Благие намерения - Робертс Нора - Страница 31

— Позвольте хотя бы сообщить ей о вашем приходе! Через четверть часа у нее новая консультация, так что поторопитесь.

Удивленная и немного разочарованная из-за упущенного шанса сразиться, Ева разжала кулаки.

— Я ее не задержу.

— Доктор? — Секретарь тронула наушник у себя в ухе. — К вам лейтенант Даллас. Да, разумеется. Заходите, — разрешила она Еве.

— Спасибо. — У самой двери Ева оглянулась. — Что так?

— Мне приказано на протяжении вашего текущего расследования впускать вас, если у доктора нет других посетителей.

— Понятно, — ответила Ева и толкнула Мирину дверь.

Все в кабинете было устроено со вкусом, чистенько, заметно по-женски. Во всем проглядывала рука хозяйки. Синие кресла манили удобством, несколько семейных фотографий рождали доверие. Окна привычно занавешены, что не мешало пробиваться в кабинет зимнему свету. К нему ненавязчиво добавлялось искусственное освещение над строем цветущих растений в серых горшках необычной формы на подоконнике.

— Это что-то новенькое, — сказала Ева.

— Рождественский подарок дочери. Она сама слепила горшки и вырастила растения.

— Свет — тоже ее работа?

— Нет, зятя. Умная парочка! Чаю? Думаю, кофе с вас на сегодня хватит.

— Я бы все равно не отказалась. Я предупреждена, что надо поторапливаться.

— У меня есть целых пятнадцать минут, так что будем пить чай. Садитесь.

— Я слишком на взводе. Кажется, я разглядела систему — хронологическую.

Мира, двигаясь по кабинету, кивнула. Сегодня на ней были вишневые туфельки на высоком каблуке, белоснежный костюм и тройная нить мелких красных камешков на шее.

Как это возможно — заботиться с утра о соответствии туфель и ожерелья? Как вообще можно иметь ожерелье в тон туфлям? Что покупать сначала — туфли или ожерелье? Или это просто счастливое совпадение?

Еве захотелось задать Мире этот вопрос, но ей помешал страх, что ответ смутит ее не меньше, чем вопрос.

— Ваша последняя встреча с Ледо состоялась после первой встречи с Баствик, — начала Мира. — Потом были попытки Баствик дискредитировать вас в прессе при помощи апелляции Барроу. И все же… — Мира запрограммировала чай на двоих, подала Еве изящную чашечку на блюдце и села в одно из удобных кресел. — Убить Ледо было куда проще.

— С ним можно было бы расправиться тем же самым способом когда угодно. — Не умея обращаться с тонким фарфором, Ева отказалась от своих попыток и села. — Баствик требовала больше планирования, строгого графика. Почему бы не начать с Ледо? С ней я просто полаялась, а он поднял на меня руку. Явное нагнетание насилия.

— Правильно.

— Система пока что не вырисовывается, так мне кажется. По логике вещей, первым должен был стать Ледо: начинают с легкого. Но, вполне возможно, убийце было важно прикончить Баствик в праздничную неделю. У нее был облегченный рабочий график. Или у него? Но мне трудно все это вообразить, — призналась Ева. — Убийца думает, что проник мне в голову, но он ошибается. Это мне нужно проникнуть в его башку.

Мира, потягивая чай, скрестила стройные ножки. Со стороны могло показаться, что они беседуют о погоде или о том, как сочетать украшения и обувь.

— Чего он хочет?

— Главное — это убивать.

— Верно. Так тщательно спланированное и осуществленное убийство при отсутствии понятного материального выигрыша, самозащиты или личной заинтересованности указывает на страстное желание.

— Он убеждает себя, что делает это ради меня, желая сделать мне приятное, отомстить за меня, потому что мне самой месть недоступна в силу необходимости следовать правилам. Он заявляет мне, что для него этих правил не существует или что он намерен их нарушить. Он способен сделать то, что мне не под силу: бросить на весы людей, оскорбивших, по его мнению, меня и полицейский жетон, обходящих или нарушающих закон. Но все это предлоги. Люди придумывают много разных ложных предлогов, лишь бы убивать.

