Дочери леса (СИ) - Смолин Александр - Страница 28

Самые вкусные куски вроде грудей и ягодиц полагались высшим чинам, и дальше по старшинству — кому-то бедра кому животик. Все ели с жадность — дрались! И когда очередь дошла да младших ведьм — от бедняжки остались лишь стопы. Обглоданный кровавый скелет изодранный живьем смотрел пустыми глазницами на гостей. Живали твари кожу и мясо при этом громко чавкая и рыгая.

Гости просто сожрали ее!

Сестрам лишь оставалось выразить почтение к дару владыки и доесть мясо убитой, которое осталось. Их окровавленные ротики жадно жевали свежую плоть. Кому досталась пяточка, кому пальчики ног, а кому-то сустав. Глаза маленьких ведьмочек горели характерными демоническими огнями. Праздник подходил к самой интересной части, на которой маленьким ведьмам до 16 лет присутствовать запрещалось. Те же, кто в половую связь вступал, до совершеннолетнего шабаша на всю жизнь отдавались бесам о горе им!

Ознаменованием положенного времени стало появление из подвала очень уважаемого демона, буквально правой руки Апокрифезиса — самого Скаара — древнего змея искусителя благодаря которому весь человеческий род был изгнан из рая на землю. Он был черным гладким и просто огромным. Когда он выполз из люка, ведьма велела дочерям идти по своим комнатам. Она напоила их сонным зельем и заперла на ключ.

То, что происходило дальше на первом этаже поместья, девочкам уже было неведомо — они крепко спали в своих кроватках. Там с появлением Скаара разразилась настоящая оргия. Стоны и охи в ту ночь сотрясали окрестности леса до самого рассвета.

Это был самый первый праздник в жизни сестер... и далеко не последний.

ГЛАВА 5 ОПАСНЫЕ ИГРЫ

Ровно 4 года спустя 1223 год 10 января.

Утром заснеженный лес казался особенно волшебным. Одинокий ворон Грёша сидел на своей любимой еловой ветке. Его перья были припорошены снежинками.

— Кар-ррр-р! — поприветствовал он сестер, встрепенулся, пытаясь сбросить с себя снег, нахохлился и прижал одну лапку к брюшку.

Девочки бегали по двору и играли в снежки. Из дома на свежий морозец вышла Грета. Потребовалась целая неделя, чтобы очистить дом от последствий очередного шабаша, который теперь проходил каждый год в поместье Греты на день огнестояния. Очень уж нечисти нравились ее хоромы. В некоторых местах пятна крови впитались в половицы настолько, что ведьма велела бабаю выкрасить весь пол заново. Пришлось окурить дом полынью, развесить по стенам крапиву и чертополох с укропом, а так же разбросать по углам рябину, чтобы призраки убиенных не заполонили дом после жертвоприношений. Рябина вообще считалась отличным средством против неупокоенных душ. Ведьмы ее применяли, если хотели отогнать их от мест убийства.

Девочки уже заметно повзрослели. Грета обучила их счету и письменной грамоте. Так же сестры преуспели и в черном ремесле, а именно в искусствах: ворожбы, приворота, отворота, порчи и сглаза, выучили много новых полезных магических кругов и даже начали учить сложный рисунок круга телепортации в потусторонний мир, но его изучение было весьма сложным. Призвать демона в земной мир было одно, а вот отправиться в ад собственной персоной и вернуться оттуда живой — совсем другое.

Тем временем Грета недовольно взглянула в сторону дочерей:

— Сходите-ка лучше на ручей, да воды принесите. Я в запретную чащу пойду по делам своим. Чтобы, когда я вернулась, вода уже грелась на печи!

На этих словах, поскрипывая снегом, держась за посох скрюченными руками, с набитым травами мешком за спиной, старица пошла на восток.

Девочки не стали перечить матери: взяли деревянные ведра, черпаки, и побрели к ручью на запад. Они шли в молчании. В их глазах теперь виделись перемены. Влияние Греты сказывалось на них — все больше и больше они — из простых детей превращались в ведьм. Кровавые шабаши, постоянное общение с нечистой силой, накладывали на их души темный отпечаток. Другая жизнь отражалась в глазах дочерей. Они знали то, что другим было неведомо. Они смотрели на мир глазами ведьм. Они жили другим миром!

