Запасной мир - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 45

В толпе – свалка, дерутся за монеты. Счастливчики, сумевшие их ухватить, кричат королеве здравицы. Искренне. Отступаю за спину Бетти. Это все предназначено ей, мы тут лишние. Оглядываюсь. Тип в колете обнаруживается неподалеку. Ожидалось. Не зря он встал за моей спиной в храме. И как только просочился?! Убью сержантов! Делаю незнакомцу знак, он с готовностью приближается. Бодаю воздух головой.

– Лэнд Данли, советник королевы.

– Элсли, съёрд, бывший.

Даже так?

– Мне знакомо ваше лицо, съёрд.

– Неудивительно, черр. Я был среди тех, кого вы освободили в Гремпле.

Неплохая рекомендация по нынешним временам.

– Как насчет продолжения знакомства, Элсли?

– Я не против, черр!

А глазки-то загорелись.

– Навестите меня во дворце.

– Когда?

Вопрос задан слишком быстро.

– Сегодня вечером. Я распоряжусь, чтобы вас впустили.

– Буду непременно. Благодарю, черр!

Еще поклон. Подхожу к Бетти. Гвардия расчистила путь к карете. Веду королеву, помогаю ей сесть и ныряю следом. Бетти от неожиданности ойкает. Закрываю дверь, карета трогается. Хватаю кроху и целую ее в щечку.

– Что вы себе позволяете, черр?!

Но лицо у Бетти довольное-предовольное.

– Умница! Как сообразила?

– Не поверишь, но мне стало ее жалко.

Смеюсь. Бетти вздыхает – притворно, конечно.

– Несчастная мать…

Да уж! Как Элсли сказал: «Гадюка»? А я голову ломал, что с ней делать.

– Откуда знаешь про поместье в горах?

– Мардж сказала. Она ездила туда с Эваном. Говорит: место пустое и дикое.

Хм, не я один расспрашиваю людей.

– Сегодня же пошлю к Карри гвардейцев. Помогут вещи собрать.

Бетти прыскает, я тоже смеюсь. Немилосердно? А сослать бывшую жену короля, выдав ее насильно замуж, это как? Готовить убийство ее дочери? Только не надо говорить, что Карри в этом не участвовала. Еще как! Она готовилась занять трон, только тот у нее из-под попы выдернули. Старший братик Карри мертв, младший – в бегах, все замыслы рухнули. Из-за этого гадюка и пришла в бешенство. Покойный сын тут ни при чем.

– Спасибо, Айвен!

– За что?

– За платье, шляпку и за то, что убедил.

– С чулками этого не получилось.

– Их и не видели.

Бетти вновь смеется. Присоединяюсь. Удачный сегодня день. Это подтверждается по приезде во дворец. Прибыл Оливер, а с ним – и Тибби. Пока съёрд обнимается с Бетти, беседую с мальчиком. Тот вываливает ворох новостей. Мать и сестры здоровы, Лэнс с Мэгги передают привет и шлют гостинцы – тяжелые. Мул еле тащил. Понятно… Сам Тибби путешествовал в карете со съёрдом. Тот взял мальчика к себе, беседовал с ним дорогой, все о черре Айвене расспрашивал.

Жук этот Оливер, но хорошо, что прибыл. Нам нужен верховный судья, это раз. Королеве пора создать двор, это необходимый атрибут здешнего общества. Знать должна лицезреть монарха, тереться возле него, чувствуя свою причастность к политике. В противном случае обидится и начнет строить козни. Оливер жил при дворе короля Харри, ему и карты в руки. Заодно отвлечет Бетти. А то Их Величество повадились шастать ко мне вечерами. Сидят, вопросы спрашивают. У меня к концу дня голова чугунная, остается одно желание: залезть в ванну, а после – в постель, а тут приходится отвечать. И не отговоришься – по делу интересуется. Мне надо готовить Бетти к самостоятельному правлению: я здесь ненадолго. Но, с другой стороны, не высыпаюсь жутко. Посиделки с Их Величеством затягиваются, а встаю я с рассветом. Дел много…

– Хорошо, что ты приехал, Тибби!

Треплю мальчика по вихрастой голове. Тот радостно улыбается.

– Показывай, что привез!

– Идемте, черр!

Сегодня вечером я выпью. И даже знаю, с кем.

