Харрис (СИ) - Заклинский Анатолий Владимирович - Страница 34

Да, у них не было причин верить ему, потому что это мог быть очень ловкий ход того интеллекта, которому подчинялись паразиты-захватчики, однако существовала устойчивая связь между их наличием и подчинением человека. Харрис пока не мог логически её обосновать, но понимал, что этот принцип всё ещё актуален. Человек либо мёртв, либо подчинён, либо без паразитов. Каким бы сильным ни был кто-то там вдалеке, ему нужны были исполнители. Именно поэтому выжившие, хоть и нехотя, но верят ему.

- Хорошо. Проходи, только держи руки так, чтобы я их видел. И без глупостей. Одно неверное движение, и я снесу тебе башку. Без неё пока ещё никто не делал и шага. Ты понял?

- Я понял, - ответил Харрис.

Его эти условия устраивали. Даже несмотря на постоянно разраставшееся сознание, ему нужна была помощь. Эти люди смотрели на проблему по-другому, к тому же, их интеллект был более развитым изначально, так что они определённо что-то нашли, и Харрис должен это знать. Это дополнит то, что он понял и узнал сам. Поэтому, держа руки вверху, он направился вперёд очень медленно. Он ощущал напряжение и то, что оно может разрядиться бурей после одного неловкого движения. Нужно показать, что он человек. Всё ещё человек, хотя бы частично, и он на их стороне. И хотя сейчас доверять было нельзя никому, ему доверяли, пусть и держа под дулом мощной винтовки.

И они тоже были нужны существу. Никак иначе Харрис не мог объяснить тот факт, что их до сих пор не подавили. Да, сделать это было гораздо сложнее в силу относительно неплохо организованной обороны, но, обладая развитым интеллектом, их противник мог пойти и на хитрость, причём на очень подлую хитрость, чего пока не делал. К примеру, он мог бы найти алгоритм, при помощи которого ему удалось бы удерживать человека в подчинении без прилипал, но он этого не делал. Почему? Эти люди, а также, скорее всего, их исследования, были ему нужны.

Того, кто держал его на мушке, Харрис увидел в самый последний момент. Человек вышел из своего укрытия с хорошо замаскированной амбразурой и наставил на него пистолет. Это был боец гарнизона, одетый в тяжёлую броню. Ни одна прилипала, даже в составе целого отряда себе подобных не сможет его подчинить. Даже вооружённые обращённые люди мало что смогут с ним сделать, по крайней мере, сходу. К тому же, боевой опыт последних трёх дней тоже был учтён - повсюду на снаряжении были видны дополнительные ремешки, защищавшие именно от попыток врага сорвать с бойца его защиту. Обращённые, как Харрис уже понял, были слабее, чем те люди, которых он когда-то знал, так что дополнительные меры осторожности не были лишними.

- Чего встал? Топай, - боец махнул автоматом в сторону, и Харрис направился в ту сторону, куда он указывал. Двое его помощников даже не показались.

Сторожевой не оставлял свой пост. Крис чувствовал, что ему навстречу уже выдвинулись ещё двое бойцов, а этот сейчас снова возьмёт свою винтовку и вместе со своими напарниками вновь будет держать единственный свободный путь под контролем.

Их глаза не было видно из-за защитных стёкол шлема, но Крис всё равно чувствовал их взгляды. Неуверенность, некоторая растерянность и даже небольшой страх. Однако все чувства под контролем, как и подобает настоящим солдатам. Стоит ему шевельнуться, как они исполнят то, что должны. Пусть лаборатория останется с испорченным образцом, но останется, что явно будет лучше гибели всех, кто здесь окопался.

Два бойца держали его на прицеле и пока он шёл по коридору, и когда оказался в небольшой лаборатории, в которой царил приличный бардак, хоть здесь и не было ни революции, ни борьбы с биологическим заражением. Вернее, с открытой угрозой, а в общем смысле эти люди как раз-таки и были на передовой борьбы с паразитом и его исполнителями. И проходила эта борьба ожесточённо, хоть и без открытого столкновения.

