Королевские милости - Лю Кен - Страница 98

Брак – это карета с двумя парами вожжей, и вам не следует позволять мужу управлять ею единолично. Примите как данность, что вы жена политика, и тогда перестанете чувствовать себя беспомощной.

Когда они наконец сумели коснуться друг друга, обняться, оба чувствовали себя неловко, как в первую ночь, которую провели вместе.

– С тобой никогда не будет легко, верно? – спросила Джиа. – Мне придется постоянно меняться вслед за тобой.

– А разве ты хочешь, чтобы было иначе? – улыбнулся Куни. – Безопасность – это иллюзия, как и доверие без искушений. Мы несовершенны в отличие от богов, но именно это и может заставить их нам завидовать.

И оба вдруг почувствовали, что их сердца становятся настолько большими, что смогут вместить в себя не одну любовь, а сразу несколько.

А потом они лежали в темноте, прижавшись друг к другу, пока Джиа не напомнила:

– Тебе нужно возвращаться в Дасу. И никогда больше даже не думай, чтобы сдаться Мата.

Куни почувствовал, как от ее слов его сердце забилось быстрее.

– Ты уверена?

– Даже если ты отдашь то немногое, что имеешь, нет никаких гарантий, что Мата оставит нас в покое, но пока ты король, у тебя будет пространство для маневра. Разбойник, ставший герцогом и сумевший захватить императора, обладает многими способностями.

Куни еще крепче прижал Джиа к груди.

– Я знал, что найду в тебе то, что мне так необходимо.

Джиа поцеловала его.

– И ты должен взять другую жену.

Куни замер.

– Что? Неужели ты считаешь, что так можно сбалансировать…

– Королям необходимы наследники, и как можно больше…

– С чего это ты взяла, что я должен быть таким, как другие короли?

– О, пожалуйста, Куни, перестань вести себя как ребенок. Я знаю, что мое место в твоем сердце никто никогда не займет, так же как в моем – твое. Пока Мата держит меня в заложницах как мать твоих детей, он уверен, что ты не осмелишься ничего предпринять. Однако ты должен его убедить, что тебя вполне устраивает твоя судьба, что ты счастлив в статусе короля маленького далекого острова. И лучший способ это показать – взять другую жену, стать таким же жадным и сластолюбивым королем, как все остальные. Он должен поверить, что ты готов признать домом даже столь жалкое место. И если будешь вести себя правильно, со временем он позволит нам воссоединиться.

– Но, Джиа, я не могу жениться на другой девушке, словно она реквизит…

– Я не прошу тебя об этом – мне хорошо известно, что ты не станешь жениться по политическим мотивам, – но ты будешь далеко, а мне известно, что одиночество убивает привязанность и страсть. Ты должен жениться на той, кого полюбишь, на девушке, которая сможет стать твоей спутницей и верным советником. Тебе необходим такой голос, особенно в минуты сомнений.

Куни некоторое время молчал, потом неуверенно предположил:

– Если я поступлю так, как ты советуешь, она может стать твоей соперницей во дворце.

– Или заменой, если Мата решит, что живой я уже для него бесполезна.

– Что? Я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

Однако голос Джиа оставался спокойным.

– Ты не должен остаться без наследника, – спокойно продолжила Джиа. – Кто может с уверенностью предсказывать направление ветра? То, что мы планируем, очень опасно, и для достижения успеха нам необходимо думать о возможных неудачах. Когда леди Цзу убедила Ларусена обвинить Мапидэрэ, ей было известно, что однажды придется заплатить за это жизнью.

– Даже не знаю, восхищаться тобой или бояться тебя.

Джиа накрыла его ладонь своей.

– Я лишь стараюсь мыслить логически. Возможно, кто-то сумеет убедить Мата в том, что теперь ты больше любишь новую жену, и тогда, как это ни парадоксально, мое положение станет менее опасным.

– Ты говоришь об этом так, словно мы обсуждаем погоду.

