Безумная мудрость - Вэс Нискер - Страница 1

Санкт — Петербург

Москва Харьков • Минск

2000

Серия «Сам себе психолог» Перевел с английского С. Рысев

Главный редактор В. Усманов

Заведующий редакцией Е. Гладилова

Художник обложки В. Королева

Корректоры Г. Горянова, Е. Шнитникова

Верстка О. Шубик

© 1990 by Wes Nisker

© Перевод на русский язык, С. Рысев, 1998

© Серия, оформление. Издательский дом «Питер», 2000

Права на издание получены по соглашению с Ten Speed Press.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни

было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

ISBN 5–88782–347-Х

ISBN 0–89815–350–6 (англ.)

Лицензия ИД № 01940 от 05.06.2000. Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции

ОК 005–93, том 2; 95 3000 — книга и брошюры. Подписано к печати 04.09.2000 г. Формат 84х 108(1/32). Усл. п. л. 15,12.

Доп. тираж 15 000 экз. от 05.09.2000 г. Заказ № 441.

ЗАО «Питер Бук». 196105, Санкт — Петербург, ул. Благодатная, 67.

Отпечатано с готовых диапозитивов в ГИПК «Леннздат» (типография им. Володарского)

Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.

191023, Санкт — Петербург, наб. р. Фонтанки, 59.

OCR by Lucian June 2008 [email protected]

Посвящается моим родителям,

Джеку и Эстер Нискерам,

чья мудрость сделала возможным

мое — «безумство» и чью любовь

я никогда не забуду.

Эта книга автобиографическая. Я не хочу сказать, что меня отличает какая–то необычайная мудрость или какое–то особое безумство, но всю свою сознательную жизнь я смотрел на мир с некоторым подозрением. Для людей, являющихся моими кумирами, пожалуй, всегда было характерно качество, которое можно было бы лучше всего назвать безумной мудростью. Чжуан–цзы, Гаутама Будда, Баалшем–тов, Альбер Камю, Марк Твен, Руми, Джек Керуак — вот некоторые из тех вызывающих противоречивые оценки личностей, чьи мысли меня привлекали и подпитывали. Мне часто казалось, что я слышу их голоса, уверяющие меня, что мои собственные мистические видения и близкие к абсурду прозрения обладают действенной силой и полны чудес. В каком–то смысле я воздаю должное своим наставникам и кумирам, сводя их вместе на страницах этой книги и давая им возможность поделиться друг с другом своей «безумной мудростью».

Мне всегда представлялось, что я стою на земле лишь одной ногой, в то время как другая ищет себе точку опоры в каком–то ином мире, в котором передо мной могли бы открыться более широкие перспективы.

Это стремление быть одновременно и участником и сторонним наблюдателем жизни впервые появилось у меня и далекие детские годы, которые я провел в маленьком городке в штате Небраска. Я был в школе единственным ребенком из еврейской семьи. Сейчас я вспоминаю, что в те годы постоянно ощущал себя изгоем, держался все время в стороне от своих сверстников и размышлял о своей горькой участи.

Это ощущение оторванности от других людей, то переходящее в погруженность в свой внутренний мир, то превращающееся в чувство отчужденности, — сопровождало меня всю жизнь, заставляя искать других таких же изгоев, смотрящих на мир под непривычным углом зрения. Первые мысли о написании этой книги появились у меня тогда, когда я начал искать людей, которые могли бы стать моими единомышленниками.

По мере того как я взрослел, меня все более озадачивала и ужасала окружающая действительность, особенно те ее проявления, которые в пятидесятых годах нашего столетия отличали жизнь «средних» американцев на Среднем Западе, где я в то время жил. Мне казалось, что человеческое существование — это сплошной абсурд и что задачи, которые пытаются навязать людям церковь, государство и школа совершенно бессмысленны, если не смехотворны.

К концу второго десятилетия своей жизни я начал читать произведения философов–экзистенциалистов и поэтов–битников и обнаружил, что взгляды и тех и других во многом совпадают с моими собственными. Я услышал собственное негодование и печаль в обличительных речах Ницше и в пессимистических высказываниях Камю, а в поэзии Аллена Гинзберга и романах Джека Керуака я нашел созвучные моим мысли о стремлении к некой всеохватывающей благодати, к высвобождению своего бессмертного духа из оков материальности. Эти писатели укрепили меня в мысли, что можно смотреть на мир с другой точки зрения, что можно жить как–то иначе.

Не менее сильное впечатление произвели на меня современные сатирики и юмористы. Ленни Брюс и Морт Сал говорили как будто от моего имени, высмеивая общепринятые нормы поведения, а глуповатая улыбка Альфреда Э. Иоймана казалась мне самой уместной реакцией на нашу жизнь. Его «Чтоб я беспокоился? Никогда!» ни в чем не уступало лучшим философским идеям.

Мое желание стать литературным критиком и юмористом привело к тому, что в 1968 году я начал работать диктором «Последних известий» и комментатором на KSAN-FM в Сан — Франциско, радиостанции, являвшейся главным рупором американской антикультуры.

Поскольку в эфире этой радиостанции звучали голоса представителей антивоенных движений и сторонников употребления наркотиков, мне позволялось проявлять весь мой политический радикализм и компоновать материал так, как я хотел. Я начал представлять новости в виде звуковых коллажей — перемешивая высказывания политических деятелей со звуковыми эффектами и с отрывками из поэтических произведений, песен рок–музыкантов и интервью, взятых у прохожих на улицах. Я резал на части речи Ричарда Никсона и составлял эти части таким образом, [7] что Никсон в результате начинал говорить правду какой видел ее я; затем я накладывал этот измененный вариант на песню Битлз «Каждому есть что скрывать, кроме нас с обезьянкой», после чего в эфире раздавались голоса людей с улицы, обсуждавших бомбардировки Камбоджи.

Кроме того, я сопровождал сводки последних известий собственными комментариями, давая происходящим событиям историческую и космологическую трактовку. Америка представлялась мне еще одной Римской империей, а Земля — планетой, летящей неизвестно куда сквозь пространство, или, быть может, неким сгустком материи и энергии во Вселенной, в которой правит бал энтропия. Таким образом я пытался отразить в этих передачах свой немалый скептицизм в отношении достоверности и подлинной значимости того, что преподносилось радиослушателям в качестве ежедневных новостей. Придуманная мной фраза, которой я заканчивал каждую сводку, отражала как содержание, так и стиль моих репортажей: «Если вам не нравятся эти новости, идите на улицу и сами становитесь творцом событий».

Мое неизменное внимание к творчеству писателей–битников и таких личностей, как Алан Уоттс и Рэм Дасс, а также мое собственное экспериментирование с различными методами расширения сознания усилили мой интерес к духовным традициям Востока. В 1970 году я решил отдохнуть от суматохи, царившей на радиостанции, и отправиться в Азию, где рассчитывал найти себе духовного наставника или, по крайней мере, узнать что–то об индуизме и буддизме из первых рук. Через несколько месяцев моих путешествий попал в Бодхгаю (Индия), где начал практиковать буддийскую медитацию всего в нескольких сотнях ярдов от того дерева, под которым, как считается, обрел просветление Будда. Во время этих упражнений я неизменно оказывался в роли и медитирующего и наблюдателя. При этом я не переставал задавать стандартные журналистские вопросы: «кто?», «что?», «где?», «когда?», «зачем?», «каким образом?». Правда, теперь предметом моих исследований был я сам. Я с ужасом понял, насколько все–таки путанно и подвержено влиянию стереотипов мое сознание.