Мэтр - Лисина Александра - Страница 24

Впрочем, даже мои неестественно широкие зрачки в обрамлении нечеловечески красной радужки здорово их впечатлили. Потому что граф со сдавленным восклицанием отпрянул, чуть не налетев на замешкавшегося старика. А Годжа и Лирг, оказавшиеся чуть пошустрее, с тихим проклятием выставили перед собой нервно подрагивающие мечи.

Идиоты.

Можно подумать, я не успею порвать их на части, если захочу. Другое дело, что магический контракт весьма неприятно жжет мою кожу, не позволяя забыться. Но все равно — не советовал бы я графу стоять рядом так долго. Вдруг не удержусь?

— Вон пош-ш-шли! — прошипел я в третий раз, стараясь не слышать перепуганного грохота чужих сердец. Непроизвольно обнажил острые зубы, сверкнул глазами, а затем выразительно приподнял правую руку с жутковатыми когтями, которые теперь больше походили на звериные. — И нечего так таращиться: с нежитью воюют ее же оружием. Вам следовало поинтересоваться об этом у мастера Лиуроя, прежде чем связываться со мной. Еще раз увижу поблизости — р-разорву! Понятно?!

И вот тогда они наконец вняли голосу разума. Попятились, судорожно сжимая оружие. Какое-то время в панике следили, как я придирчиво изучаю красную ниточку возле входа, которая, к счастью, осталась невредимой. Но потом перехватили мой насмешливый взгляд. Сообразили, тугодумы, что я не собираюсь ни на кого нападать, и лишь после этого рискнули повернуться ко мне спиной.

— Идите вниз, — уже из холла донесся до меня напряженный голос графа. — Годжа, следи за Ниргом — у него сердце слабое. Лирг, присмотри за магом. Когда велит, прикроешь его, и только потом…

Не став дослушивать, я удовлетворенно отвернулся. Складки мантии звучно хлопнули по высоким голенищам сапог. Затем тихо клацнули когти на ногах, прорезавшись наконец через специально сделанные в подошве отверстия. Знакомо забурлил и зашевелился объемистый живот, грозя вот-вот разорваться надвое. Потом сама собой распрямилась спина. Вытянулась шея. Удлинились руки, наросла чешуя на боках. Я наконец поднялся во весь свой (теперь немаленький!) рост, слушая негромкий хруст встающих на место костей, и с наслаждением потянулся.

И правда — до чего же хорошо быть самим собой!

— Эй! Ты хоть говорить-то еще не разучился? — внезапно донеслось до меня насмешливое.

Я с досадой клацнул зубами и грозно посмотрел на пристроившегося на телеге таракана. И когда, спрашивается, успел сбежать, сволочь?

— Съем, — мрачно пообещал я, неохотно останавливая трансформацию.

— Не съешь. Я ядовитый.

— Тогда развоплощу!

Нич на секунду задумался, но потом пренебрежительно фыркнул:

— А вот фигу. Без меня ты не сможешь принять прежний вид. И вообще, вдруг тебя сегодня убьют? Что тогда будешь делать?

Тьфу! Но он прав — такой источник энергии еще поискать надо. И ведь прекрасно знает, мерзавец, что нужен мне: Нич хоть и не помнит ни демона, пока не потерял своей силы. А она у него когда-то была — о-го-го. Я же, напротив, сохранил память, но лишился всего остального.

Увы. Жестокая насмешка природы. Двое калек, которые не могут прожить друг без друга. Не зря я когда-то принял его заманчивое предложение. Не зря мы с ним годами корпели над одним неимоверно сложным экспериментом, который в итоге увенчался грандиозным, ну, почти что успехом. Если бы не мой горе-ученичок, который испортил его в самый последний момент, все прошло бы как по маслу. А так — Нич пострадал, я пострадал, придурок Нев вообще давно кормит собой воронье.

Конечно, Нич и это уже забыл, а я не имею права напоминать ему о прошлом. Однако мой старый-новый друг и сам нередко что-то такое ощущает, смутно чует во мне слабину, вот и демонстрирует характер. Характер же у него еще при жизни был не сахар, а после воскрешения вообще стал невыносимым. Впрочем, такое случается даже с лучшими из нас — смерть ни для кого не проходит бесследно. Хотя когда-то Нич действительно был моим хорошим другом. И теперь я вынужден держать его на расстоянии, молчать, незаметно беречь и постоянно стимулировать, чтобы он обошел это дурацкое проклятие и сам все вспомнил.

