинка тяжелой бронированной ногой. Глухой стук о копчик оказался несколько неприятен. Стала искать старика из первой группы. Настигла, напугав шестерых его дружков, что пытались исподтишка насадить меня на клинки.

Взяла за шкирку деда. Кажется, у него седых волос стало больше. Сердечко у бедного бьется аритмично, глядишь, и помрет разбойник от инфаркта.

– Веди в село, где ведьм задержали, – прошипела, широко распахивая пасть с акульими зубами. Ему, конечно, видно плохо в такой темени. Глаза, потерянные, бегают. Но да ладно.

Дедулю за шкирку тащу и приговариваю громко, нагоняя страха на расползающихся по лесу разбойников:

– Ишь! На дело они собрались! В ведьмин лес пришли, и не побоялись ведь! К костру пустили незнакомую женщину! А вас мамы не учили, что нельзя с незнакомкой вообще разговаривать! А тем более интим предлагать? А если она окажется бестией, как я? Ладно ж покормили. А если бы голодная была, сожрала бы и вас! Что за разбойники пошли, ни стыда, ни совести, в спину беззащитной женщины стрелять! Понтий, куда дальше? Что ты вялый–то такой? Указывай.

– Сгинь, зло, – шипит дед, а сам дрожит. Встряхнула, сразу указал путь дальше.

Соврать не решился, вышли в поле, прошли по проселочной дорожке прямиком к селу. Отпустила его, превращаясь в обычную девушку. Позади рыдания начались и мольба владыкам. Ну славно, покайся, дед в своих грехах.

А село–то и не спит! Издалека увидела огромный костер! Мчусь туда, в груди холодеет. Пять домов миновала, дальше толпа людей.

– Вторую веди! – Кричат.

– Нечего утра ждать!

Сквозь возгласы и ликования рыдания женские разносятся. Расталкиваю толпу нечеловеческой силой. Под одеждой снова броня выросла. Костер горит, а там уже мертвая догорает вместе со столбом, на который привязывали. Запах горелого человеческого мяса рождает рвотные позывы. Но злость все это перекрывает.

– Не ведьма я! – Раздается тоненький крик. Два здоровенных дровосека несут худенькую маленькую девочку, связанную по рукам и ногам. Прямо ко второму столбу, под которым уже хвороста навалили с горкой. Она не брыкается и не ревет. Просто кричит. Заметила у нее губу разбитую и ссадину на щеке. Сердце защемило.

Преграждаю им путь. Позади уже брань в мой адрес. Сварливые злые бабки матерятся так, как и в моем мире еще не придумали.

– Уведите родню! – Горланит мужчина с важным лицом, стоящий отдельно. Знатно одет: жилет, рубашечка, ремень с клепками, перевязь, ножны с мечом и кинжалом, за спиной арбалет. Лет сорок пять бы дала, и по морде тоже бы залепила.