Остров фарисеев. Путь святого. (сборник) - Голсуорси Джон - Страница 22

Он поспешил к играющим, и в тот же миг шары снова застучали. Сам он играл с притворным воодушевлением, бегал за шарами и всячески подбодрял игроков, которыми, казалось, овладело полное безразличие.

Шелтон пересек комнату и подошел к Керли. Тот сидел на скамейке, улыбаясь собственным мыслям.

– Вы еще долго пробудете здесь? – спросил Шелтон.

Керли торопливо вскочил с места.

– К сожалению, сегодня здесь нет никого из интересных людей, – сказал он.

– Что вы, совсем наоборот! – успокоил его Шелтон. – Просто у меня сегодня был довольно утомительный день, и мое настроение не соответствует атмосфере вашего клуба.

Лицо его нового знакомого озарилось улыбкой.

– Правда? Вы считаете… то есть, я хочу сказать…

Но он не успел докончить фразу, так как в эту минуту стук бильярдных шаров прекратился и послышался голос человечка с запавшими глазами:

– Кто хочет получить книгу, пусть напишет здесь свою фамилию. В среду, как всегда, будет молитвенное собрание. Очень прошу расходиться без шума. Я сейчас погашу свет.

Один газовый рожок погас, а другой внезапно вспыхнул ярким пламенем. Свет стал резче, и от этого унылая комната стала еще безотраднее. Посетители один за другим исчезали в дверях. Маленький человечек остался один посреди комнаты; он стоял, подняв руку к крану газового рожка, и горящими глазами одержимого смотрел вслед удаляющимся членам своего клуба.

– Вам знакома эта часть Лондона? – спросил Керли Шелтона, когда они вышли на улицу. – Здесь, право, забавно: самый глухой закоулок в Лондоне, честное слово. Если хотите, я могу отвести вас в такое опасное место, куда даже полиция не заглядывает.

Он, видимо, так жаждал этой чести, что Шелтону не захотелось разочаровывать его.

– Я бываю здесь довольно часто, – продолжал Керли, когда они свернули куда-то и начали подниматься по темному узкому переулку, змеившемуся между глухой стеной с одной стороны и рядом домов – с другой.

– Зачем? – спросил Шелтон. – Здесь не очень-то хорошо пахнет.

Молодой человек запрокинул голову и с такою жадностью втянул воздух, словно всякий новый запах пополнял его знание жизни.

– Да, но это-то и интересно, – сказал он. – Человек должен все знать. Вот ведь и эта тьма – презабавная штука: тут что угодно может случиться… На прошлой неделе неподалеку отсюда убили кого-то – здесь это всегда может случиться.

Шелтон в изумлении уставился на своего собеседника, но этого розовощекого юношу трудно было заподозрить в болезненном пристрастии к ужасам.

– Вот тут поблизости есть великолепная сточная канава, – продолжал юный гид. – А в этих трех домах люди мрут от тифа как мухи. – У первого же фонарного столба молодой человек повернул к Шелтону свое младенчески серьезное лицо и кивком указал на дома: – Если б мы были в Ист-Энде, я показал бы вам места почище этих. Есть там один содержатель кофейни, который знает всех воров в Лондоне. Замечательно интересный тип! – добавил он, с некоторым беспокойством глядя на Шелтона. – Но я боюсь, что это место не вполне безопасно для вас. Я – другое дело: они уже стали признавать меня. И притом, как видите, взять с меня нечего.

– Боюсь, что сегодня я не смогу пойти туда с вами, – сказал Шелтон. – Мне пора домой.

– Можно мне вас проводить? При звездах город выглядит преинтересно!

– Буду очень рад, – сказал Шелтон. – А вы часто посещаете этот клуб?

Его спутник снял шляпу и провел рукой по волосам.

– Видите ли, очень уж у них все чинно, – сказал он. – Я люблю бывать там, где люди едят, – на каких-нибудь пикниках на лоне природы или на школьных празднествах. Так приятно смотреть, когда люди едят. Они ведь, как правило, никогда не наедаются вдоволь, у них все идет на питание мозга и мышц, а костям-то не хватает. Есть такие места, где зимой раздают беднякам хлеб и какао. Вот туда я люблю ходить.

