Государство и анархисты (старая орфография) - Карелин Апполон Андреевич - Страница 24

Въ нѣкоторыхъ случаяхъ государство, нѣсколько повышаетъ заработокъ своихъ рабочихъ, но это наблюдается далеко не всегда и это повышеніе ничтожно.

Во всякомъ случаѣ, оно не смѣетъ передать своимъ рабочимъ весь извлекаемый изъ предпріятій доходъ, не смѣетъ сдѣлать ихъ хозяевами производства[9].

Но небольшое повышеніе заработка для рабочихъ государства выгодно, какъ правителямъ, такъ и предпринимателямъ. Рабочій классъ какъ бы дифференцируется (раздѣляется). Появляется какъ бы привилегированная группа рабочихъ. Государство старается подчеркнуть привилегированность этой группы: иногда наряжаетъ своихъ рабочихъ въ мундиры (напр., почтальоновъ), иногда даетъ имъ пенсіи (правда, до смѣшного ничтожныя). Но за это оно воспрещаетъ имъ участвовать въ стачечномъ движеніи, лишаетъ забастовщиковъ пенсій, прогоняя ихъ со службы. Нерѣдко оно ограничиваетъ свободу союзовъ и собраній этихъ рабочихъ, а иногда и прямо лишаетъ послѣднихъ этихъ свободъ.

Своими пенсіями государство удерживаетъ рабочихъ отъ солидарныхъ выступленій съ другими рабочими, какъ, напр., боясь потерять пенсіи, государственные рабочіе Швеціи не присоединились къ всеобщей забастовкѣ 1909 года и, говоря словами Альфреда Пильзена, — редактора выходящей въ Копенгагенѣ газеты "Синдикалистъ", — "предали" эту стачку.

На то, что пенсіи государственнымъ рабочимъ порождаютъ въ ихъ рядахъ холопство, на это не разъ уже указывалось. Такъ, наприм., пожилые желѣзнодорожные рабочіе Италіи отказались бастовать, ссылаясь на то, что они потеряютъ, принявъ участіе въ стачкѣ, пенсію.

Надо помнить, что государство является единственнымъ предпринимателемъ націонализированной промышленности. Забастовщикъ, рабочій-революціонеръ, прогнанный съ мѣста, попадаетъ въ этомъ случаѣ въ безвыходное положеніе. Онъ не можетъ уже найти работу по своей спеціальности. Отказъ отъ работы для него такая катастрофа, о которой и понятія не имѣютъ рабочіе, нанимающіеся къ предпринимателю-не монополисту.

Государству выгодно создать въ нѣкоторыхъ важнѣйшихъ отрасляхъ промышленности кадры болѣе спокойныхъ рабочихъ, и не отсутствіе доброй воли правителей виновно въ томъ, что такая задача не вполнѣ осуществима.

Конечно, правительству, въ концѣ концовъ, не удастся разъединить рабочихъ. Съ одной стороны даже малосознательный рабочій тяготѣетъ все таки къ своему классу, а съ другой — государственное хозяйство не можетъ похвастаться настолько высокими доходами, чтобы повысить благосостояніе рабочихъ и не обидѣть предпринимателей съ одной стороны и своихъ жадныхъ до высокихъ окладовъ чиновниковъ — управляющихъ, надсмотрщиковъ, конторщиковъ и пр. и пр. съ другой стороны.

Не трудно догадаться, почему сторонники господскаго соціализма высказываются за націонализацію нѣкоторыхъ предпріятій. Дѣло въ томъ, что они стремятся не къ соціалистическому строю общества, а къ государственному капитализму. Они стремятся къ тому, чтобы всѣ средства принадлежали государству-собственнику; этотъ новый собственникъ — монополистъ будетъ и мѣть, конечно, наемныхъ рабочихъ. Доходы отъ предпріятій будутъ распредѣляться не равномѣрно и въ частности правители-чиновники и представители интеллигентскихъ профессій будутъ получать больше рабочихъ физическаго труда. При подмѣнѣ соціализма государственнымъ капитализмомъ, націонализація промышленныхъ предпріятій является какъ бы частью общей программы соціалистическаго переустройства. Но мы знаемъ, что строй государственнаго капитализма такъ же вреденъ для интересовъ рабочаго класса, какъ и строй капиталистическій.

