Апокалипсис every day (СИ) - Оберон Ману - Страница 32

Кто такой Ясир Арафат? Это великий арабский полководец. Он заманил евреев в Палестину — и ждёт морозов!

И полковник Мороз благодушно рассмеялся.

Фридрих улыбнулся.

— Как говорят русские: не заговаривайте мне зубы! Дальше, пожалуйста. Про меня.

Господин Мороз, которого так и не дождутся в Палестине, усмехнулся.

— У нас давно уже были подозрения, что среди нас завелась крыса. Были, знаете ли. Случаи. И вот теперь, когда подвернулся такой удобный шанс, грех его было не использовать. На подозрении оставались два человека. Мы провели операцию, — и она дала результаты.

— Но меня могли убить?

— Пока деньги не получили — нет. И калечить они вас не стали бы. Запугать, сделать больно. Их цель — деньги. Но мы, извините уж, разместили тут у вас кое-какую аппаратуру.

— Жучков поставили, — добавил Фридрих.

— Ну да, — не стал отпираться русский. — Поставили. И взяли, когда произошло проникновение. Вот тут мы немного задержались. Они слишком тихо шли. Мы-то думали, что они будут громче себя вести, а их ключами снабдили. Поэтому наши выдвинулись лишь тогда, когда они уже за вас взялись. И вот тут-то вам сделали немного больно. Но вы не беспокойтесь, им тоже будет больно вас вспоминать. Таковы условия игры, господин Ингер. Проиграл — плати.

— Меня это сильно утешает, — иронично заметил немец.

— Ладно, ладно, — ворчливо сказал полковник. — Не так уж сильно вам и досталось.

— Для иностранца? — уточнил Фридрих.

Полковник беззаботно махнул рукой.

— Да какой вы теперь иностранец! Скажете тоже.

— Где я? Кто я? — сказал Фридрих и поднял руки к потолку.

Полковник рассмеялся.

— Вы приглашённый мною на маленький семейный праздник гость. Завтра же поутру.

— Что за праздник? — подозрительно спросил Фридрих. — Подсадная утка в яблоках?

Полковник расхохотался и примирительно похлопал его по колену.

— Да нет. Не так. Совсем не так. С семьёй познакомлю. У меня завтра у дочери день рожденья. Приглашаю. Будет пирог с яблоками. Но без утки.

— А я доживу до завтра? — спросил Фридрих, поднимаясь и садясь на кровати.

Полковник посмотрел по сторонам. Поднял с пола электрошокер, нажал тангету.

Вспыхнула и загудела электрическая дуга.

— Сувенир на память. Достаточно прикоснуться. Работает даже через зимнюю одежду. Только не выставляйте вперёд руку. Любое холодное оружие, в том числе и шокер, лучше всего держать так, чтобы его не могли выбить из рук. Может быть, даже и за спиной. Ну, тут я вам не указчик. Потренируйтесь перед зеркалом. В этом деле главное — неожиданность.

И полковник поднялся.

Фридрих вскочил, потянулся, с гримасой схватился за спину.

— Ничего, — благодушно сказал полковник. — Пока вы были без сознания, я вас лично осмотрел. Повреждений нет. Вот по голове вас сильно ударили. Так что давайте-ка баиньки. Ложитесь и спите. Как говорится: на горшок — и спать. А я за вами завтра заеду. Часов в десять вас устроит?

— А как же работа? — парировал Фридрих. — Отдел мэрии?

Мороз махнул рукой, снимая все проблемы.

— Плюньте и разотрите. Даже если к вам будут вопросы, а их не будет, то и в этом случае вы просто пошлёте их на хрен, то есть — ко мне.

Проводив полковника до двери («Вы же сами сказали — сначала на горшок!»), Фридрих уже собирался закрыть дверь, как полковник неожиданно остановился, обернулся, подмигнул и заговорщицким голосом произнёс:

— Надеюсь, вы не будете писать заявление в милицию?

Фридрих остановил на полковнике взгляд, тяжко, с рычанием, вздохнул полной грудью, покачал головой, махнул рукой и запер дверь. За дверью послышались удаляющиеся шаги.