Повсюду можно было увидеть бумаги с записями, сделанными от руки, а также с распечатанным текстом и такими же надписями поверх. Мониторы пестрили изображениями, полученными при помощи микроскопа. Если бы интеллект Харриса был помножен на изначальные знания в этой области, он бы сходу мог что-то подсказать здешним учёным, однако он ничего такого не знал и даже немного смутился. Находясь в одиночестве, он уже начал считать свой интеллект сверхразвитым, а теперь приходилось согласиться с тем, что ему ещё есть, куда расти.

В лаборатории был худой осунувшийся мужчина лет сорока. Может быть, моложе, но стресс последних дней вряд ли был способен помочь ему выглядеть лучше. Он стоял прямо напротив экрана и повернулся на вошедшего Харриса. Рядом с ним сидела сухая женщина, если и младше его, то ненамного, а в другом конце лаборатории стояло два совсем уж молодых юноши и девушка, которая инстинктивно пряталась за их спинами. Харрис её сначала даже не заметил, но почувствовал, благодаря аномально большой волне страха, накатившей на него. Причём он совершенно точно знал, что исходит она не от тех, кого он способен видеть глазами.

Они смотрели на него. Больше всего внимания доставалось бинтам, на которых виднелась кровь.

- Если вы не против, я сниму повязку. А вы, если это нужно, изучите раны, - сказал он.

- Хорошо, - к нему первым подошёл взрослый учёный.

Отсутствие средств защиты поразило Харриса, но только в первый момент. Они, как и он, знали, что особые споры присутствуют во всём воздухе станции с тех самых пор как глупые революционеры, которым стоило спать ночью в своих тёплых углах, открыли двери карантинной зоны.

Учёный указал незнакомцу на кресло, и Харрис, сняв бинты, сел. Осознав, что не знает, как обращаться к присутствующим, он представился. Учёные ответили взаимностью. Мужчину звали Гордон, а женщину Кейт. Юнцов и девушку, от которых исходило больше всего вибрация страха и напряжения, оставили в тени. В самом деле, толку от них было мало, особенно в сложившейся ситуации, поэтому Харрис воспринял это нормально.

- Но у вас нет ран, - сказала Кейт, тщательно изучая его голову.

- Чёрт возьми, я и не заметил.

Харрис настолько погрузился в сознание, что совершенно забыл о теле. Его организм, в распоряжении которого находилось новое мощное сознание и энергия, полученная из пищевой смеси, уже обо всём позаботился сам, не отвлекая на себя внимание самого Харриса. Правда, помимо хорошего заживления, была ещё и неприятная особенность - и без того не слишком густые русые волосы Криса в полном составе остались на повязке, которую он снял. И, разумеется, на голове отчётливо был виден шрам от хирургической операции, которую он перенёс в прошлом. Именно он и стал объектом усиленного внимания.

- Это у вас давно? - спросил Гордон.

- Да. Война.

- Конечно, так будет не по порядку, - учёный быстро поднёс увеличительное стекло к шраму и принялся ощупывать его другой, - но одно из них попало в ваш, так сказать, протез.

- Да, вы правы, - спокойно сказал Харрис.

Ему всегда было неприятно, когда кто-то прикасался к его давней ране. Обычно в такие моменты он ощущал себя особенно уязвимым, но сейчас вполне легко мог контролировать свои чувства и эмоции вплоть до их отключения. Одно не слишком большое усилие, и он не чувствовал острых пальцев доктора, от движений которых он в прошлые времена начал бы ёрзать в кресле.

- Видите ли, в чём дело, они способны заставлять нас производить чужеродные молекулы. Они могут перестроить нашу ДНК, больше того, в корне изменить её. А если надо, то, как я предполагаю, даже заменить, что бы конкретно это не значило. Но, очевидно, в случае с вами у этих существ что-то пошло не так.

- Судя по следам крови, - сказала Женщина, рассматривавшая повязку, у вас их было пять.

- Да. Я думал это норма, пока не вышел.

- Где вы были в момент заражения?

- О, - легко улыбнулся Харрис, предвидя, что его дальнейший рассказ вызовет новую волну напряжения и непонимания, - я, как это сказать, находился у истоков. Не в прямом смысле, конечно. Я был в карантинной зоне, когда оттуда выпустили офицера гарнизона.