Госпожа Радуга (СИ) - "Silvia_sun" - Страница 22

- Мама, катик, Кови, да! Катик, Кови, мама, да!

      Я обратилась к Амбер:

- Целительница, так уж вышло, что мой старший сын рос с родственниками покойного мужа. Мне удалось его забрать только два дня назад. Он плохо спит, часто плачет во сне и просыпается за ночь больше пяти раз, проверяет меня и брата. Я очень обеспокоена его физическим и психическим состоянием. У меня есть лицензия зельевара, но я хочу получить профессиональную консультацию детского целителя. Подскажите, пожалуйста, я сама приготовлю любые зелья, но мне нужно знать, что именно ему давать.

      Она немедленно расслабилась и быстро застрочила на пергаменте, объясняя мне каждый пункт. По её словам, примерно за шесть месяцев Ангел догонит своих ровесников по физическим показателям. Для психологической адаптации целительница посоветовала зелье «малого забвения», которое мягко отодвигало болезненные воспоминания и вытесняло их новыми радостными событиями. Его применяли для лечения жертв насилия и жестокого обращения. Я внимательно выслушала рекомендации, но решила обойтись своими рецептами, потому что они показались мне более щадящими. В состав «малого забвения» входил опиум, так что я решила воздержаться. Курс укрепляющих зелий мне понравился больше, ещё нам прописали зелье, усиливающее аппетит. С аппетитом у Ангела всё было в порядке, он просто не получал пищи в достаточном количестве. За консультацию с меня содрали два галеона, а ничего стоящего я так и не услышала. Зато Корвин развивался соответственно возрасту, как меня уверили. Понятно. Они умеют бороться со всякой магической дрянью, а вот педиатры у магов паршивые. Зато меня не грызло чувство вины, что я пренебрегаю здоровьем детей. Ангелу нужна любовь, забота, прогулки на свежем воздухе и полноценное питание. Из клиники мы вышли тем же путём, по пути домой завернули в роскошную кондитерскую «Примроуз», которая выглядит не иначе как волшебная обитель тортиков, кексиков, печенек и пирогов. Дизайн магазинчика был выполнен в стиле симпатичной маленькой кухни. Здесь можно порадовать себя маленьким, средним, и даже громадным пирожным, которым можно наесться на целую неделю. Рай для лакомок и сладкоежек. Вспомнив слова Тофти, я отправила Карла с большим пирожным для Генри. Дети объелись сладостей, все равно шоколадушки в Мунго перебили им весь аппетит.

      Я получила записку от Арабеллы с двумя словами и кучей восклицательных знаков. Записку принес Снупи, личный эльф госпожи Фоули. Записка была лаконичной: «Кончается! Умоляю!». Все понятно, краткость – сестра таланта. Я отдала последние шесть флаконов зелья от токсикоза и поняла, что давно не подходила к котлу.

      Карл принёс свежий номер «Ежедневного пророка» с тошнотворно романтической историей моей «первой любви». Девицы до тринадцати с половиной лет должны были завидовать мне чёрной завистью. Почему только такие мелкие? Да потому, что уже в четырнадцать я бы сообразила, что таких розовых соплей в природе не бывает. Как показало время, я переоценила умственные способности колдуний. Прочитав «добытую» репортёром нашу с Генри «любовную переписку», меня чуть не стошнило. Я представила себе, как эльф скучным механическим голосом переспрашивает Генри, старательно вырисовывая сердечки на пергаменте: «Да, сэр, записал, что «целую твои маленькие ушки, о моя гордая роза», а перста или перси целовать будете?» и расхохоталась. Беда с этой любовной перепиской. Например, одному принцу Уэльскому с нежностями на бумаге сильно не повезло. В начале девятнадцатого века жила-была Мэри Энн Кларк, которая волею судеб была любовницей наследника престола. Несколько лет она согревала постель принцу, но в итоге он её бросил, как водится. Причём некрасиво бросил. Выселил её из дома и ничего ей не дал в качестве контрибуции. Дама оказалась практичной и неглупой: она заложила драгоценности, сняла хибару и написала книгу, которую назвала «Я в постели с принцем». Очень скромно. В книгу она вставила цитаты из писем принца, а он был большой шалун. Затем она отпечатала десять тысяч экземпляров за свой счёт, а сигнальный экземпляр отправила принцу, налепив нескромный ценник на обложку. Книга принца впечатлила настолько, что он заплатил за весь тираж в тот же день. К сожалению, этот мужлан сжёг все книги на костре, говорят, что лично ворошил угольки. Мэри тихонько вышла замуж за некоего Томсона через несколько лет и прожила счастливую долгую жизнь. Я безмерно уважаю эту прекрасную женщину и даже купила копию ее портрета. Кстати, мне снова нужно найти этот портрет и снова повесить его копию в кабинете. Она не рыдала и не заламывала рук над засохшей розой, а действовала и оставила паразита в дураках. Так что я не доверяю бумаге ничего, кроме сугубо деловой переписки. И уж точно не стала бы «мечтать о случайном счастье вновь услышать твой волшебный голос». Голос у Генри хорош, но это наше частное дело, а не слезливая мелодрама. Выдуманная история моей жизни стала на меня давить. Скоро окажется, что я - блондинка с голубыми глазами и зовут меня Барби. Я произнесла мантру спокойствия «Во имя детей» и мстительно завернула свежую разделанную рыбу в листки «Ежедневного пророка». Настроение у меня резко улучшилось, и я сварила пару зелий по-быстрому.