У ручья их ждал сюрприз — тот самый мальчик Ганс, которого они как-то уже встречали здесь. Он специально наведался в гости. Память о той самой таинственной встрече, четыре года не давала ему покоя. В лесу жили ведьмины дочки, и каждому мальчишке Рудного хотелось на них взглянуть. Но многие слишком трусили, чтобы придти.

— Я вас ждал дочери леса, — Мальчик приветливо улыбнулся. Он смотрел на сестер как на некое чудо. В руках Ганс сжимал небольшой острый меч с зеркальным гладким лезвием. — В городе все о вас только и говорят.

— И что же о нас говорят в городе? — пренебрежительно спросила Ворожба.

— Повежливей сестра! С нами и так никто не общается, — вступилась рыженькая. Она спрыгнула с пригорка к нему и внимательно стала его разглядывать.

— О вас в городе рассказывают небылицы. Что живут будто в мрачном поместье посреди темного леса с матерью ведьмой три дочери. Что, кто их повстречает, тот встретит смерть. Сгинет навеки.

— Но ты же не сгинул? — спросила Веда.

— Вот и я о том же. Врут они все про вас. Давайте играть будем? Я специально к вам пришел. Смотрите, какой мне меч подарил отец на праздник огнестояния! А что вам подарила ваша мать? Банку с лягушками? Может быть человеческий череп?

— Она подарила нам мальчика, такого как ты, и мы его слопали, — грубо ответила Ворожба, — он задавал слишком много вопросов. Мать не велит нам ни с кем общаться, поэтому играть мы с тобой не станем. И вообще мы пришли за водой! Убирайся с глаз долой, пока я не разозлилась, — Ворожба гневно притопнула ногой, ее глаза на мгновение стали красными.

— Похоже, я не нравлюсь вашей сестре. Если вы не хотите играть, то я, пожалуй, пойду, — Ганс с сожалением выдохнул и стал уходить, но тут его остановила Проклятие.

— Разве мы тебя отпускали мальчик? Теперь ты наш и от нас не уйдешь! — Проклятие перегородила ему дорогу. После чего снова попыталась уговорить сестру: — Ворожба, давай с ним поиграем. Он же такой хорошенький — совсем беззащитненький, — не унималась она.

Зная, как нравится этот мальчик Рыжику, Веда встала на ее сторону. У Ворожбы просто не оставалось выбора, и она согласилась.

Поведение сестер настораживало Ганса. Не то чтобы они желали ему зла, просто их одичалые повадки напоминали хищниц. Манера поведения ведьмочек заметно отличалась от городских девчонок. Особенно это было видно по их глазам. С жадностью они рассматривали мальчика. Как будто кошки на мышку смотрели они.

И эта игра была не на равнх!

Дети наполнили ведра, а потом стали играть в догонялки. Они бегали по лесу, взбираясь на крутые овраги, сбегая с них на большой скорости, словно с горных вершин. Снег позволял им падать, валяться и веселиться. Ганс изображал из себя рыцаря, который спасает прекрасных дев от чудовищных веток — срубал их одним взмахом меча, хотя своей одеждой ведьмы больше походили на неопрятных нерях нежели на прекрасных дев. Из-за хмурых туч даже выглянуло солнышко, чтобы посмотреть на то, как играют дети. Мальчик все время смотрел на Зеленоглазку. Именно ее чарующая красота притягивала Ганса больше других сестер.

В какой-то момент он увлекся игрой с Проклятием. Ворожба заревновала: "Чего-й то он только на Проклятие смотрит?" Толкнула его в снег! Ганс тоже не растерялся — не дал себя в обиду — в отместку кинул ей в лицо снежком и сказал что она дуреха.

Лицо Ворожбы резко переменилось. Переменилось так что даже сестры бросили игру и насторожились. Ганс попятился к краю оврага.

— Зачем ты это сделал? — голос Ворожбы ей уже не принадлежал: это говорила яростная сущность Ворчуна сидевшего в ней. Ее прежде голубые глаза светились красным. Лицо Ворожбы стало багряным от злости. Венка на ее щеке интенсивно пульсировала.

— Я... я... не хотел тебя обидеть... прости меня, — пытался оправдаться Ганс. Теперь, когда он услышал ужасный голос Ворожбы, и увидел ее глаза, ему стало страшно.