Осмотрев квартиру, — не спрятался ли где кто, — Фридрих взял в руки шокер, примерил его к руке, потренировал выпад перед зеркалом. То ещё зрелище! Потом вынул аптечку, отрезал кусок лейкопластыря и приклеил оружие сбоку от кровати, с другой стороны от входа. Чтобы опустил руку, — и вот он, родненький. Примерился, как будет срывать и тыкать в склонившегося над ним. На третий раз получилось удовлетворительно. Даже вспыхнула с гудением поражающая дуга. Приклеил оружие на место. Лёг. Выключил свет.

Блин, сама жизнь в России вынуждает человека к изобретательности!

День рождения дочери полковник Мороз отмечал скромно. Оно и понятно: просто русский, далеко не новый. Старый русский. Просто русский.

Основные приглашённые — конечно же, дети. Подруги дочери, друзья сына. Общее количество — семь человек. Друзей много не бывает. Имеется в виду — настоящих друзей.

Полковник вытащил из сумки несколько брикетов мороженого, шоколадки, раздал детям. Визг, вопли, все начинают есть и пить всё сразу, дочка виснет на папе, покрывает его поцелуями, и сразу же возвращается к еде и большим бутылкам разноцветных напитков.

Побыв немного с детьми и оставив с ними жену, красивую стройную женщину с мягким, но властным характером, мужчины прошли в комнату полковника. Точнее — в спальню, временно превращённую в гостиную. Вся квартира полковника состояла из трёх комнат в кирпичном доме.

Сели за накрытый столик, разлили по первой рюмке.

— Вот так и живут полковники в России, — пошутил Мороз, глядя, как Фридрих оглядывает его небогатые апартаменты.

— Именно поэтому вы и — крутите? — не выдержал немец.

— Совершенно верно, — усмехнулся хозяин дома. — Не помню уже, кто сказал, но сказал совершенно верно. А именно: нет ничего дороже дешёвой медицины и дешёвой юстиции.

— Всем хочется украсть, — вспомнил Фридрих слова Виталия.

— Совершенно верно, — подтвердил полковник. — Если во главу угла поставить деньги, то основное движение мысли общества — это движение к деньгам. Хорошо вам там, на Западе. У вас давно уже всё превратилось в отлаженный механизм. Вон, в Японии, даже мафия чуть ли не на службе государства. А у нас механизма никогда не было. И не будет. У нас — стихия. Её можно загнать в какие-то рамки. Но стихия — это стихия. Как она поведёт себя в следующий момент, — никто не скажет. Ураган пронесётся, землетрясение тряхнёт, ещё там что-нибудь. И якобы приручённая стихия развернётся так, что мало не покажется. То же и с деньгами. Стихии указали выход. Она и рухнула по проложенному пути. И сминает всё, что не движется вместе с ней. Это как попасть в водоворот. Никогда не тонули на реке? Не приходилось? Ну, так вот, на всякий случай. Никогда не пытайтесь выгрести против водоворота. Воздуху побольше, на глубину, и там, у самого дна, — резко вбок. Только так и никак иначе. Любое иначе — гибель.

— Знакомый майора, мой новый водитель, сказал, что он сейчас стремится выжить. Это как-то связано с тем сравнением, которое вы сейчас сделали?

— Может быть, — согласился полковник. — Стихия погони за деньгами, — это тот ещё водоворот. Так утянет, что не успеешь и дрыжками ногнуть.

— Чего-чего? — изумился Фридрих.

— А вы послушайте, что поют, засранцы, — пригласил Мороз.

Фридрих прислушался. В детской старательно выводили слова песни:

— Сейчас режиком заножу, будешь дрыжками ногать…

Полковник ухмыльнулся.

— Это — непереводимо. С детского. В оригинале звучит так: «Сейчас ножиком зарежу, будешь ножками дрыгать». Там перестановка слогов.

— Хорошие у вас, в России, детские песни, — не удержался Ингер.

— Дети копируют взрослых. А взрослые копируют телевизор. А что хорошего можно увидеть в голливудских боевиках и мексиканских сериалах? Финальный выкрик: я богат, значит, я счастлив. И вот уже бабушка везёт убивать внука за деньги. Если точнее — продавать родную плоть на пересадку органов, за доллары. Я же говорю — стихия. Мы слишком доверчивы. Нам сказали, что коммунизм — это счастье. Мы и поверили. Сейчас нам сказали, что бывший бог есть дьявол, а бог это совсем другое. И мы снова поверили. Хотя, по большому счёту, произошла, пользуясь церковным языком, просто-напросто смена одержания. Одержимость коммунизмом сменилась на одержимость демократией.