Все сказки мира - Исьемини Виктор - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

— Готовьтесь, — буркнул Липич, занимая место в первом ряду.

Ингви с интересом наблюдал за его приготовлениями. Липич взял в каждую руку сразу по три ножа, зажав их между пальцами. Его копейщики составили первый ряд перегородившей дорогу толпы. По мере того, как тоньше становилась полоска ревущих овец между людьми тамейона и врагами, все больше эманцев из задних рядов расползалось по кустам, не стесняясь присутствия царя и иноземцев, оказавшихся позади общего строя.

Последние двадцать метров северяне преодолели бегом, перепрыгивая и давя животных. Липич взмахнул обеими руками и разом метнул ножи — бежавший первым разбойник рухнул, остальные врубились в строй эманцев, высоко сверкнул топор их предводителя… В семь-восемь раз превосходящее числом ополчение задержало варваров примерно на минуту. Липича с горсткой гвардейцев оттеснили в сторону и около двадцати северян вывалились из свалки прямо к Ингви и его спутникам. Те заученно перестроились клином, на острие которого был демон. Справа от него Сарнак, слева — Кендаг…

Ингви привычно выбросил вперед левую руку, выкрикивая заклятие — оглушенный и ослепленный невесть откуда полыхнувшим пламенем детина рухнул наземь, перескочив через него, демон успел свалить ударами Черной Молнии еще двоих, пока они не опомнились. Третий разбойник парировал удар, его достал Кендаг, но вот всех захлестнула общая схватка… Компактная группка друзей рассыпалась… То место, где находился демон, расцвело снопами разноцветных магических искр…

Липич отступал, отмахиваясь тесаком от здоровенных северян. Дважды он успевал левой рукой сорвать с перевязи нож и метнуть (оба раза результативно), но бойцов его отряда сбивали, словно кегли, одного за другим. Наконец против тамейона оказался сам конунг Трорм. Молодецким ударом северянин всадил секиру в голову копейщика, бившегося рядом с Липичем, бедняга рухнул, вырвав скользкую от крови рукоять оружия из руки разбойника. Тот замешкался, нащупывая меч — тамейон рванулся и изо всех сил всадил свой клинок в грудь врага. Нет, не всадил — со звоном и хрустом лезвие разлетелось, Трорм лишь покачнулся, звеня кольчугой. Удар тяжелого круглого щита швырнул тамейона наземь и Оди наконец вырвал свой меч из ножен. С торжествующей гримасой он шагнул к поверженному Липичу, ревя и занося блистающее лезвие для удара. «Не жмуриться, — успел приказать себе Липич, — я должен глядеть в глаза смерти», но тут один рог шлема викинга отлетел, кувыркаясь, в сторону и с его лицом произошло нечто странное и ужасающее… Наконец до Липича дошло, что чей-то меч развалил голову разбойника надвое, каким-то чудом тот еще с полминуты простоял на ногах и наконец рухнул навзничь… Липич увидел демона, который, тяжело переводя дух, опустил меч и осведомился:

— Что? Я поступил неблагородно, напав со спины? Мне стоило подождать, пока этот верзила прикончит тебя, а потом вызвать его на честный бой?.. Ладно, давай руку.

Обалдевший тамейон схватил протянутую ладонь и встал. Они стояли на заваленном телами холме, поблизости на ногах было еще человек тридцать-сорок, а ниже по склону валялись сотни мертвых и умирающих людей и животных… Все закончилось как-то сразу.

Пошатываясь приковылял Филька, весь покрытый кровью — своей и чужой.

— Наши все живы? — спросил у него Ингви.

Эльф пожал плечами. Демон прищелкнул пальцами — прокатился гром. К нему собрались все друзья, кроме Ннаонны. Они принялись оглядываться в поисках вампирессы, затем разошлись, приглядываясь к лежащим неподвижно телам. Вокруг вяло бродили эманские ополченцы, отыскивая своих раненых. В одном месте они наткнулись на двух еще дышавших северян и принялись яростно тыкать в них копьями. На крики собралась толпа и тела несчастных продолжали терзать еще долго после того, как они испустили дух… К Ингви подошел царь:

— Тамейон сказал мне, что никогда не видел таких мощных ударов клинка, как твои… Череп страшного Трорма Оди разлетелся вместе со шлемом… Э, да это Торгич! — Лучич указал на лежащее в луже крови огромное тело, на котором, как ни странно не было заметно повреждений.

