Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная орга - Суворов Виктор - Страница 68

2. Документы: официальные секретные бумаги, книги, карты, схемы, чертежи, инструкции, технические описания, магнитофонные ленты или их копии (в том числе на микропленке).

3. Образцы: конкретные изделия, оружие или военная техника, их агрегаты, узлы и детали, любые изделия, созданные с применением новых технологий, связанные с этими технологиями инструменты, оборудование и тому подобные предметы и изделия, которые изучались и копировались.

Передача и обработка каждой из этих трех категорий материалов происходила по-разному.

Добытые материалы пересылались из резидентур в штаб-квартиру ГРУ двумя способами. Вся важная, «горячая» информация шифровками отправлялась на принимающий узел связи ГРУ. Несрочные сообщения и отчеты добывающих офицеров, документы и образцы отправлялись в Москву дипломатической почтой.

Шифровки были информационными и оперативными.

• Оперативные шифровки — о том, кого завербовали, как проходили встречи, что получили от источников, сколько заплатили, какие поставили задачи — иными словами, техническая сторона дела.

• Информационные шифровки — это тот продукт, который производит разведка, в чистом виде, это те самые сведения, которые требуются руководству государства и его вооруженных сил для принятия решений, соответствующих сложившейся обстановке; они подобны крупинкам золота, оседающим на лотке старателя после промывки породы.

Добывающий офицер после проведения встречи с агентом, вернувшись под родную крышу, писал оперативную шифровку: встреча прошла, все нормально, материал получил, настораживающих моментов не отмечено. Резидент ее прочитал, что-то уточнил, что-то вычеркнул, подписал и отдал первому шифровальщику С принимающего узла связи ГРУ оперативная шифровка шла сразу в два адреса: во-первых, начальнику направления, которому подчинена данная резидентура, во-вторых, начальнику управления, который контролирует данное направление.

В ходе встречи добывающий офицер мог получить документы (или их копии), а также образцы вооружения, техники или оборудования. Все это отправляли в Москву очередной дипломатической почтой. Но иногда в ходе встречи офицер получал такие документы или образцы, которые следовало немедленно сообщить в Москву, не дожидаясь очередной дипломатической почты. Он докладывал об этом резиденту, резидент прикидывал, стоит это делать или не стоит. Если добыча стоила того, чтобы беспокоить Москву вне графика, резидент приказывал: пиши! Офицер сочинял информационное сообщение. Его текст правил зам резидента по информации либо сам резидент, если текст того заслуживал. Затем резидент подписывал текст и отдавал его первому шифровальщику (без подписи резидента из резидентуры не могло быть отправлено ни одно шифрованное сообщение), и в Москву уходила информационная шифровка, которая с принимающего узла связи поступала на командный пункт Информации[21].

Точнее, на командный пункт поступало только содержание информационных шифровок в чистом виде без каких-либо указаний на источники информации: офицеры командного пункта не имели права знать, кем, где и как ин-форма была получена. Такой порядок был необходим для сохранения объективности при обработке полученной информации — офицер КП беспристрастно оценивал только ее достоверность, новизну, важность. Подобно греческой богине правосудия Фемиде (римляне называли ее Юстицией), которой было безразлично, кто стоял перед нею (и потому она изображалась с завязанными глазами), командному пункту ГРУ тоже были важны только факты.

Командный пункт комплектовался самыми талантливыми офицерами-аналитиками, имевшими широкие знания в области военного дела, техники, экономики, политики, истории, неординарное мышление, смелость суждений, феноменальную память, способность просто, ясно и кратко излагать факты, анализировать их и делать из них выводы. Эти офицеры были элитой обрабатывающих подразделений ГРУ, как «варяги» были элитой подразделений добывающих.

Командный пункт работал круглосуточно, без перерывов, в выходные и праздники. Он получал информацию не только из резидентур под прикрытием, но и от нелегалов, агентурных групп и отдельно действовавших агентов, от космической и электронной разведки, из разведывательных управлений военных округов, флотов, групп войск и от военных разведок стран-сателлитов Советского Союза. Он имел право потребовать от каждого резидента, агента или нелегала — то есть от любого источника разведывательной информации — уточнить детали предоставленной информации или перепроверить ее.

На командном пункте шла непрерывная сортировка и переработка информации. Этот процесс был похож на сортировку рыбы на рыболовном судне после того, как улов вывалили из сетей на палубу, или на извлечение алмазов из тысяч тонн породы и их сортировку по весу, цвету и форме. Дежурные смены имели предельно четкие и ясные инструкции: кому, когда и какую информацию направлять, какие новости могли ждать до утра, а какие следовало докладывать немедленно, каких начальников и вождей при этом надо будить, игнорируя протесты охраны, врачей и обслуги.

Первая сортировка информационных шифровок состояла в отсеве тех, которые не будут использоваться для составления докладов вышестоящему командованию. Οτсеянные шифровки «браком» не считались, но и в разряд трудовых успехов их не зачисляли. Основной причиной отсева было то, что содержавшаяся в шифровке информация, какой бы важной она ни оказалась, ранее уже была получена из другого источника и уже использовалась в одном из докладов.

Информационные шифровки, прошедшие первый фильтр, попадали в разряд «Доложена руководству». Это уже был стоящий материал.

На основе поступающих шифровок офицеры командного пункта составляли очень короткие доклады, которые сортировались по пяти уровням:

5-й уровень: начальнику ГРУ;

4-й уровень: начальнику ГРУ и начальнику Генерального штаба;

3-й уровень: начальнику ГРУ, начальнику Генерального штаба и министру обороны;

2-й уровень: всем вышеперечисленным

и в Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза.

1-й уровень: всем вышеперечисленным и в Политбюро ЦК КПСС[22].

Затем каждой из шифровок, использованных в докладах, присваивался один из пяти уровней — соответственно уровню, на который ушел доклад с информацией из шифровки. Например, цифра 2 на шифровке означала, что материал данной шифровки был полностью или частично использован для доклада по второму уровню, то есть начальнику ГРУ, начальнику Генерального штаба, министру обороны и в ЦК КПСС. Если из полученной шифровки для доклада была взята хотя бы одна фраза или цифра, шифровка считалась доложенной по тому уровню, на который ушел этот доклад.

Полученные шифровки долго на КП не задерживались — два-три часа, не более. После того, как они были использованы для составления докладов или отсеяны, КП возвращал весь полученный материал на приемный узел связи, а узел связи распределял их по управлениям и направлениям, контролировавшим и направлявшим работу резидентур: это, товарищ генерал-майор, ваши ребята сочинили, а это, товарищ контр-адмирал, ваши.

Зачем же надо было возвращать шифровки с КП на приемный узел связи? Почему бы не отдать сразу в управления и направления? Потому, что офицеры КП понятия не имели, из каких резидентур поступали шифровки и каким начальникам направлений все это надо передать, а руководство узла связи это знало.

Начальник каждого добывающего направления, получивший информационную шифровку, точно знал, кто был ее автором. Перед каждым начальником направления каждый день открывалась совершенно ясная картина: за прошедшие сутки офицеры резидентуры направили вот такую кучу сообщений, но ни одно из них не достойно внимания начальника ГРУ, не говоря уже о более высоких инстанциях. О том, каковы были результаты в других направлениях и управлениях, начальнику данного направления знать было не положено, но в подобных случаях опыт подсказывал ему, что сегодня не самый удачный день, что кого-то пора вызвать в Москву и высечь.