Понятно, что націонализація предпріятій въ настоящее время, увеличивая число чиновниковъ (всѣ высшіе служащіе и надсмотрщики превращаются въ послѣднихъ), усиливаетъ государство. Это болѣе, чѣмъ опасно. "Государство, — говоритъ Ж.Сорель по поводу націонализаціи средствъ сообщенія, — подлежитъ не усовершенствованію, а упраздненію… Это плохой пріемъ — начинать съ укрѣпленія того, что хочешь разрушить. И содѣйствовать стремленію государства захватить въ свои руки средства сообщенія, это значило бы усилить его силу сопротивленія. "Когда государство становится, — говоритъ Г. Лягардель, — на мѣсто частнаго капиталиста, это не значитъ еще, что соціалистическій идеалъ близокъ къ осуществленію. Совсѣмъ напротивъ. Политическое рабство, въ которомъ государство держитъ своихъ чиновниковъ, некомпетентность и безотвѣтственность, царящія въ его администраціи, дѣлаютъ изъ новѣйшаго государства антитезу (противоположность) соціализма".

Русское царское правительство, націонализировавъ желѣзныя дороги, выдѣлку и продажу алкоголя, отнюдь не попало въ просакъ и прекрасно понимало, что отъ націонализированія этихъ отраслей народнаго хозяйства до соціализма отнюдь не ближе, чѣмъ отъ фабрикъ предпринимателей. Этой простой истины не понимали, какъ кажется, швейцарскіе соціалъ-демократы.

Смѣшеніе соціализма съ націонализаціей, т. е. съ государственнымъ капитализмомъ, представляетъ собою опасность не только для настоящаго времени. Оно опасно и тѣмъ, что будущій строй отождествляется партійными соціалистами со строемъ ново-государственнаго капитализма.

"Почтовое или желѣзнодорожное дѣло въ рукахъ нынѣшняго государства, управляемаго министрами, назначаемыми Палатой, — пишетъ П. А. Кропоткинъ, — не является идеаломъ, котораго мы добиваемся. Мы видимъ здѣсь только новую форму наемничества и эксплуатаціи. Мы не вѣримъ даже, что это шагъ къ уничтоженію рабства и эксплуатаціи или что это — переходная форма эволюціи къ этой цѣли". "Въ захватѣ буржуазнымъ государствомъ общественнаго богатства мы видимъ одно изъ величайшихъ препятствій къ тому, чтобы соціальное богатство перешло когда-нибудь въ руки работниковъ, производителей и потребителей. Мы видимъ въ этомъ средство усилить капиталиста, увеличить его силы въ борьбѣ противъ возмутившагося рабочаго. Напримѣръ, ихъ капиталы, вложенные въ желѣзныя дороги будутъ въ большей безопасности, когда дороги явятся собственностью государства".

Всѣ тѣ возраженія, которыя дѣлаются противъ монополіи, относятся и къ націонализированнымъ предпріятіямъ.

Монополисты, какъ общее правило, плохо ведутъ дѣло производства и вполнѣ доказано, что государство, по скольку дѣло идетъ объ интересахъ потребителей, — самый плохой изъ возможныхъ предпринимателей. Рутина (навыкъ, усвоенная привычка), недостатокъ иниціативы, полное пренебреженіе ко вкусамъ, желаніямъ и нуждамъ потребителей объясняются въ данномъ случаѣ не только тѣмъ, что государство является монополистомъ, но и тѣмъ, что властные заправилы государственнаго производства легко дѣлаются самонадѣянными, неотзывчивыми, не признающими критики. Государство-предприниматель прямо-таки убѣждено, что не оно существуетъ для потребителей, а потребители — для него.

Даже во Франціи плохо и рутинно ведутся не только такія націонализированныя производства, какъ табачное и спичечное, но даже и почтово-телеграфное дѣло.

Въ исключительномъ положеніи находится лѣсное хозяйство. Здѣсь государство считается лучшимъ предпринимателемъ, чѣмъ отдѣльные капиталисты. Но это не потому, что его служащіе обладаютъ особенными способностями къ веденію лѣсного хозяйства, а потому, что капиталисты — собственники лѣсовъ — уничтожаютъ ихъ, не считаясь съ интересами всего класса капиталистовъ. Въ этомъ случаѣ націонализація лѣсного " дѣла играетъ роль самозащиты буржуазіи отъ опасныхъ для него хищническихъ инстинктовъ отдѣльныхъ предпринимателей.

Въ общемъ же, завѣдующіе государственными предпріятіями чиновники не умѣютъ вести дѣла даже такъ, какъ ихъ ведутъ нанимаемые буржуазіей представители умственнаго труда. Эти чиновники чувствуютъ за собою сплоченную шайку единомышленниковъ-правителей и ведутъ дѣло съ фантастической небрежностью: они не рискуютъ потерять мѣсто, какъ рискуетъ служитель капиталиста, очень заботящагося о своей прибыли.