Ингви встал рядом с царем, глядя на убитого, и вдруг спросил:

— А что моя награда? Договор в силе?

Вдруг поверженный Тока Торгич зашевелился, приподнялся и вновь рухнул в кровавую грязь. Лучич отпрянул, хватаясь за оружие, казавшееся бездыханным тело вновь начало приподниматься, но как-то странно… Ингви нагнулся и приподнял труп — из-под убитого предателя показалась Ннаонна, вся перемазанная кровью. Вампиресса встала на ноги, вытерла рот тыльной стороной ладони и сплюнула красным:

— Этот здоровяк навалился на меня… — девушка глядела с вызовом, — ничего не оставалось, кроме как вспомнить детство…

Ингви поглядел на побледневшего Алгано Лучича и проследил направление его взгляда — тот смотрел на широкую лужу крови и на прокушенное горло Торгича, разинув рот…

— Ну да, она — вампир… Так что с наградой, а?

— Награда твоя, чужеземец…

На островах Архипелага все обожают легенды о вурдалаках…

Войско возвратилось под вечер. Во дворце победителей дожидался Проныра, стерегущий ларцы с наградой и царский казначей, стерегущий Проныру. Проныра, сделав вид, что принимает известие о победе как должное, принялся таскать Ингви за рукав от одного сундука к другому, тараторя на общем о том, как честно он разделил их совместную добычу:

— Вот, ваше королевское величество, здесь рубины, их нечетное количество и я отложил более крупные туда, где меньше… А золотые браслеты — я переложил вот как… Здесь серебро энмарской чеканки — можете, ваше королевское величество, лично убедиться, что счет точен… А…

— Ладно, — устало прервал тарахтящего купца Ингви, — я не сомневаюсь, что ты все поделил справедливо. Проверять не буду. Ты ведь вот эту кучу отделил для меня, верно? Ну так я возьму другую. Что? Что-то ты, друг, побледнел… С чего бы это — ведь эти две доли равноценны?

Проныра кивнул — а что ему еще оставалось делать.

— …Ну а раз так, то я выбрал вот эту, — Ингви вновь указал на кучу, которую толстяк предназначил себе.

Тут в разговор включился казначей — тот самый, кстати, вельможа, что вел переговоры с наемниками. Непонятно, чем руководствовался этот достойный царедворец, но он (не поняв разговора, ведшегося на общем) принялся горячо доказывать Ингви, что предназначаемая ему Пронырой доля самое меньшее на четверть дешевле. Демон, вкратце пояснив казначею свой выбор, добавил:

— Спасибо, конечно, почтеннейший, но кто бы мне что не говорил, я более всего верю достойному Проныре. Он мой друг, он меня не обманет. Верно, друг? Я даже думаю, что из скромности мой друг хотел взять себе меньше. Как же после этого я не отблагодарю его, выбрав ту же меньшую долю. И еще за такое дружеское отношение я прощаю другу Проныре те деньжата, что он мне обещал. Помнишь, те двести энмарских келатов, что ты обязался заплатить мне на Ругане? Так вот — прощаю.

Проныра часто-часто закивал, сыпя благодарными фразами, но демон его не слушал. Ингви, Кендаг и Сарнак принялись примериваться к добыче, обсуждая, как бы половчее взять все зараз. Филька, получивший несколько ран в «битве коз», как уже обозначили это сражение местные сказители, к переноске тяжестей не привлекался, а Ннаонна тут же бесцеремонно выбрала из награды несколько браслетов и ожерелий и напялила их на себя — прямо на пропитанный кровью грязный наряд…

Из внутренних покоев вышел Алгано Лучич. Стараясь не смотреть на уносимые ценности, он объявил:

— Завтра пир, чужеземцы. Приглашаю вас по древнему обычаю нашего народа принять благодарность… И отведать моего угощения… Завтра соберутся люди со всего острова…

— Спасибо, царь, — откликнулся Ингви, — придем непременно. А что, с пиром, наверное, у тебя стало меньше проблем, учитывая мой способ ведения боя, а?

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая