Перемещенцы (СИ) - Успенская Ирина - Страница 43

— Как бы я хотел убрать твои слезы губами, — прошептал он. — Эй, менестрель, а веселых песен у тебя нет? А то тут девушки уже рыдать начинают.

— И не только девушки, — шмыгнул носом Велко.

Сэм улыбнулся и выдал веселую танцевальную мелодию. Тут же группа наемников сидящих в конце зала подхватила нескольких взгрустнувших молодух, и они всей дружной компанией пустились в короткий зажигательный танец — три прихлопа, два притопа, поворот и визг. В окно, распихивая оккупировавших его крестьян, всунулась счастливая физиономия Хоньки.

— Я тута бубенец принес, может, сгодится? — радостно поинтересовался он.

— Сгодится, — встрепенулась Арина, выхватывая бубен из рук парнишки, — Сэм, давай, наяривай!

Она легко вскочила на помост рядом с другом и присоединилась к концерту.

Всеобщее приподнятое настроение подействовало на выпитое девушкой спиртное словно катализатор. Кровь забурлила, захотелось подурачиться, выдать что-нибудь такое, чтобы ее надолго здесь запомнили, чтобы черноглазый охотник понял, что она не такая, как все, она особенная, и никогда не будет очередной в длинном списке покоренных им красоток! Арина пела, постукивая в такт гитарным переборам бубном, и при этом пританцовывала, отстукивая мелодию пятками. Ее стройная фигурка, обтянутая черной майкой и джинсами очень гармонично смотрелась на сцене и прекрасно вписывалась в эту странную музыку, извлекаемую из не менее странного инструмента. Когда друзья замолчали, корчму чуть не снесло от восторженных криков посетителей. Ну и что, что песня звучала на незнакомом языке, ее смысл был понятен всем. И на этой волне эйфории Арина решилась:

— Цыганская! Танцуют все!

Наемники уже сдвинули столы к стенам, освобождая в центре зала место, на улице танцевали прямо на площадке перед окнами. Дети облепили окружающие деревья и висели, словно гирлянды на новогодних елках. Арина легко спрыгнула с помоста, стянула с плеч Сагрессы платок, схватила улыбающегося Жана за руку и втащила на импровизированную сцену.

— Эх, давно я не танцевала цыганочку, — пожаловалась Арина потолку, — Сэм, жги! С выходом!

И Сэм зажег! Судя по удивленно-восторженным глазам Жана и окружающих, выход Арине тоже удался.

Девушка, повязав платок вокруг бедер и грациозно прихлопывая бубном, наступала на охотника, вилась вокруг него, отклонялась и завлекала изящными движениями рук, плеч, головы. При этом, не отрывая взгляда от черных глаз. «Ну же, — кричали ее глаза, — ты сможешь! В тебе тоже течет кровь свободолюбивого народа!»

И Жан поддался этим глазам, постепенно задорная музыка увлекла его, он ответил, интуитивно чувствуя, когда нужно отступить, уступая главную роль девушке. Чувственная мелодия проигрышей постепенно ускорялась, набирая стремительный темп, и вместе с нею ускорялись танцоры, разыгрывая перед зрителями, целый спектакль — любовь, страсть, ревность, измену…

Когда раскрасневшаяся, слегка запыхавшаяся, Арина попыталась спрыгнуть с помоста, ее подхватил на руки Хотен и жарко зашептал на ухо:

— Яресса, твой танец зажег такой огонь в моем сердце, что потушить этот пожар сможешь только ты. Дозволь сегодня вечером проводить тебя до дома!

Сердце у девушки предательски застучало, она хитро улыбнулась, скосив глаза, заметила перекошенное лицо Жана и прошептала в ответ гиганту:

— Не возражаю, но только до дома. А теперь посади меня на место.

Хотен смутился и с довольным лицом аккуратно посадил Арину на скамью. Сэм в это время запел хотайскую народную песенку о нерадивой жене, не знающей как варить кашу. Песенка была незамысловатая, но очень веселая и задорная. Арина налила себе водки и, подняв стопку, провозгласила:

— За великих танцоров! За нас с Жаном! Все промолчали, так сами себя похвалим, — подмигнула она Сагрессе, выпивая очередную стопку крепкого напитка.

— Ты бы закусывала, — недовольно поджала губы травница.

Арина послушалась ее и цапнула с тарелки Везунчика кусок мяса. Велко тут же пододвинул ей все блюдо.

— Яресса Гельтруда, — раздался сзади тихий голос, — позволь пригласить тебя за наш столик.

Арина, судорожно прожевывая мясо, развернулась в сторону говорившего. Это был приятный седоволосый мужчина лет сорока, в потертой кожаной одежде с мечом на поясе. Но прежде, чем девушка успела открыть рот, со своих мест вскочили Жан и Хотен. Велко остался сидеть, но поигрывал ножом с таким видом, что становилось сразу ясно: еще слово — и он пустит его в ход.

— Шел бы ты, Кент, отсюда, пока цел, — угрожающе прошипел Жан и многозначительно положил руку на дагу.

— Яресса занята, — мрачно сообщил Хотен, нависая над невысоким Кентом.

— А это мы у нее узнаем, — спокойно ответил Кент, ничуть не испугавшись грозного проявления сил. Посмотрев ему за спину, Арина поняла почему. Еще пятеро наемников кровожадно ухмылялись из дальнего угла корчмы. Силы были явно неравны. — Так что ответишь, яресса?

— Она никуда не пойдет, — выплюнул Жан, а Хотен согласно кивнул головой.

И это решило все. Если бы охотники не вмешались, Арина, скорее всего, просто познакомилась бы с новой компанией, выпила бы с ними по паре стопочек, как она и планировала изначально, и вернулась бы за свой столик. Но теперь гордость в купе с алкоголем взбунтовались против такого ущемления ее прав.

— Что? И кто это тут будет решать за меня? — тихим злым голосом поинтересовалась она. — Ты? — Девушка ткнула пальцем в грудь Хотена, тот промолчал, — а может быть ты? — она развернулась к Жану.

— Да, я, — не менее зло ответил он.

— Интересно, на каком основании? Ты мне что, отец, муж или брат? Да ты никто и имя твое никак!

— Ты — моя женщина! — Жан почти орал.

— Что? — одновременно воскликнули Арина и Хотен.

Позеленевшие от гнева глаза встретились с черными, и черные первые отвели взгляд, столкнувшись с вишневыми. А в это время со сцены раздалось:

— У беды глаза зеленые, не простят, не пощадят…

Сэм развлекался, глядя на любовные разборки. Он чувствовал, что непосредственно Арине угрозы никакой нет, ну если только головная боль утром. А на всех других ему было плевать. Особенно на этого выскочку Жана. Нашелся «жених»! Зная гордый и независимый характер подруги, Сэмуил мог бы посочувствовать парням, если бы испытывал к ним хоть толику симпатии, а так — сами нарвались, нечего было решать за Арину. Сагресса тоже получала удовольствие от происходящего, чего нельзя было сказать об остальных участниках процесса. Кент просто присел рядом с травницей и наслаждался музыкой, терпеливо ожидая решения Арины.

Жан же переключился на Хотена.

— Еще и ты лезешь! Разве Везунчик тебе не говорил, что я познакомился с девушкой?

— Ну и что? Ты постоянно с ними знакомишься! Да по Приграничью легенды ходят о твоих похождениях! — не остался в долгу Меч.