Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 61

– Да нет, вдвоем…

Чуткое ухо королевской гончей уловило нотки неуверенности в этом заявлении.

– Но, может быть, кто-то подошел чуть позже? – вкрадчиво поинтересовался Ивар. – Или проходил мимо и чуть задержался, чтобы перекинуться с вами словечком?

– Мимо там много кто проходил, – пожал плечами ярл. – Олаф за свежими бочонками посылал – как раз их вкатывали. И бойцы толпились вокруг Ингольфа: совсем рядом, значит. Рагнар из дому вышел, Ларс, помню, у перегородки топтался…

Советник оторвался от конспектирования:

– Ларс?

– Ингольфа сын. Старший, кажется. Но он к нам не подходил. И к сундукам тоже.

– Угу. А Рагнар? И он не подходил?

– Нет. То есть как – мимо прошел, совсем рядом, но не задерживался. На псарню небось торопился. У него там приплод долгожданный…

Последнюю фразу Гуннар произнес слегка извиняющимся тоном. Ивар улыбнулся про себя – горячее увлечение среднего сына конунга собаками, очевидно, среди своих было не слишком популярным. Но Рагнара уважали, поэтому смотрели на его возню с четвероногими сквозь пальцы. «В конце концов, чем он хуже Жилы с его козами? – подумал лорд. – Не бабочек же собирает». Он, отвлекшись, наморщил лоб. Пес. Псы, о которых рассказывала Нэрис. Бред, конечно, чудовищный, но грех не воспользоваться суеверием.

– Кстати, о собаках, – сказал королевский советник как бы между прочим. – Вы еще не слышали последние новости, ярл?

Тот вопросительно склонил голову.

– Один из ваших младших дружинников не далее как вчера, в метель, видел на подворье псов. И с пеной у рта уверяет, что это были некие… мм… псы Локи?..

На что бы ни рассчитывал лорд Мак-Лайон, но такой реакции он точно не ожидал: Гуннар вытаращил глаза и приподнялся на табуретке, лицо его застыло, кулаки сжались.

– Псы? – хрипло выдохнул ярл. – Сколько?

– Кажется, девять.

– Все!

По лицу воина пробежала судорога. Страх? «Очень на то похоже, – подумал Ивар. – Интересно. Что это – обычная боязнь сверхъестественного или что-то куда более земное? В конце концов, как я понял, эти псы всегда добиваются своего, и нашему убийце – кем бы он ни был – с ними встречаться крайне нежелательно. Если они, разумеется, действительно существуют».

Вдоволь налюбовавшись на явное замешательство Гуннара, лорд пожал плечами и сказал беззаботно:

– Впрочем, я не удивлюсь, если ваш дружинник все это попросту выдумал… Так что лучше вернемся к свадьбе. Точнее – к концу свадебного вечера.

Ярл заторможенно кивнул.

– Секиру вы Эйнару не дали, ключ вынули, убрали в кошель – и?

– А?

– Что вы делали дальше?

– Дальше… – Гуннар, с трудом переключившись на дела мирские, развел руками. – Дальше я, понятно, к высокому столу поспешил. Там знатная заварушка намечалась.

– Но сын Ингольфа Рыжего вас, вероятно, обогнал – он же стоял дальше, у перегородки?

– Нет. Он особо не торопился. Да и зачем бы? Если б Эйнар его отцу нос расквасил – тогда еще куда ни шло. А так-то?

– Угу… Стало быть, Ларса вы миновали и вскоре были у стола. И ваша супруга тоже – вы подошли почти одновременно, я помню… А скажите, когда вы оставляли сундуки, в дверь никто не входил?

– Вроде нет. Но если по совести – просто не знаю. Я торопился, назад не оглядывался.

Лорд Мак-Лайон кивнул. И после паузы продолжил:

– Вскоре после того, как большинство родни собралось у высокого стола, Эйнар надрался до положения риз, и его вместе с молодой супругой было решено препроводить в отдельное помещение. Собственно, сюда. Конунг и второй ярл вернули вам свои топоры, вы снова заперли оружие в сундук. В тот момент с вами кто-нибудь был?

– Бьорн, – без запинки ответил ярл. – Жених моей Дагмар. Помог топоры подержать, пока я с ключами возился. И ежели ты опять подозрение имеешь – дак возьми у Бьорна тогда и спроси, закрывал я тот клятый сундук или нет!

