Афера (СИ) - "Topsyatina" - Страница 7

- Том...

- Я вернусь очень скоро. Время пролетит быстро.

Посмотрев на него мокрыми глазами, я вновь признался в любви, а потом замолчал, обдумывая совершенно дикую, дерзкую, но такую сладкую идею.

- Билл?

- Тихо, - призываю замолчать. Потом целую его. Как только мы отстраняемся, глажу щеку, смотрю в родные глаза. – Том, я хочу детей.

Толлер посмотрел на меня таким странным взглядом, как обычно смотрит, когда я ему свои бредовые идеи фильмов рассказываю.

- Ты серьёзно?

- Абсолютно. Том, я хочу завести с тобой наших детей. Мне противно думать, что мы умрём одинокими и не оставим потомство. Боже мой, только представь, какой у тебя будет красивый сын, - я мечтательно прикрыл глаза. – Том, прошу, подумай... я знаю, ответственность, все дела... но наше будущее...

Тут раздался звонок мобильного. Такси приехало. Он взял чемодан, прихватив ветровку, поцеловал меня на пороге и ушёл, не сказав ни слова. Я думал: «Ну всё, п*здец пришёл в нашу жизнь». Мне казалось, что впервые Том меня не понял. Обычно он снисходительно относится к моим придурям, а тут в его глазах не было и толики понимания.

Я начал подбирать бригаду к своему «шедевру». Настала пора его снимать. Тянуть было бесполезно. Но было тяжело без Тома. Он не звонил, не писал. Я не знал, что с ним, где он. Спустя 2 недели после его отъезда началась паника. Я не мог найти себе места, плакал, стонал по ночам, уткнувшись носом в его подушку. Но долго это не продолжилось: я нашёл композитора для фильма и оператора. Они были такими же авантюристами, как я. Но отсутствие супруга меня подкашивало. Я не мог нормально работать. Прошло уже 3 недели, и я решил позвонить его матери. Симону я люблю настолько сильно... она мне как собственная мать. Женщина вошла в положение и пригласила к себе. Я рыдал у неё на плече, причитая, что Том меня сейчас разлюбит, потому что испугался, ведь дети – это смелый шаг, рискованный ход. А она... она гладила меня по голове и успокаивала, говоря, что Толлер так сильно любит меня, что если понадобиться, заведёт тигра в квартире, чтобы только мне хорошо было. Мы просидели так 3 дня, попивая вкусный чай и кушая её восхитительный вишнёвый пирог. А потом она призналась, что сын звонил ей и спрашивал обо мне.

- Билл, он любит тебя, поверь. Сердце матери чувствует. Том опешил, да, но я больше чем уверена, что он вернётся, и вы поговорите. Ты не должен отчаиваться.

Она сказала, что он говорил ей о своих чувствах, что ему тяжело без меня, но он не может позвонить, потому что боится моей реакции. Я спросил у неё телефон, по которому он ей звонил. В Бразилии на тот момент была уже ночь, но мне было плевать. Как только я услышал его заспанный и такой нежный голос, вновь заплакал, а потом тихо произнёс его имя.

- Билли...

Он слышал, как я плачу, говоря ему, что скучаю, что я идиот и если надо, то больше не буду заводить такие темы. Только лишь бы он вернулся и захотел со мной вновь спать, а не на диване, как было до поездки в Бразилию. Я признался, что хочу его, безумно, но даже мастурбация уже воспринимается как паршивый суррогат. Толлер лишь вздыхал, а потом сказал, что прилетит через 2 недели и положил трубку. Я вновь рыдал на плече Симоны, но на этот раз дольше и громче»

«Фимоз. Это первое, что он сказал мне, когда увидел. Обнял, поцеловал и сказал это слово. Я ужаснулся – это болезнь. И, блин, не простая болезнь. Я отошёл на шаг и прикрыл рот рукой. При последней стадии фимоза нужно неполное обрезание. Крайняя плоть слишком сужена. А я не знал, какая стадия у мужа.

- Тебе было больно, когда мы занимались сексом?

- Да.

И я вновь плакал. Стал нытиком за тот месяц. Мы сидели в такси, ехали домой, я всхлипывал, облокотившись на супруга. Том уверял меня, что вылечится, что до парафимоза не дойдёт, он всё сделает, будет пользоваться мазями. У нас возобновится половая жизнь. Дома я посмотрел на его пенис. Зрелище было не из приятных. Меня не привлекала кандидатура мужа, который не выполняет супружеский долг.

Через месяц всё было в порядке. Тома хватало на 4-5 раз за день. Мы только и делали, что трахались, потому что были лишены этого около 2-х месяцев. Лёжа в постели, я сказал ему о своём фильме, что хочу сделать, как снять. Том удивился, а потом встал, взял ноутбук и тут же начал писать сценарий. Я просто ошалел. Он взял несколько отгулов с работы, проводя все дни дома. Я всё своё время гробил на поиски студии, людей, аппаратуры для фильма. Мои помощники, кажется, меня уже ненавидели. Прошла неделя – у меня на коленях лежал готовый сценарий, который даже в поправках не нуждался.

- Почему ты решил именно так назвать его?

- Потому что, - подсаживается, обнимает и целует в висок. – Я верю в «говорящие» имена и фамилии. Мне кажется, никакое другое имя ему не подходит. Он такой же смелый, храбрый и сильный, как ты, - чмокает в щеку, а я смеюсь. – Тебе нравится?

- Да. Великолепно. Том, - смотрю на супруга, - ты понимаешь, на что подписываешься?

- Если бы мне было страшно, то я бы не поцеловал тебя тогда в подворотне и не потащил бы к себе домой.

- Тогда первый я тебя поцеловал.

- Ок, ты. Но именно я решил продолжить то безумие, что началось в тот день. Поэтому понимаю, что мне грозит. Самое главное, я буду с тобой, и мы вместе это переживём. Снимай его, Билл, и пусть мир взорвётся нахрен от твоего таланта и такой провокации. Пора показать то, чего никто не ждал, то, что будет тревожить души людей даже после твоей смерти.

- Нашей, - поправляю его, целуя»

«Толлер работал, как проклятый. Я же со своими ассистентами, менеджером и агентом делали всё для фильма. Куниберт Виллер. Именно так Том назвал нашего героя. Куни должен быть таким, каким я его придумал, и каким муж его описал. Начались просто омерзительные поиски актёров и персонала. В этой всей суматохе нам не хватало времени на себя. В один день, когда светило солнце и не было дождя, я сидел в кабинете и просматривал списки актёров, подсунутые Дорой. Девушка постучалась и вошла.

- Герр Бохнер, ваш отец звонит. 1-я линия.

Я поблагодарил её и взял телефон.

- Привет пап, а чего на мобильный не звонишь?

- Я его куда-то дел, - сказал он каким-то убитым голосом.

Всё внутри сжалось.

- Что случилось, па?

- Билли, мама умерла.

Я не помню, что было дальше. Отца уже слышно не было. Какой-то шум, крик, шорох. Слышал имя мужа, потом свою фамилию, кажется, меня звала Дора.

- Родной, родной мой...

Перед глазами появилось лицо Толлера, такое встревоженное, обеспокоенное.

- Всё нормально, он в себя пришёл.