– Я однажды был в таком месте, – заметил Шелтон. – Но мне стало стыдно, что я туда сунулся.

– О, эти люди не обращают на вас никакого внимания: ведь большинство из них еле живы от голода. Там можно встретить замечательно интересных типов – массу алкоголиков например… Очень полезно побродить ночью по городу, – заметил он, когда они проходили мимо полицейского участка. – Узнаешь куда больше, чем днем. На прошлой неделе я провел презабавную ночь в Гайд-парке – вот где можно изучить человеческую природу!

– А вас это интересует? – спросил Шелтон.

Его спутник улыбнулся.

– Чрезвычайно! Я видел, как один парень три раза залезал в чужие карманы.

– Ну и как же вы поступили?

– О, у меня с ним был презабавный разговор!

Шелтон вспомнил человечка с запавшими глазами, который взял себе за правило не поощрять греха.

– Это, знаете ли, был профессиональный карманник из Ноттинг-Хилла, – продолжал Керли. – Он рассказал мне свою историю. Конечно, у него не было никакой возможности выбиться в люди. Но самое интересное произошло, когда я рассказал ему, что видел, как он обчищал карманы: словно вползал в погреб, не зная, что там, внутри.

– Ну и?..

– Он показал мне свою добычу: всего пять с половиной пенсов.

– И что же сталось потом с вашим знакомым? – спросил Шелтон.

– Да ничего – ушел… У него был восхитительно низкий лоб.

Они подошли к дому, где жил Шелтон.

– Не зайдете ли ко мне выпить бокал вина? – предложил он.

Юноша улыбнулся, весь вспыхнул и покачал головой.

– Нет, благодарю вас, – сказал он. – Мне еще нужно дойти до Уайтчепела[19]. Я теперь питаюсь одной овсянкой – замечательно укрепляет кости. В конце каждого месяца я обычно неделю живу на овсянке. Это наилучшая диета, когда нет денег.

И, снова покраснев, он улыбнулся и исчез.

Шелтон поднялся к себе и сел на кровать. На душе у него было тоскливо. Он печально и медленно развязывал белый галстук, и вдруг ему представилась Антония, смотрящая на него широко раскрытыми, удивленными глазами. И этот взгляд был для него словно откровение: как-то утром, выглянув из окна на улицу, он увидел прохожего, который внезапно остановился и почесал ногу, – тогда тоже точно молния озарила все вокруг, и Шелтон понял, что этот человек одинаково с ним думает и чувствует. А вот что на самом деле чувствует и о чем думает Антония, он никогда не узнает. «Пока я не увидел ее на вокзале, я и сам не знал, как сильно люблю ее и как мало ее знаю», – подумал он и, глубоко вздохнув, поспешил раздеться и лечь.

С каждым днем ожидание июля становилось все более невыносимым, и если бы не Ферран, который по-прежнему ежедневно приходил к нему завтракать, Шелтон бежал бы из столицы. Первого июня молодой иностранец явился позже обычного и сообщил, что, как он узнал через одного знакомого, в отеле в Фолкстоне требуется переводчик.

– Если б у меня были деньги на необходимые расходы, – сказал он, быстро перебирая желтыми пальцами пачку засаленных бумажек, словно стараясь выяснить, кто же он на самом деле такой, – я б уехал сегодня же. Baш Лондон гнетет меня.

– А вы уверены, что получите это место? – спросил Шелтон.

– Думаю, что да, – ответил молодой иностранец. – У меня есть неплохие рекомендации.

Шелтон невольно бросил недоверчивый взгляд на бумаги, которые Ферран держал в руках. Резко очерченные губы бродяги под еле пробивающимися рыжими усиками искривились в обиженной усмешке.

– По-вашему, человек с поддельными рекомендациями все равно что вор? Нет-нет, я никогда не стану вором: у меня было немало возможностей стать им, и тем не менее, – сказал он горделиво и горько, – это не в моем характере. Я никогда никому не причинял зла. Вот это, – и он указал на бумаги, – конечно, некрасивая штука, но вреда от нее никому не будет. Если у человека нет денег, он должен иметь рекомендации: только они и спасают его от голодной смерти. У общества зоркий глаз на слабых: оно никогда не наступает человеку на горло, пока тот окончательно не свалился.