      Ангел потихоньку привыкал к нашему образу жизни. Сильно помог Корвин, который молча брал брата за руку и гладил руноследов двумя ладошками, своей и брата. Ангела он называл «катик», производное от слова «братик», и постоянно обнимал, целовал или держал брата в поле зрения. В связи с недостатком места мы спали все вместе. Детскую кроватку я раскрутила и спрятала в волшебный саквояж. Я передвинула большую кровать к стене и спала на краю, чтобы дети ночью не свалились на пол. Поскольку они оба желали приваливаться ко мне спинками, то устраивались поперёк кровати, подушкой им обоим служил мой живот. В итоге, утром оказывалось, что Бантик спала с нами. К моему безмерному удивлению, Ангел привязался к малышке-руноследу и носил её за пазухой даже на прогулках.

      Я наслаждалась отдыхом и много гуляла с тепло одетыми детьми в Гайд-парке. Бантик гордилась и таскала разноцветные украшения, каждое утро она приносила лично выбранные ленты, а мой старший сын красиво украшал ей хвостик. День рождения Корвина мы справляли шумно, в доме у Арабеллы.

      Генри прислал за нами машину, в семь часов вечера мы прибыли в знакомый мне холл. Генри предупредил, что стол для детей обычно накрывают отдельно, так что Ангел увёл именинника и Саксию Фоули, восторженно разглядывающую восьмилетнего красавца. Я гордилась своими детьми, они были наряжены, как маленькие принцы. Роскошные зимние мантии были подобраны в цвет глаз, тёмно-серые костюмы с галстуками и белоснежными рубашками очень им шли. Меня закрутила Арабелла, я здоровалась и обменивалась парой фраз с бесконечными «кузинами» и «кузенами». Из всех собравшихся я знала только несколько человек, познакомилась с женой Элайджи Брауна, Камиллой, была представлена надменной Адмиранде Гринграсс, урождённой Яксли, супруге старшего аврора Игнотуса Гринграсса. Легко было узнать семью Прюэттов, их рыжие волосы пламенели на фоне белоснежного зала. Виденные мной ранее близнецы Малфои оказались отцом и сыном, Ярвудом и Финисом Малфой. Они были очень похожи, несмотря на разницу в возрасте. Их сопровождали две холодные блондинки. Присутствовал многочисленный клан Блэков, от перечисления имен которых мне показалось, что я на экскурсии в планетарии. Кроме жизнерадостной толстушки Чарис Блэк никого не запомнила, их мужчины были чересчур шумными и их было слишком много. С большим удовольствием познакомилась с нынешним директором Хогвартса, Армандо Диппетом. Профессора трансфигурации не было, а вот с симпатичной парой Слизнортов я провела около десяти минут. Они оба были зельеварами и засыпали меня вопросами по поводу зелья, которое поставило на ноги Арабеллу. Оказалось, что Лакейша Слизнорт страстно мечтает о малыше, но у неё не получается доносить беременность. Я дала ей свой адрес и попросила обязательно прийти ко мне на следующий день. В книге зелий я нашла рецепт, обещавший решение подобной горькой проблемы. Я на собственной шкуре знала, как страшно жить в ожидании очередного разочарования. Кстати, жена Слизнорта была магглорождённой, так что отлично ориентировалась в Лондоне. Она ухватилась за бумажку с адресом, как утопающий, и весь последующий час робко улыбалась мужу. Тофти отдался своей страсти и грыз апельсины, как яблоки, гордо рассказывая желающим, что его любимая ученица излечила его аллергию. Бранда Тофти тихонько пожаловалась, что дома Людвиг тоже перешёл на апельсиновую диету и фрукты надоели ей хуже горькой редьки. Пришлось её успокоить, сказав, что скоро профессор вернётся к мясу, как все обычные мужчины.