Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Примаков Евгений Максимович - Страница 26

Гай вел себя, как будто ничего не произошло, а у разведчика в это время сердце оборвалось. Из-за нелепой случайности мог произойти провал, который привел бы к аресту источника и международному скандалу. Но все обошлось.

Как выяснилось позже, полицейские в этом районе охотились за воришками из числа работающих на близлежащих предприятиях, которые выносили с работы в сумках и чемоданчиках инструмент и дефицитные детали. Этот случай стал уроком на будущее, и способ передачи документов пришлось изменить.

Происшедший случай на Гая Берджесса заметного впечатления не произвел. Он продолжал оставаться спокойным и уверенным в себе. Поток информации от него не только не уменьшился, но и еще больше возрос. В это время он работал в МИД, имел доступ к важным документам и, кроме того, мог получать интересную устную информацию, поддерживал связи с высокопоставленными особами и чиновниками, занимавшими крупные посты в государственном аппарате Англии.

До прихода в МИД Берджесс работал в радиокорпорации Би-би-си, а в 1940 году был принят на работу в разведку — МИ-6. Его направили в отдел, который занимался диверсионной работой. Там он стал инициатором создания диверсионной школы и был одним из ее руководителей. В школе готовили диверсантов из бельгийцев, норвежцев, французов и людей других национальностей.

Не без помощи Берджесса в школу в качестве инструктора был зачислен Ким Филби. В дальнейшем он перешел на более ответственную работу в СИС и сделал там блестящую карьеру. Берджесс же вскоре завершил службу в разведке. Основной причиной явились личные качества Гая, которые не соответствовали службе в разведке. Он не соблюдал субординацию, нарушал дисциплину.

После увольнения из МИ-6 Берджессу через свои связи удалось устроиться на нештатную работу в контрразведку — МИ-5. В его задачу входило оперативное обслуживание личного состава европейских правительств в изгнании, находившихся в Лондоне. Берджесс вербовал агентуру в их среде и через нее выявлял профашистски настроенных лиц, немецких лазутчиков, получал данные о деятельности этих правительств. С некоторыми своими агентами он поддерживал оперативный контакт до конца войны.

Работа Берджесса была для советской разведки очень важна. Хотя он не был штатным сотрудником контрразведки, у него была возможность добывать информацию о деятельности этой спецслужбы, общаясь с ее сотрудниками, среди которых были руководящие работники.

Но работать с ним резидентуре было нелегко. С одной стороны, он был грамотным, умным и инициативным человеком, с другой — весьма расхлябанным, вел образ жизни, типичный для английской «золотой молодежи».

Работавший с ним на начальном этапе разведчик-нелегал Арнольд Дейч так характеризовал его: «Он пришел в компартию на основании теоретического изучения марксизма. Очень образован и начитан, но поверхностен. Язык хорошо подвешен, и говорит он охотно и много… Очень важно, чтобы наши работники, которые будут с ним связаны, знали, что они должны быть во всех отношениях примером для него. Ему нужна безусловная строгость, авторитет и принципиальность. Необходимо все время обучать его правилам конспирации».

Сотрудники резидентуры, и прежде всего резидент Горский, старались всеми силами привить ему необходимую аккуратность, подтянуть дисциплину. Даже такой момент, как одежда, которая раньше отличалась определенной небрежностью, теперь выглядела на нем достаточно строго, что для государственного служащего играло немаловажную роль.

Разведчики научили Берджесса правилам и приемам разведывательной работы, соблюдению норм конспирации, и он стал полноценным источником важной политической и военной информации.

В 1941 году Берджесс вновь возвратился на работу в Би-би-си и был принят в редакцию, которая отвечала за проведение дискуссий. Он многое сделал для организации дебатов, вовлекая в них известных специалистов в области политики, экономики и культуры. Он умудрялся брать интервью у людей, подойти к которым не могли многие опытные журналисты. Ему даже удалось пробиться к Черчиллю и провести с ним беседу. Премьер-министр похвалил Берджесса за ум и находчивость и высказал пожелание побольше иметь в области политики таких талантливых молодых людей.

После нападения Германии на Советский Союз Берджесс едко критиковал редакцию, которая вела антисоветскую пропаганду. «На страну — союзника по борьбе с фашизмом должна вестись дружественная пропаганда», — настойчиво доказывал он. И это обстоятельство сыграло немаловажную роль в изменении характера радиопередач об СССР.

Как корреспондент Би-би-си он имел доступ во многие государственные учреждения Англии. Гай обзавелся множеством связей среди носителей секретной информации и легко получал сведения, составлявшие государственную тайну.

Одним из его негласных источников был Денис Проктор, личный секретарь бывшего премьер-министра Болдуина. Он доверительно сообщал Берджессу о переговорах между США и Англией, в которых принимал участие. Проктор рассказал в деталях о конференции Рузвельта и Черчилля, состоявшейся в январе 1943 года в Касабланке, на которой было принято решение осуществить в том году высадку в Сицилии и отложить открытие фронта во Франции до 1944 года.

Для советской разведки эта информация имела исключительно важное значение.

В августе 1943 года Берджесс получил от Проктора информацию о секретной встрече Рузвельта и Черчилля в Квебеке (Канада). На этой встрече два западных лидера договорились о разграничении войны с Германией на два этапа. Первый этап должен иметь своим центром Средиземноморье, где союзники планировали осуществить высадку в Сицилии, а затем непосредственно на итальянскую материковую часть. Только после завершения этой операции начнется подготовка к высадке во Франции. Приблизительно она будет осуществлена в начале 1944 года. Это будет второй этап войны.

Таким образом, задолго до того, как союзники официально уведомили советское правительство о сроках открытия второго фронта, оно уже было информировано руководством разведки об этом и своевременно скорректировало свои военные планы.

После того как в 1944 году Маклин выехал на работу в США, у резидентуры не осталось надежных источников в министерстве иностранных дел. В этой связи было принято решение попытаться продвинуть туда Берджесса. Этот вопрос был обсужден с ним, и агент с присущей ему энергией взялся за дело.

Через несколько месяцев он уже работал в пресс-бюро и являлся штатным сотрудником МИД. На первом этапе каких-либо ценных сведений от него не поступало. Но затем он стал добывать важную документальную информацию по политическим и военным вопросам.

На встрече 10 августа 1944 года Берджесс передал резиденту весьма любопытный документ. Это был подлинник письма представителя английского правительства при Французском комитете национального освобождения в Алжире Купера. В этом письме Купер сообщал министру иностранных дел Идену свою точку зрения по вопросу о послевоенной внешней политике Великобритании. Купер подчеркивал, что Англия должна организовать западный блок государств в противовес славянскому блоку, а также приложить все усилия к созданию сильной Польши во главе с прозападно ориентированным правительством.

Красная Армия еще вела бои за освобождение советской территории от немецких оккупантов, а в Англии полным ходом шло обсуждение вопроса послевоенного устройства Европы, причем основной упор был сделан на конфронтацию с Советским Союзом.

От Берджесса в большом количестве продолжала поступать информация, освещавшая важные военные и политические вопросы. В отчете резидентуры подчеркивалось, что на встрече 1 сентября 1944 года от него было получено восемь фотопленок документов, а 13 сентября — одиннадцать. Большой интерес представляла информация по Польше, Болгарии, Греции, Венгрии и другим странам Восточной Европы. Полученные документы красноречиво свидетельствовали о планах Англии и США, направленных на то, чтобы воспрепятствовать вступлению советских войск на территорию этих стран, и на сохранение там режимов, враждебно настроенных в отношении Советского Союза.