Ивар поспешил его успокоить:

– Я уверен, все было, как надо. Оставим в покое сундуки – вечер кончился, и молодых повели сюда. Выходили мы всей толпой, так что этот момент меня не интересует. Но мы с женой расстались с остальными еще на крыльце. На брачное ложе молодых мы не провожали. Так что хотелось бы знать…

– А чего там знать? – удивился Гуннар. – Эйнара внесли, на постель уложили, Ингольф дочери велел дверь запереть – да и все. Остальное уж нас не касалось.

– Гхм. Понятно. И что вы все делали дальше?

– Вернулись в дом, – пожал плечами тот. – Астрид с Тирой сразу от порога разошлись по постелям. Рагнар к жене ушел. Харальд с нами не ходил, понятно, давно дрых как сурок. Ингольф жене с сыновьями тоже велел ложиться – мы втроем посидеть хотели. Еще с полкувшина уговорили под разговор, да и завалились спать.

– Вы сидели втроем – разошлись тоже втроем?

– Ну да, все уж спали. Олаф светильники тушил.

– Ясно. Что было потом?

– Я пришел к жене да лег. Ночью ничего не слыхал. Проснулся ближе к полудню – тогда все и узнал…

Ивар, машинально кивая, смотрел в одну точку.

– Да-да, – пробормотал он наконец и, уцепив лежащий в стороне от остальных лист с какой-то схемой, подвинул его к краю стола. – Взгляните сюда, пожалуйста. Это план большого дома. Вашей семье предоставили спальные места в самом конце? Здесь?

– Да, – скользнув глазами по рисунку, ответил Гуннар. И для верности ткнул в пергамент пальцем. – Вот, правый угол, Рагнара с женой половина. В левом Ингольфа с родней устроили. Олаф со своими домашними спал тут. – Толстый палец ярла сполз вниз от правого угла. – Его бойцы, стало быть, до самой двери растянулись. Эйнарова сотня напротив них, слева. Ниже – слуги, кажется…

Советник с уважением посмотрел на Гуннара – зрительная память у ярла оказалась завидная – и аккуратно вернул лист на место.

– Благодарю, – сказал он. – Надеюсь, наша беседа пойдет на пользу делу. Но прежде чем я вас отпущу, хотелось бы задать последний вопрос. Как вы думаете, ярл, кто мог желать смерти дочери Ингольфа Рыжего?

Гуннар не медлил с ответом ни секунды.

– Никто! – просто и коротко сказал он. – Никто из тех, кого я знаю!

Следующим на допрос вызвали Харальда. Старший из сыновей Олафа, не дожидаясь особого приглашения, закрыл за собой дверь и, в два широких шага оказавшись у стола, опустился на табурет. Повернулся к лорду Мак-Лайону:

– Слушаю.

Да, Харальд был плоть от плоти своего отца. Всего одно короткое, равнодушно брошенное слово сразу давало понять собеседнику, кто здесь хозяин. Если Ингольф Рыжий подавлял своей личностью, распространяя ее почти магнетическое влияние на окружающих и заставляя их наперекор себе поступать так, как он того желал, то Харальду это было откровенно чуждо. Он не возвышался над толпой, он предпочитал находиться в стороне. И в четко обозначенных границах, за которые чужим ходу не было. Ивару внезапно вспомнились собственные недавние рассуждения о том, что он-де «гончая, а не волкодав»… Да, он ею и был, а вот старший брат Эйнара – как раз напротив. Цепной пес, который всегда настороже, как бы мирно и расслабленно он при этом ни выглядел. Верный союзник, но страшный противник? Определенно.

Поймав на себе вопросительный взгляд Харальда, королевский советник поспешно уткнулся глазами в бумаги и, оставив в покое анималистические сравнения, прочистил горло.

– Благодарю, что согласился помочь, – сказал он, чтобы хоть как-то начать.

– Это мой долг, – равнодушно отозвался сын конунга.

– Тогда приступим. – Ивар чуть отодвинулся от края стола и посмотрел в лицо норманну. – У вас с Эйнаром хорошие отношения?

– Он мой брат.

«Мой брат, мой долг… у него чувства-то есть вообще?»

– Знаю, – терпеливо сказал лорд. – Но я спрашивал не об этом. Если бы кровное родство было гарантом взаимной любви и понимания, мир превратился бы в утопию. Вы с братом близки или нет?

Харальд нахмурился.

– Мы никогда не были друзьями, – все-таки сказал он. – Эйнар – младший. Но он хороший воин и предан дому. Я ничего против него не имею.