Окончив военную академию, я вернулся в Брюссель, хотя собирался служить в России. Но этого не желала империя, и Россия прогнулась. Я явился на распределение полный надежд. Первые в выпуске имели право выбрать место службы – любое из списка. Я видел себя в составе корпуса быстрого реагирования и мысленно уже примерял черный берет с серебристой кокардой в виде пучка молний, зажатых в кулаке – эмблема самого престижного рода войск в России. О действиях корпуса ходили легенды. Он прошел многие войны и конфликты. О нем пели песни и снимали фильмы. Попасть в корпус считалось большей удачей.

Войдя в кабинет, где сидела комиссия, я ударил строевым и, подойдя к столу, бросил ладонь к берету.

– Курсант Нагайкин за распределением прибыл!

Члены комиссии при моем появлении почему-то уставились в стол, а ее председатель – генерал-лейтенант нахмурился.

– Вот что, курсант, – сказал он, кашлянув. – По приказу министра обороны вакансий для тебя в российской армии нет.

– Почему? – удивился я.

– Не знаю! – зло буркнул генерал. – Мне приказали сообщить это тебе, и я выполняю приказ. В канцелярии отдадут диплом. Платить за обучение не надо. Свободен!

Машинально сделав поворот кругом, я вышел из кабинета. В коридоре ко мне бросились парни, ожидавшие своей очереди. Увидев мое лицо, они отшатнулись. Я прошел сквозь толпу, как нож сквозь песок, и поднялся в канцелярию. Там мне без задержки выдали диплом. Я, словно сомнамбула, отправился в казарму. На плацу меня остановил какой-то капитан.

– Почему не приветствуете офицера, курсант! – заорал он, принимая грозный вид.

– Я больше не курсант! – сказал я и показал зажатый в руке диплом. – Гражданское лицо. Могу даже послать. Честно говоря, очень хочется.

Вслед мне что-то орали, но я не слушал. В казарме я подошел к своей койке, стащил форму и аккуратно сложил ее на одеяле. Затем натянул старый спортивный костюм и бросил взгляд на мундир с лейтенантскими погонами, пошитый на заказ. Предполагалось, что завтра я надену его по случаю выпуска из училища. Нам объявят о присвоении офицерских званий, мы пройдем перед трибуной торжественным маршем и, миновав ее, метнем вверх мелкие монеты. Традиция…

В Брюссель я прилетел в спортивном костюме. Семья приняла меня сердечно. Мать и отчим – каждый в отдельности – перевели на мой счет по солидной сумме. Отчим вдобавок предложил мне чин оберлейтенанта имперских сил. Я отказался. Я не хотел больше слышать об армии: ни о российской, ни об имперской. Нежданно-негаданно у меня образовалась прорва времени и денег, и я начал их тратить. Мгновенно нашлись друзья-приятели и жадные до любовных утех девочки. Они знали места, а у меня были деньги…

Через месяц меня вызвал отчим. Накануне мы хорошо погуляли, и я явился небритый, с помятой физиономией и в домашнем костюме – выходной почистить не успели. Я встал на пороге кабинета и принял стойку «смирно». Отчим некоторое время меня рассматривал, затем вздохнул и сделал знак подойти. Я шагнул ближе и, чтобы не дышать на него перегаром, отвернул рожу в сторону.

– Ты в Сеть заглядываешь? – спросил отчим.

– Нет! – доложил я. Это было правдой. Чего туда смотреть? Есть занятия поинтереснее.

– А стоило бы! – укорил он. – Там много впечатляющего. Папарацци сделали на тебе состояние. Порталы изощряются, придумывая тебе прозвища. «Русский медведь в Брюсселе», «Чудовище в императорской семье»… Я понимаю, что тебе на это плевать, но подумай о матери! Все вспомнили, что она русская, а это плохо.

Я сделал виноватое лицо. Голова болела, и хотелось опохмелиться.

– Полиция Брюсселя завела дело, – продолжил отчим. – По факту нападения на патрульных и нанесения им телесных повреждений.

– Они первыми начали! – возмутился я. – Я никому не мешал.

– Из дела явствует, что ты пил виски в парке.

Я вздохнул. В парк мы пошли, когда нас выгнали из ресторана. По дороге случился магазин, взяли пару бутылок. Ну, стали обсуждать, за что нас выперли. Пошумели чуток. Велика ли беда?

– Полицейские обязаны были вмешаться. Но ты обезоружил их и зашвырнул в фонтан. Они могли утонуть.

– Там мелко! – буркнул я.

А нечего было парализаторами размахивать! Подумаешь, блюстители порядка! Животы отрастили…