— Гираш, у нас гости, — внезапно елейный голоском протянул таракан, выразительно ткнув лапкой в сторону решетки.

Вот сломаю ее, и будет знать, как меня раздражать!

— Р-р-р!

— Гира-а-аш!

— Что?! — недовольно гаркнул я, с некоторым трудом оторвав взгляд от его тщедушного тельца.

— Что-что, нежить пожаловала, болван! Иди встречай, пока не убегла! Или тебе уже силы не нужны?!

Чего? Силы?!

Вспомнив о главном, я плюнул на таракана и с надеждой развернулся к входу.

Сила мне всегда нужна. Она слишком быстро расходуется, особенно на перевоплощение. Это тело всем хорошо, кроме, пожалуй, одного — постоянно меняются мысли и настроение. Если забудусь, потом неделю в себя не приду. Как сейчас помню: было такое однажды, брр. Нич меня двое суток отчитывал, пока я очухивался. Потом, правда, схлопотал по корешку, но сам факт.

Так, где там мой поздний ужин?

Подметив за решеткой невнятное шевеление и учуяв пока еще слабый запах разлагающейся плоти, я облизнулся и кровожадно оскалился.

— Цы-ыпа-цыпа-цыпа-цы-ыпа! — ласково проворковал я, заслышав снаружи шарканье босых ступней. — Идите сюда, мои славные. Идите ко мне, мои хорошие, цыпа-цыпа, во-о-от молодцы! Ну-ка, быстрее, все сюда, скорее ко мне!

Звуки шагов стали отчетливее, и я в предвкушении едва не пустил слюни.

— Да, мои хорошие. — Слабенькое заклятие подчинения, почувствовав присутствие объекта, моментально активизировалось и бесшумно накрыло собой первого зомби. — Еще, вот так, мои милые! Идите скорее к папочке! Я вас вкусненьким угощу!

Из темноты наконец проступил первый изломанный силуэт, смутно напоминающий скрюченную человеческую фигуру. Одновременно с появлением нежити запах мертвечины стал гораздо отчетливее. А затем до меня донеслось тихое бульканье, периодически сменяющееся шипением и невнятными хрипами, как если бы гостю кто-то неудачно перерезал глотку.

Какое-то время подоспевший мертвяк угрожающе порыкивал, тщетно пытаясь избавиться от моих чар, но очень быстро сдался и, уцепившись руками за прутья решетки, вдруг мощным рывком протиснул свое тело в дыру. Вернее, не протиснул, а протиснула — когда-то это была женщина, на что недвусмысленно указывали вполне узнаваемые округлости и длинные космы неопрятных волос, клочьями свисающие с частично облысевшего черепа.

Еще у нее когда-то были весьма стройные ножки, от которых ничего, кроме костей, не осталось. Белые зубки, что и сейчас были прекрасно видны сквозь огромные дыры в щеках. Неплохая фигурка, здорово подпорченная процессом разложения. На гостье было надето симпатичное платьице в розовый цветочек, правда, сейчас изрядно рваное и щедро перепачканное в земле. А еще у нее сохранилась изящная брошка на левом плече, которое грозило вот-вот отвалиться, как испорченная деталь у деревянной куклы.

При виде меня мертвячка остановилась, занеся ногу над прутьями, и неподвижным взором уставилась на мое лицо.

— Здрасте, милая леди! — непроизвольно оскалился я, будучи не в силах предусмотреть внезапные перепады настроения своей боевой трансформы. Отвык от нее, если честно. Давно не использовал. Поэтому не сразу понял, в какой момент присущая всякому некроманту сосредоточенность вдруг сменилась неоправданным весельем и неодолимым желанием поглумиться. — Заходи, красавица! Не стесняйся!

«Красавица» повела по сторонам налитыми кровью глазами. Оскалилась в ответ, продемонстрировав подросшие за время новой жизни зубки во всей красе. Негромко зашипела, угрожающе оттопырив нижнюю губу. И, в довершение всего, пустила на грудь тонкую струйку липкой слюны.

— Х-хы-ы…

— А ты ничего, симпатичная, — с нескрываемым удовольствием протянул я, всмотревшись в остатки ее полуистлевшей ауры. Потом стремительно скользнул к входу и, прежде чем Нич успел вмешаться, галантно подал «даме» когтистую лапу. — Прошу вас, леди, проходите, устраивайтесь и вообще чувствуйте себя как дома.