Заратустра: Смеющийся пророк - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 36

ОБ ОТСТУПНИКАХ

13 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

ОБ ОТСТУПНИКАХ

Кто подобен мне, тому в удел достанутся переживания, подобные моим, так что первыми его товарищами будут паяцы и покойники.

Вторые же — те, что назовут себя верующими в него: оживленная толпа, много любви, много безумия, много детского почитания.

Да не привяжется к ним сердцем тот, кто подобен мне; не поверит в эту весну и цветущие луга тот, кто знает род человеческий, — непостоянный и малодушный!..

"Мы опять стали благочестивыми'', - признаются эти отступники, а многие из них еще слишком малодушны, чтобы признаться в этом.

Но это позор — молиться! Позор не для всех, но для меня, для тебя и для всякого, в ком есть совесть. Позор для тебя — обращаться с мольбою! Ты хорошо знаешь это: твой трусливый демон в тебе, что так любит молитвенно складывать руки или праздно держать их на коленях; и вообще обожает покой, — этот трусливый демон говорит тебе: "Существует Бог!"

Но тогда принадлежишь и ты к числу боящихся света, к тем, кому никогда не дает он покоя: с каждым днем придется тебе все глубже прятать голову свою в темноту и угар!

...Настал час всех боящихся света — вечер, час праздности, когда всякий "праздник" угас.

А иные из них сделались ночными сторожами; они научились трубить в рожок, делать обход по ночам и будить давно уже почившее прошлое.

Пять речений из старой были слышал я вчера ночью у садовой стены. От старых, удрученных, высохших ночных сторожей исходили они:

— "Для отца, Он недостаточно заботится о своих детях: у людей отцы куда лучше!"

— "Он слишком стар! И совсем уже не заботится о детях своих", — отвечал другой ночной сторож.

— "Разве у Него есть дети? Никто не сможет это доказать, если уж Он и сам этого не доказывает! Хотелось бы мне, чтобы Он хоть раз привел убедительное доказательство."

— "Доказательство? Да когда это было! Плоховато у Него с доказательствами — Ему гораздо важнее, чтобы Ему верили!"

— "Да, да! Вера делает Его счастливым — вера в Него. Так заведено было у отцов наших!"...

...Разве не прошло давным-давно время для подобных сомнений?..

Давно уже покончено со старыми богами: и поистине, — хороший, веселый конец, выпал на долю их!

Не "сумерками" своими довели они себя до смерти - это ложь! Напротив: они так смеялись однажды, что умерли от смеха!

Это произошло, когда самое безбожное слово было произнесено неким богом: "Один Господь! Да не будет у тебя иных богов кроме меня!":

— старый, ревнивый, злобный бородач до такой степени забылся, что все боги рассмеялись и, раскачиваясь на своих тронах, восклицали: "Не в том ли и божественность, что существуют боги, но нет никакого Бога?"

Имеющий уши да слышит!

...Так говорил Заратустра.

Заратустра со всех возможных точек зрения пытается осмыслить и понять, почему человек не развивался так, как должен был развиваться — почему он остался ребенком, почему не появился сверхчеловек.

Каковы причины, мешающие его появлению, и как эти препятствия удалить, как открыть закрытые двери, чтобы приветствовать сверхчеловека? Он не оставляет без исследования ни один аспект. Его поиски в отношении возможностей превращения человека в сверхчеловека исчерпывающи. Никто никогда не думал о сверхчеловеке так много.

Люди всегда думали о всевозможных гипотетических предметах. Веками они размышляли о существовании Бога. Некоторые даже отрицали Бога, многие принимали Его, некоторые Его игнорировали. Некоторые приняли позицию агностиков — что о Боге ничего знать нельзя, и невозможно знать даже, существует Он или нет. Но тысячи философов и миллионы книг и трактатов были посвящены тому, у чего нет ни единого доказательства.

Заратустра одинок в созерцании сверхчеловека. Сверхчеловек — не гипотеза, потому что человек уже существует; он может быть очищен, все уродливое в нем можно разрушить. Все, что умаляет его, можно убрать, и в человеческом сознании, без сомнения, родится сверхчеловек. Заратустру не интересуют никакие вымыслы, он предельно реалистичен. Это не неисполнимая мечта, это мечта, у которой есть все возможности исполниться.

Сверхчеловек не где-то в небесах, сверхчеловек — внутри вас. Сверхчеловек — это вы в самой чистой форме, самой сознательной пробужденности , в вашем переживании вечной жизни, в совершенствовании любви. Он очень близко — по соседству.

Вы должны только превзойти себя.

Вы должны выйти из своих темных нор. Вы должны немного рискнуть — знакомым ради незнакомого, известным ради неизвестного, удобным ради опасного — и вы забеременеете сверхчеловеком, вы дадите рождение сверхчеловеку.

Бог был прошлым, сверхчеловек — это будущее. С прошлым ничего нельзя поделать; с будущим можно делать все. Бог был вашим создателем, сверхчеловек будет вашим созданием — и в этом разница, настолько жизненно важная, такая огромная и неизмеримая, что никакой мост между Богом и сверхчеловеком невозможен. Бог всегда где-то в могиле, а сверхчеловек всегда где-то в будущем, в потенциале вашей любви и сознательности.

В этот вечер Заратустра приближается к сверхчеловеку с еще одного нового угла, с которого он еще не подходил.

Он говорит: Кто подобен мне, тому в удел достанутся переживания, подобные моим, так что первыми его товарищами будут паяцы и покойники. Сначала он говорит: "Кто подобен мне, кто обладает такой же ясностью сознания, что и я, не может не иметь таких же переживаний". Это легко предсказать, потому что ваши переживания зависят от качества вашего сознания. Чем выше ваша сознательность, тем более блаженные, безмятежные, радостные переживания начинают цвести в вас.

На высочайшем пике Гаутама Будда, Махавира или Заратустра больше не три человека, ибо три тишины не могут оставаться отдельными, три экстаза не могут оставаться отдельными — три нуля неминуемо становятся одним.

Нужно понять, что веши, разделяющие вас, всегда болезненны. Невозможно разделить с вами головную боль, беспокойство, мучения. Несчастье разделяет людей; счастье сближает. И по мере достижения чистейшей формы, высочайшей вершины они перестают быть отдельными существами, но становятся одним сердцем, одной любовью, одной радостью, одним экстазом. В высшем мы едины. Только в аду нас много. Чем больше вы чувствуете отделенность от других, тем больше в вашей жизни несчастья, страдания — вы живете жизнью, которая недостойна называться жизнью.