— Бывает и так, но этим руководит вера. Его послания — подобие манифеста, декларация о намерениях. Поэтому для него это причины, а не предлоги. В них нет эгоизма, а есть только ощущение своей правоты. Первая потерпевшая защищала обвиняемых, среди которых были настоящие виновные. Второй потерпевший регулярно и систематически нарушал закон.

— Система может быть и другой. Баствик защищала обвиняемых, Ледо совершал ненасильственные преступления. Следующим может стать уже автор насильственного преступления. Человек, которого я не смогла посадить или которого быстро освободили. Кто-то, не отбывший положенного срока или заключивший сделку с правосудием.

— Инстинкт подсказывает вам, что вы обязаны угадать следующую мишень, защитить этого человека. Но, Ева, это никому не по плечу. Возраст, раса, пол, социальное положение, работа — все это здесь неприменимо, потому что не имеет значения для преступника.

— Я должна попытаться. Он не станет ждать. Для него все оборачивается наилучшим образом. Теперь я обратила на него внимание, да еще в присутствии прессы.

— Да, я видела брифинг. Вы отказались подтвердить, что послания были обращены к вам.

— Я не хотела доставлять ему это удовольствие.

— Ваш отказ подтвердить эти сведения переносит внимание на жертв преступления и на само преступление. А ему подавай подтверждение, ему нужно, чтобы вы подтвердили не только сделанное им, но и то, что он вам писал. Он изнывает по сигналу от вас, который он мог бы истолковать как одобрение. Вы не можете его удовлетворить, дать ему понять, что он поступает правильно, следуя своим побуждениям.

— Не видать ему моего одобрения! Я буду скрывать информацию столько, сколько смогу.

Мира кивнула, смакуя чай.

— Кроме того, вы ясно дали понять, что будете выполнять свою работу.

— Конечно. Разве он ждет чего-то другого? Что я откажусь, понизив свой пьедестал?

Мира улыбнулась.

— Вы правы, он ждет, что вы будете его преследовать, это его вдохновляет. Что указывает не только на его уверенность в своих способностях, но и на глубокую веру, что цель преследования — найти его, повстречать, зацементировать отношения. Но он постарается, чтобы встреча состоялась на его условиях. Он оставляет послание, больше ничего. Каким вы его представляете, если судить по его словам?

— Я над этим работаю.

— Я продолжу снабжать вас самыми вероятными вариантами, но, думаю, вы ищете слишком осторожного, слишком организованного человека, который не подбросит вам имени, не подскажет легкого пути. Скорее всего, любая его связь с вами будет анонимной, с каким-нибудь кодовым именем, присланным с заблокированного адреса или подложного аккаунта.

— Я тоже к этому склоняюсь. Надо проверять и перепроверять, но принцип именно такой. Мои сотрудники занимаются этим в надежде сузить рамки поиска. Лабораторные крысы анализируют почерк, но многого я от них не жду. Следующий этап — анализ слов. Сопоставление посланий и писем. Сужение диапазона поиска рано или поздно произойдет. Хорошо бы не через несколько лет после конца света. Тем не менее я намерена начать уже сегодня вечером.

Она немного поколебалась и решилась — Мире можно доверять:

— Я ввела в курс дела Надин. Я говорила с ней не под запись. Она меня не подведет.

— Не подведет. И проведет полезные раскопки. Правда, я думала, что она в отъезде. На Невисе, кажется?

— Была. Уже вернулась. Примчалась на горяченькое.

— На горяченькое. А еще помочь подруге. Если она согласится поделиться со мной своей перепиской, то я включу ее в свой анализ.

— Я подскажу ей поделиться.

— Я буду отправлять вам новый материал, а вы отсеивайте ненужное. Ваш неизвестный живет один или с родителями, с приятелями, еще с кем-то, но проводит много времени без них. Способен удержаться на работе и даже выстроить карьеру, но не сохранить сильные, искренние отношения. Может иметь приятелей, скорее, коллег, сослуживцев, но почти или полностью отвергает социальное взаимодействие.

— Органы правопорядка, — подсказала Ева. — Думаю, он как-то с ними связан.