Оружие Победы - Славин Станислав Николаевич - Страница 54

В течение 1944 года наша промышленность выпустила около 11 тысяч Т-34-85 — в 2,5 раза больше, чем было произведено фашистских «пантер». Всего же за годы войны на вооружение Советской Армии поступило более 40 тысяч танков Т-34 всех модификаций.

Этот самый массовый в истории танк увенчал себя славой в наступательных сражениях на Курской дуге, в Прибалтике, в Восточной Пруссии. Именно он сыграл важную роль в Висло-Одерской и Берлинской операциях, в броске на Краков и Прагу…

Танк «Клим Ворошилов». Т-34 был не единственным новым танком в наших войсках. В феврале 1939 года в конструкторском бюро, возглавляемом Ж.Я. Котиным, приступили к проектированию тяжелого танка КВ — «Клим Ворошилов». Спустя год начался серийный выпуск этих танков.

В августе 1941 года, когда враг рвался к Ленинграду, группе из четырех танков КВ под командованием старшего лейтенанта З.Г. Колобанова было приказано занять оборону на рубеже усадьбы совхоза «Войсковицы». Задача: не допустить продвижения противника на Красногвардейск.

Первыми показались вражеские мотоциклисты. Они прочесывали пулеметными очередями придорожные посадки. За ними шли танки с автоматчиками на броне. Около 40 легких и средних танков насчитал Колобанов. Он знал, что броня КВ неуязвима для пушек этих танков, и не спешил открывать огонь. Лишь когда вся колонна танков вытянулась на шоссе, скомандовал: «Огонь!»

Командир орудия А. Усов первыми двумя выстрелами поджег два головных танка, а затем ударил но хвосту колонны. Расчет Усова оказался точным: горящие машины преградили путь другим танкам врага.

Затем Усов перенес огонь в центр колонны. Ответный огонь вражеских танков оставлял лишь вмятины на броне КВ. Уже горели 22 фашистские машины, когда у экипажа кончились бронебойные снаряды. Добили вражескую танковую колонну экипажи лейтенантов Евдокименко, Ласточкина и Сергеева…

В листовке Западного фронта рассказывалось об умелых действиях другого танкового экипажа:

«По снежной целине сквозь метель ринулись в атаку наши танки. Вперед вырвался КВ комиссара Вершинина. Он стремительно мчался прямо к траншеям врага. В смотровую щель Вершинин увидел избу, за которой укрылась в засаде большая группа фашистов. Резкий поворот — и тяжелый танк комиссара врезался в избу…

И снова вперед. Танк комиссара ворвался на площадь. Здесь, словно на параде, выстроились 12 противотанковых пушек врага. Они заговорили одновременно. Порой танкистам казалось, что это работают клепальщики — настолько частыми были удары вражеских снарядов по броне танка.

Танк подмял под себя противотанковую пушку, потом вторую, третью, четвертую… С первой батареей было покончено, и танк Вершинина ринулся на вторую. И вдруг стальная крепость содрогнулась. Танк остановился. Пока механик-водитель Ходыкин исправлял повреждение, комиссар не прекращал огонь по врагу. И тут раздался потрясающей силы взрыв: один из снарядов попал в склад боеприпасов противника.

Горячо встретили бесстрашных танкистов-победителей их боевые друзья. 123 вмятины от ударов вражеских снарядов насчитали они на броне КВ».

А вот вам история еще одного тяжелого танка. 7 ноября 1941 года экипаж танка КВ «Ленин» в составе 33-й отдельной танковой бригады участвовал в историческом параде на Красной площади. Пройдя перед Мавзолеем, танкисты прямо с парада пошли в бой на волоколамском направлении…

Отстояв Москву, в августе 1942 года группа танков КВ получила задачу овладеть важным опорным пунктом противника — деревней Рыкалово и удержать ее до подхода основных сил.

«В первый день наступления, — писала 19 августа 1942 года армейская газета, — танк „Ленин“ с пехотой на броне ворвался в опорный пункт Брага и обеспечил его захват. Еще на подступах к деревне механик-водитель старшина Михайлов гусеницами раздавил вражеский дзот и противотанковую пушку…

Противник любой ценой пытался вернуть утраченные позиции. Одна атака следовала за другой. Успешно маневрируя, огнем своей пушки и пулеметов отважные танкисты истребляли гитлеровцев. Два танка противника попытались ворваться в деревню с фланга. Выждав, пока они приблизились на дистанцию прямого выстрела, лейтенант Паршков приказал: Огонь! Наводчик старшина Галимов действовал спокойно и уверенно; вражеские машины окутались облаками дыма.