– Я не настолько наивна, чтобы считать, что это будет легко, но наша вера не из тех, что может быть ограничена соглашениями. Не имеет значения, кто будет доставлять удовольствие твоему телу или займет какое-то место в твоем сердце, я знаю, что по-настоящему счастлив ты будешь только со мной.

Куни поцеловал жену.

– А я знаю: кого бы ты ни взяла в свою постель, пока меня не будет рядом, ты никогда не будешь так счастлива, как в те мгновения, когда мы парили вместе в наших мечтах.

– Мой муж, благодарение богам, способен мыслить удивительно широко.

Куни попросил Сото под видом слуги, которому предстояло нести покупки, отвести его в Чарузу.

– Я не уверена, что вам следует там показываться, – возразила домоправительница. – Вы же болеете на далеком Дасу.

Но ей не удалось его отговорить: примирение с Джиа придало ему энергии, он чувствовал, что готов снова выйти в мир. Куни хотелось увидеть Чарузу собственными глазами и понаблюдать за поведением аристократии, поэтому он переоделся слугой и отправился с Сото в город.

Домоправительница занялась покупкой продуктов: риса, рыбы, овощей, свиных ребрышек… Корзина на спине у Куни становилась все тяжелее, но он не жаловался. Шум городских улиц Чарузы, множество народа из всех королевств… все это так отличалось от тихого Дайе. Только теперь Куни понял, как сильно скучал по Большому острову.

– Вставай, никчемная ленивая собака! – послышался окрик офицера армии Кокру, а вслед за ним удар хлыста. Худой мальчишка попытался подняться с земли, но от слабости снова упал. Очевидно, несчастный страдал от голода и был едва жив от побоев. Толпа расступилась, и вокруг них образовалось свободное пространство.

– Что здесь происходит? – спросил Куни, подходя ближе.

Сото пожала плечами.

– Гегемон превратил множество пленников Ксаны в прикрепленных к армии рабочих – по сути, рабов.

– Но мальчишке не больше четырнадцати лет.

– Гегемон сказал, что всех пленных следует держать в строгости и наказывать за малейшую провинность – ведь они служили императору. Многие с ним согласны.

– Тогда страданиям не будет конца…

Сото оценивающе взглянула на него и кивнула.

Куни повернулся к полумертвому мальчишке, лежащему на земле, лицо его исказилось от боли, но уже в следующее мгновение рассмеялся и направился к рассерженному офицеру.

– Господин! Могу я попросить вас об одолжении?

Офицер остановился и вытер пот со лба.

– Чего тебе?

– Я ненавижу псов из Ксаны так же сильно, как гегемон. Мне нравится придумывать хитрые игры и мучить примитивный мозг рабов. По всей видимости, работать этот пес уже не может, а мне пригодился бы – для испытания новых игр. Не продадите?

Говорил Куни вкрадчивым голосом, в глазах, ставших маслеными, горело такое предвкушение пыток, что пятидесятник содрогнулся, но, когда Куни шепотом назвал ему сумму, кивнул.

– Только, – добавил Куни, сделав огорченное лицо, – у меня с собой всего десять серебряных монет – больше не захватил. – Нахмурившись, он похлопал себя по рукавам, и вдруг глаза его радостно загорелись: – Зато у меня с собой печать.

Куни приобрел у стоявшего неподалеку торговца канцелярскими принадлежностями листок бумаги и, что-то написав на нем, протянул офицеру.

– Вручите это слуге в доме лорда Перинга и скажите, что господин Куникин – это я – должен вам. Я даю частные уроки его детям, так что вам заплатят из моего жалованья. А залогом тому – моя печать.

Пятидесятник поблагодарил его и развернул листок. Читал он довольно медленно и шевелил при этом губами, пытаясь разобрать буквы и логограммы.

– Давайте отведем мальчишку домой и отмоем, – прошептал Куни Сото на ухо.

– Как вы с Джиа похожи! – так же шепотом отозвалась та. – Не можете не помогать людям. Вам не следует недооценивать потенциал этого свойства характера.

Немного помолчал, Куни поклонился.

– Благодарю.