Ты только попроси. Сейчас и навсегда - Максвелл Меган - Страница 83

В пятницу вечером после работы я лечу в Германию. Там меня встречает Марта. Несмотря на то что она сердится, я собираюсь остановиться в отеле. Если мы все же помиримся с Эриком, я хочу, чтобы у меня было место, где его принять.

В субботу утром я договорилась встретиться с Фридой. Она рассказывает, что этим вечером Бьорн устраивает у себя вечеринку и Эрик думает, что я там появлюсь. Я отрицательно качаю головой. Я и не думаю туда идти. Мне не хочется играть без него.

Днем я еду к Соне. Взволнованная нашей встречей, она ласково меня обнимает. Когда я меньше всего этого ожидаю, появляется Симона – узнав о моем приезде в Мюнхен, она решила меня навестить. Она тепло меня обнимает и рассказывает, что нового произошло в мыльной опере «Безумная Эсмеральда». Это очень приятно. Но самым приятным становится момент, когда появляется Флин. Он не знал, что я в Мюнхене, и, увидев меня, со всех ног бежит ко мне навстречу. Он очень скучал по мне. Мы с удовольствием долго обнимаемся, и он показывает мне свою руку. Она совершенно зажила. По секрету Флин шепчет мне на ухо, что теперь они с Лаурой разговаривают. Мы оба начинаем смеяться, а Соня с умиленной улыбкой наблюдает за смехом своего внука.

После обеда, когда мы с Флином играем в «Wii», появляется Эрик. Он видит меня, но лицо остается таким же холодным, как и раньше. Он побрился и снова стал таким красавчиком, каким был раньше. Он подходит ко мне и целует в обе щеки. От этого прикосновения по мне пробегает дрожь. Я закрываю глаза, наслаждаясь этим нежным моментом. Через какое-то время Марта и Соня уходят в кухню и уводят Флина с собой: они хотят оставить нас одних. Эрик спрашивает:

– Ты приехала на вечеринку Бьорна?

Я не отвечаю, а лишь смотрю на него и улыбаюсь.

Эрик ругается и, не дав мне возможности ответить, уходит. Он даже не позволил мне что-то сказать. Я сержусь сама на себя. Зачем я улыбнулась? Я с грустью вижу в окно, как уезжает его серый БМВ. Я вздыхаю. Марта стоит рядом со мной. Она тоже смотрит вслед уезжающей машине, потом слегка сжимает мне плечо и шепчет:

– Если мой брат и дальше будет себя так вести, то он сойдет с ума.

«Я тоже сойду с ума», – думаю я. Потом я снова играю с Флином, а рядом с нами сидит Соня, ее лицо печально. В семь вечера мы отправляемся в отель, чтобы я могла переодеться. Что бы ни думал Эрик, я еду на вечеринку – но не к Бьорну. Я еду на вечеринку с Мартой. Мне не хочется никого видеть, никого из тех, кто предложил бы мне поиграть. Я не могу. Мы отправляемся в «Гуантанамеру». Там нас ждут Артур, Анита, Рейналдо и еще куча друзей.

Едва зайдя внутрь, я кричу: «Мохито!» Надо забыть об Эрике. После нескольких коктейлей меня отпускает – я веселюсь, танцуя с Рейналдо. Эти люди были мне друзьями все то время, что я жила в Германии, и они приняли меня с радостью. В их объятиях я успокаиваюсь и чувствую их любовь.

В одиннадцать часов ночи получаю сообщение от Фриды: «Эрик здесь».

Я начинаю нервничать. Мое настроение мгновенно портится.

Я возмущена тем, что Эрик пошел на приватную вечеринку без меня. Он будет играть с другими женщинами? В половине двенадцатого он мне звонит. Я смотрю на телефон, но не отвечаю. Не могу. Я не знаю, что ему сказать. После его бесконечных звонков в полночь звонит Фрида. Я прячусь в дамской комнате, чтобы музыка не мешала нам разговаривать.

– Что случилось?

– Ох, Джудит! Эрик такой сердитый.

– Почему? Потому что я не пришла на вечеринку?

Фрида смеется.

– Он сердится, потому что не знает, где ты. Господи, дорогая! Он сбит с толку. Его убивает то, что ты в Мюнхене, но он не может тебя контролировать. Бедняга.

– Фрида, Эрик участвовал в какой-нибудь игре?

– Ну нет, дорогая. Он не в духе, хотя он пришел не один.

Я просто каменею. Он пришел не один?! Меня начинает распирать злость. И тогда Фрида говорит:

– Почему бы тебе не приехать? Уверена, если он тебя увидит…

– Нет! Я не приеду.

