Афера (СИ) - "Topsyatina" - Страница 20

- Для меня это было практически личной трагедией. Старший сын обожал Билла, его творчество. Я настоял, чтобы дело отдали мне. Поверь, мальчик, слишком всё запутанно. В квартире был бедлам, - он достал сигарету и затянулся. – Кровь, битые стёкла и зеркала. Все документы лежали в полке. Пахло кровью. Она впиталась в ковёр. Жуть. Но тел не было.

- А как насчёт дверного замка?

- Дверь была закрыта. У нас была версия, что их уволокли, но на лестнице и улице не было следов крови. Никто не слышал, чтобы к подъезду подъезжала машина. Анализ показал, что кровь принадлежит обоим. Версия самоубийства всё-таки стала основной.

- А кража тел?

- Сынок, это слишком сложно, - он потёр виски. – Я тебе честно признаюсь, что это дело было моим самым загадочным и тяжёлым. Ни один маньяк не сравнится с тем поголовным ужасом в стране, что был тогда. Да что там страна... мир всполошился. Билл Бохнер покончил с собой! Ой, я ещё лет 10 отбивался от журналистов. Хлопот было столько, что ужас какой-то...

- А записка? Её могли подделать.

- Почерковедческая экспертиза доказала, что писал Билл.

- Его могли заставить.

- Не исключено. Мы искали их, Вильперт, правда, искали. Подключили даже сыщиков не только из Германии. Это была масштабная трагедия, скажу я тебе. Уму непостижимо, сколько было проблем с этим. Но результат остался прежним – это самоубийство, пусть и без тел.

- Вы доказали вину Барнса...

- Да, этот подонок перешёл все границы. Я самолично вышвыривал его из их квартиры. Он скользкий и мерзкий тип, который хотел прославиться за их счёт. Мы с ребятами насобирали много материала, навели справки и всё-таки доказали его вину. Это лучшее, что я мог для них сделать, - полицейский похлопал меня по плечу.

- Могу я взглянуть на дело?

- Раз ты сам приехал и не скрываешь, что его сын...

- Их. Я их сын, - поправляю.

- Что их сын, - сделал акцент, - то я выпишу тебе пропуск в архив.

Руперт достал форму, написав на ней моё имя и фамилию, что-то там ещё, поставив 2 штампа.

- У тебя 2 часа. Больше не могу, прости, - он затянулся. – Всё-таки, ты слишком сильно похож на Тома.

- Спасибо вам...

- Не за что. Вильперт, - обратился он ко мне, когда я уже положил руку на ручку двери, - они были хорошими людьми. Мы оба знаем, что есть определённые сомнения во всей этой ситуации, но прошло слишком много времени, чтобы рыться в этом.

- Я понимаю, герр Хайм.

- Один совет, мальчик, - найди деда. Он-то тебе скажет больше, чем я.

Кивнув, я вышел на негнувшихся ногах. Герда взволновано посмотрела на меня. Я попрощался и вышел. Мысли разбегались, как испуганные тараканы. Пальцами трогаю лабретку... Я сын Тома...

Архив

Архив

Мне сказали, что само полицейское управление – это корпус А, а мне нужен корпус D. Внутри было тихо, в отличие от первого здания, где все бегали.

- Вы что-то хотели? – спросил молодой человек, сидящий в комнате при входе. Как конура.

- Да. Я от герра Хайма, - протягиваю пропуск.

Парень посмотрел на меня внимательно, потом куда-то вглубь ушёл, а после вернулся.

- Минутку, - он взял трубку и набрал какой-то номер. – Густав, это я. Да, тут человек от Руперта. Проводи его, - договорив, он посмотрел на меня. – Вам на третий этаж. Там работник вас встретит, - протягивает пропуск. – Через 2 часа вам придётся уйти.

- Да, я знаю, спасибо.

Лифт был мрачным и огромным. В него бы поместилась целая рота, а может и того больше.

- Здравствуйте, - произнёс парень, как только двери лифта открылись.

Я протянул ему пропуск.

- Вам в правое крыло. Будете смотреть только документы или всё вместе?

- Всё вместе.

- Хорошо, - он улыбнулся.

Столько полок я в жизни не видел. Даже в супермаркете не такие длинные стеллажи. Густав пошёл в самый конец, попросив ждать меня у столов. Он встал на лестницу, оттолкнулся и поехал к нужной полке. Я уже видел подобную конструкцию. Лестница была на колёсиках с двух сторон, по типу раздвигающихся дверей, которые у нас с Ксави находились в гардеробной.

- Вам нужно дело Бохнера и Толлера?

- Да, оно самое.

Парень спустился с лестницы, а потом толкнул её – она поехала к окну.

- Вот, - отдал мне коробку, - вы можете присесть за один из столов. Когда закончите, позовёте меня, я буду у лифта.

- А кроме этой коробки к делу что-нибудь ещё относится?

- Конечно, вещдоки.

Я сел за стол. В коробке находились только бумаги. Папки, фотографии, какие-то книжки, записки, просто бумажки, результаты экспертиз и анализов. Папка с самим делом была большой – более 230 страниц. Мне стало неинтересно уже на 5-й. Там были показания свидетелей, была описана квартира, вещи, что и где находилось. Я отложил папку. Одна книга – ежедневник Хайма. Заметки, интересные факты, версии и многое другое. Я отложил и его, решив прочитать потом. Вторая книжка – собрание судебно-медицинских экспертиз. Я мало что понимал в этих отчётах. Поэтому и эту макулатуру отложил. Взялся за фотографии, которые были в деле. Всего 5 штук. На первой был Билл, на второй Том. Эти фотографии есть и в интернете, поэтому ничего нового они мне не сказали. На третьей они были изображены вместе. Я видел аналог этой фотографии. Как раз в тот день, когда Толлер сделал предложение. Четвёртая – какой-то праздник, где были изображены их друзья и родственники. Я узнал бабушку. С ней рядом сидел мужчина, как я понял, мой дедушка. Около Билла стоял мужчина. Они были похожи – второй мой дедушка. В середине сидели Хаген, Том, Йост с супругой и сыном. Хоть фотографии мальчика в интернете нет, можно догадаться. Потом ещё какие-то 2 мужчины, 3 женщины и девушка – их я не знал. На обороте было написано, что одна женщина – это жена Хагена, девушка – их дочь. Второй мужчина – Бальдо Локер и женщина рядом – его жена. А вот про последнюю пару ничего не было написано. Я достал телефон и набрал Хагену.

- Привет, Вил.

- Здравствуйте.

- Ты всё ещё рыщешь, как ищейка?

- Да, Хаген. И многое уже узнал. Рупер Хайм сказал, что я похож на Тома, - собеседник молчал. – Почему вы мне не сказали, что я его сын?

- Я даже не знал, что ты родился. А когда приехал ко мне, то что я должен был тебе сказать? Уверенности никакой не было. Они мне ничего про тебя не сказали, ни слова про сына.