Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная орга - Суворов Виктор - Страница 52

Однако бывших агентов ГРУ не включили в число тех, кого Сталин готов был отдать палачам из гестапо: агенты слишком много знали. Посольство Германии в Москве было проинформировано, что все они погибли в Испании, и ни один не смог добраться до Москвы. Немцы не стали спорить, но предложили за ту же цену дополнительно передать Сталину еще один самолет, если каким-нибудь чудесным образом этих агентов все же удастся «найти». К несчастью, бывшие агенты ничего не знали об этих переговорах, и снова объявили голодовку, что и решило их судьбу. Советская сторона признала, что бывшие агенты находятся в Москве, и предложила компромиссное решение: сотрудники гестапо могли расстрелять их в Советском Союзе, не допрашивая. Казнь произошла под огромными угольными бункерами Каширской электростанции. Гестаповцы идентифицировали каждого человека, фотографировали его и затем расстреливали. Звуки выстрелов глушили громкие затяжные гудки паровозов. Тела казненных сожгли в печах электростанции.

В этой истории немецкие агенты совершили три типичные ошибки. Они поверили обещаниям ГРУ, они слишком настаивали на выполнении этих обещаний, и они не приняли в расчет тот факт, что ГРУ всегда действовало предельно прагматично: каким бы хорошим ни был агент, ГРУ предавало и продавало его без малейших колебаний, если выгоды от этого шага превышали потери и перекрывали возможные негативные последствия.

Самые лучшие возможности вербовки были, понятно, у нелегалов. Ибо разведчик, который действовал под прикрытием, вербовал от имени Советского Союза, а нелегал имел возможность прикидываться кем угодно и вербовать от имени кого угодно.

Нелегалы ГРУ использовали первые два основных метода вербовки. Нелегалам было проще искать подходящих кандидатов в агенты, наблюдать за ними и изучать их. Поскольку агенты-нелегалы часто выдавали себя за респектабельных бизнесменов, они легко вступали в контакт с владельцами и директорами зарубежных компаний, работавших на оборонную промышленность, предлагая выгодные сделки, постепенно вовлекали этих людей в агентурную работу, и те в конце концов становились агентами ГРУ. Было и другое очень важное обстоятельство. Нелегалы практически никогда не вербовали агентов от имени советской военной разведки; вся их работа и сама жизнь состояла в том, чтобы выдавать себя за кого-то другого, и вербовка не была исключением. Вербовка, совершенная не от имени Советского Союза, называлась темной, и у нелегалов, в отличие от обычных добывающих офицеров ГРУ, были неограниченные возможности по проведению темных вербовок. В Японии, например, нелегал при вербовке агента мог выдавать себя за американца, занимающегося промышленным шпионажем, в Северной Ирландии — за представителя террористической организации, борющейся за независимость этой территории от Великобритании, в арабских странах — за представителя какой-нибудь антисионистской организации. В странах с авторитарными, тоталитарными и диктаторскими режимами нелегалы вербовали людей от имени антиправительственных организаций, ведущих подпольную борьбу против тирании; в многонациональных странах они могли выдавать себя за сторонников какого-нибудь сепаратистского движения.

Все, что было нужно сделать нелегалу для такого «перевоплощения» — изучить основные политические взгляды сторонников любой из этих организаций или движений и выдать их за собственные убеждения, и тогда вербовка проходила быстро, легко и без проблем. «Мы — представители освободительной армии (или красной бригады, или Союза национальной обороны, или движения за независимость). Не могли бы вы помочь нам в нашей борьбе? Если вы откажетесь, убедительно просим вас хранить факт нашей встречи в строжайшей тайне даже от самых близких вам людей.»