– Но, Джудит, никто не говорил, что будет легко. Дорогая, ты сама мне призналась, что любишь его, и мы обе знаем, он любит тебя и…

– Да знаю я, что говорила, – бурчу, сердясь на то, что он там не один. – И, пожалуйста, не говори ему, где я.

– Джудит, не будь такой…

– Фрида, пообещай! Пообещай, что ничего ему не скажешь.

Получив обещание от доброй Фриды, я выключаю телефон. Мобильный опять начинает трезвонить. Это Эрик! Я не отвечаю. Когда я выхожу на танцпол, ни о чем не подозревающая Марта вручает мне еще один мохито. Я стараюсь развеселиться и, желая чудесно провести время, кричу:

– Сахарок!

В отель я приезжаю около семи утра. Я невероятно устала и замертво падаю на кровать. Когда просыпаюсь, у меня кружится голова: вчера я слишком много выпила. На часах два часа дня.

Гляжу на мобильный. Он сел. Достаю из чемодана зарядное устройство и подключаю его. Когда он начинает заряжаться, то слышу звонок. Это Эрик. Решаю ответить.

– Где ты? – орет он в трубку.

Я готова его послать куда подальше, но отвечаю:

– Я в постели. Чего ты хочешь?

Молчание. Долгое молчание. Потом он вдруг спрашивает:

– Одна?

Я оглядываюсь вокруг и, опрокинувшись на огромную кровать, мурлычу:

– Эрик, а тебе какое дело?

Он фыркает. Ругается. И на полтона тише спрашивает:

– Джуд, с кем ты?

Сажусь в кровати и, убирая волосы с лица, отвечаю:

– Да ладно тебе, Эрик. Чего ты хочешь?

– Ты сказала, что пойдешь на вечеринку к Бьорну, и не пришла.

– Я тебе этого не говорила, – перебиваю его я. – Ты ошибся. Я сказала, что собираюсь на вечеринку, но не говорила, что на вечеринку Бьорна. Я тебе уже говорила, что для меня он только друг.

Молчание. Ни он, ни я не в силах сказать и слова. Потом Эрик шепчет:

– Я хочу с тобой встретиться, пожалуйста.

Мне это нравится. Его тон, то, что он просит, побеждает мое упрямство. Я сдаюсь.

– В четыре в Английском парке, на том месте, где мы покупали бутерброды, когда гуляли вместе с Флином, договорились?

– Хорошо.

Повесив трубку, я расплываюсь в улыбке. У нас с ним свидание. Я принимаю душ. Надеваю длинную юбку, майку и кожаную куртку. Беру такси и, когда приезжаю, вижу, что он уже меня ждет. Мое сердце колотится как сумасшедшее. Если он обнимет меня и попросит вернуться, я не смогу сказать ему «нет». Я слишком его люблю, несмотря на то что сержусь. Сержусь за то, что он не рассказал о моей сестре, и за то, что пришел на вечеринку не один. Подойдя поближе, смотрю ему в глаза и, желая, чтобы все прошло гладко, спрашиваю:

– Вот я и здесь. Что ты хочешь?

– У тебя такой вид, словно ты совсем не отдохнула.

Меня это веселит. Я оглядываю его и отвечаю:

– Ты тоже не очень здорово выглядишь.

– Где ты вчера была и с кем?

– Ты опять за свое?

– Джуд…

Боже мой! Боже мой! Он назвал меня «Джуд»…

– Ладно… Я отвечу на твой вопрос, когда ты мне скажешь, кто была та женщина, с которой ты пришел вчера на вечеринку Бьорна.

Мой вопрос застает его врасплох, но он не отвечает. Во мне опять просыпается ярость, и я, пытаясь смотреть таким же, как и у него, ледяным взглядом, спокойно говорю:

– У меня вылет в половине восьмого. Поэтому поторопись. Ты реши уж, о чем ты хочешь поговорить, ведь мне еще нужно заехать в отель, собрать чемодан и взять билет.

Он чертыхается и мрачно на меня смотрит.

– Ты не скажешь, с кем провела вчерашний вечер?

– А ты ответил на мой вопрос? – Он смотрит на меня, но не отвечает. Наконец приходит мой черед: – Я хочу, чтобы ты знал. Мне известно, что ты мне лгал.

– Что?!

– Ты скрыл от меня развод моей сестры. А потом у тебя хватило совести разозлиться из-за того, что я скрывала кое-какие секреты твоих близких.

– Это не одно и то же, – оправдывается он.

Я окидываю его тем самым ледяным взглядом – точь в точь таким же, как его собственный – и шиплю:

– Ты лживое, черствое существо, которое не замечает бревна у себя в глазу, но видит малейшую соломинку в чужом. Я могу сказать тебе, с кем я вчера вечером гуляла. Запомни: я вольна проводить ночь с кем хочу и как хочу. Тебя устраивает такой ответ?