К исходу второго дня боя один из снарядов противника угодил в моторное отделение танка. Он не мог больше маневрировать.

„Сделаем нашу машину неприступной крепостью!“ — сказал командир Паршков товарищам.

За ночь был оборудован окоп для танка. Экипаж почти неделю вел бой с врагом. На седьмые сутки по приказу командира бригады танк был эвакуирован. Пять героев живыми вернулись к своим боевым друзьям. За время беспримерной осады они подожгли три фашистских танка, шесть автомашин с боеприпасами, уничтожили немало живой силы противника».

А впервые заговорить о советских тяжелых танках фашистов заставил советско-финляндский вооруженный конфликт зимой 1939/40 года.

О том, что гитлеровские специалисты пристально изучали опыт боев на Карельском перешейке, свидетельствуют трофейные документы, захваченные советскими войсками в Германии. В папках с вырезками и приложенными к ним заключениями и резолюциями высших чинов есть сведения о том ошеломляющем впечатлении, которое произвели на противника при прорыве линии Маннергейма тяжелые танки КВ-1 и КВ-2…

Когда зимой 1939 года КВ появился на Карельском перешейке, он, сваливая деревья, преодолевая противотанковые рвы и надолбы, двигался вперед, не обращая внимания на сильный артиллерийский огонь противника. Снаряды отскакивали от брони, оставляя на ней только оспины. «Танк… прошел через финский укрепленный район, — вспоминал маршал К. Мерецков, — но подбить его финская артиллерия не сумела, хотя попадания в него были. Практически мы получили неуязвимую по тому времени машину…».

С той поры Мерецков навсегда сохранил приверженность к КВ-1. В 1944 году, когда Карельский фронт готовился к прорыву вражеской обороны, хорошо приспособленной к отражению легких и средних танков, в штабе фронта возникло предложение впервые в условиях Крайнего Севера применить тяжелые танки. Обращаясь в Ставку, Мерецков просил выделить фронту именно КВ-1. «Моя просьба, — вспоминал потом маршал, — вызвала удивление. Мне даже попытались объяснить, что средние танки Т-34 лучше, чем КВ, что они обладают более высокой маневренностью и проходимостью и имеют достаточно крепкую броню. КВ считались уже устаревшими. Наконец Ставка согласилась, и мы получили полк тяжелых танков. Забегая вперед, скажу, что они сыграли огромную роль».

В январе 1940 года на Карельском перешейке появились КВ-2, отличавшиеся от КВ-1 высокой громоздкой башней со 152-мм гаубицей. Подходя вплотную к бетонным укреплениям линии Маннергейма, эти «артиллерийские танки» разрушали доты, взламывали оборону противника, оставаясь неуязвимыми для его огня. В первые годы Великой Отечественной войны надобности в танках КВ-2 не испытывалось, поэтому их производство было прекращено. Но в критические дни ленинградской обороны КВ-2, стреляя бетонобойными снарядами, неплохо расправлялся с фашистскими танками.

Иной оказалась судьба КВ-1. Их продолжали выпускать серийно, поскольку в боях они продемонстрировали свое превосходство над бронетехникой противника. Так, в первом крупном танковом бою в районе Луцк, Броды, Дубна в июне 1941 года десять КВ сошлись в лобовой атаке с фашистскими танками. Все попытки вражеских танков пробить броню советских танков оказались безуспешными. Снаряды высекали из брони искры, рвались на бортах башен, рикошетировали, но не могли остановить неумолимое движение бронированных машин. Зато результат стрельбы КВ был совершенно иной: вот от попадания советского снаряда с одного танка слетела башня, заполыхал и остановился другой, развалился, как карточный домик, третий от взрыва боезапаса.

И в десятках других боев КВ подтвердили свои высокие боевые качества. Танк, на котором весь экипаж состоял из братьев Шевцовых, в одном бою получил 53 попадания вражеских снарядов и не вышел из строя, а в другой раз, вступив в единоборство с десятью фашистскими танками и уничтожив 7 из них, вышел победителем.