В любом из этих случаев кандидат в агенты вербовался от имени той организации, которой он симпатизировал; уже сама возможность оказать содействие единомышленникам была для него наградой, и всю оставшуюся жизнь такой человек в тайне от других считал себя революционером-под-польщиком, защищавшим свои идеалы, даже не подозревая о существовании ГРУ и его агентов-нелегалов. Такой агент считал себя избранным: он очень гордился тем, что именно ему доверили работу, законспирированную настолько глубоко, что он не имел права рассказать о ней даже самым близким своим единомышленникам.

Еще один пример. В ходе Второй мировой войны в высших эшелонах командного состава германской армии было достаточно офицеров, которые ненавидели Гитлера и его режим. Дело дошло до покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Покушение было организовано германскими офицерами и генералами. Оно оказалось неудачным. В таких делах все зависит от мелочей. Совещания обычно проходили в подземном бетонном бункере. Взрыв в ограниченном замкнутом пространстве убил бы всех присутствующих. Но в июле стояла жара. Совещание перенесли в легкую деревянную постройку наподобие барака с широкими окнами.

В отличие от бетонных стен и перекрытий бункера, окна барака не удерживали энергию взрывной волны. Она выбила окна, убила и ранила несколько человек. Но Гитлер остался жив.

К этому заговору советская разведка никакого отношения не имела. Смерть Гитлера была крайне невыгодна Сталину. Если бы Гитлер в тот момент был убит, то к власти в Германии пришли бы другие люди, и вожди США и Великобритании могли бы договориться с ними о прекращении войны. Война могла прекратиться на самом интересном месте. Свидетельствует генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль:

В течение лета и осени 1944 года немецкую армию постигло величайшее в ее истории поражение, превзошедшее даже сталинградское. 22 июня русские перешли в наступление на фронте группы армий «Центр»… Эта группа армий была уничтожена. В связи с разгромом группы армий «Центр» в Прибалтике оказалась отрезанной группа армий «Север». (Вестфаль 3., Крейпе В., Блюментрит Г. и др. Роковые решения. Пер. с нем. М: Во-ениздат, 1958. С. 257–258.)

Свидетельствует генерал-полковник Гейнц Гудериан:

Разгром начался 22 июня. В первый день 25 немецких дивизий попросту исчезли… Не только группа армий «Центр», но и группа армий «Север» попала в катастрофу. (Guderian Н. Panzer Leader. London: Futura, 1979. С. 352.)

Свидетельствует генерал-майор Фридрих Вильгельм фон Меллентин:

22 июня русские праздновали третью годовщину нашего вторжения в Россию грандиозным наступлением четырех фронтов в составе 146 стрелковых дивизий и 43 танковых бригад… Эта операция была одним из самых грандиозных событий войны, по своему размаху и значению несравнимо более важным, чем высадка союзников в Нормандии. С1 июня по 31 августа 1944 года потери германских войск на Западном фронте составляли 293802 человека, на Восточном за тот же период — 916860 человек. (Mellenthin F. W. von. Panzer Battles. London, 1955. C. 339.)

Три года Красная Армия теряла миллионы своих бойцов ради этого момента. И вот он наступил. Немцев погнали. Представляете, как был бы опечален товарищ Сталин, если бы в этот исторический момент Гитлер был убит, а лидеры Запада начали переговоры с новыми правителями Германии о прекращении боевых действий на Западном фронте.

Так вот, недовольных в среде германских генералов хватало и помимо тех, кто прямо участвовал в заговоре против Гитлера. Задача разведки заключалась в том, чтобы найти таких людей. Их находили, но было ясно, что на контакт с коммунистами германские аристократы никогда не пойдут. Потому нелегалы советской военной разведки выдавали себя за британцев или за кого-нибудь еще, кто якобы работал в интересах Британии. И звучала магическая фраза: «Мы с тобой одной крови…»

Нужно признать, что вербовка — это не наука. Это искусство. Теорию знать надо, однако врожденный талант невозможно заменить никакой дополнительной подготовкой. Один человек родился Бонапартом, другой — Моцартом, третий — Байроном, а четвертый — великим разведчиком.