ВАМП. Практикум по целительству - Ежова Лана - Страница 13

• Предыдущая
• 13/26
• Следующая

Наверное, сейчас я глупо хлопаю ресницами? Присматриваюсь к декану Орашу – нет, не шутит, он серьезен и, пожалуй, сам немного смущен.

– Да, умею. Заклинанием и с помощью настоя.

– Настой варить долго, – качает головой боевик. – Придется обойтись одним заклинанием.

И он хмыкает, прекрасно зная, какой побочный эффект оно дает.

– У меня с собой есть немного…

– Немного настоя от похмелья? – Губы молчавшего до этого момента Гардена кривятся в усмешке, а преподаватель удивленно вскидывает бровь.

И до меня наконец доходит, что они думают! Принимаю зелье сама (что, к превеликому стыду, правда) или, того хуже, собираюсь продавать студентам. На подобную торговлю в среде учащихся искусники смотрят сквозь пальцы, главное, чтобы никто не отравился. Но и попадаться все-таки не стоит, за проступок наказывают отработками.

– Сварить антипохмельное зелье было моим домашним заданием. Рука не поднялась вылить, вот и ношу его с собой…

Я смущаюсь. Врать не ради сохранения своей тайны претит.

Вообще-то мы действительно проходили этот специфический настой, но так давно, что без чар стазиса он успел бы испортиться раз десять.

– Отлично, пойдемте со мной. – И, предвидя мои возражения, Ораш уверяет: – На лекцию не опоздаете, вашего декана позже поставлю в известность.

Делать нечего. Забираю сумку у Гардена и спешу за Орашом.

– Удачи, Соннэя, и до встречи, – вдогонку бросает парень.

– Спасибо. До встречи, Эйнар.

Декан экономит время – на первый этаж спускаемся в маголифте. Из академии выходим быстро и без пустых вежливых разговоров о погоде.

Косясь на искусника, замечаю глубокую складку у его рта. Ораш чем-то озабочен, да и голова у него болит – он поочередно трет виски правой рукой. Левая, чуть согнутая в локте, продолжает висеть вдоль тела, теряясь в складках мантии.

Виттор Ораш – живая легенда.

К двадцати шести годам он уже стал лучшим разведчиком гарнизона. И однажды Ораш и его товарищи уберегли спящий Вышеград от кровавой резни, которую чуть было не устроили пробравшиеся в катакомбы степняки. Позабытый вход в пещеры под городом начинался в горах. Разведчики натолкнулись на него случайно, следя за подозрительно ведущей себя дюжиной кочевников. Бой им пришлось принять в тесноте и темноте каменного лабиринта. Троица молодых боевиков против одиннадцати воинов и шамана, к счастью, неопытного.

Маги справились, но высокой ценой: характер ранений товарищей Ораша был таков, что выйти из катакомб самостоятельно они не могли. И Ораш, едва держась на ногах, двинулся назад за помощью. Он нашел выход из тоннелей, но в горах столкнулся с щетинником. Нечисть перед смертью успела ранить разведчика – ядовитый шип, похожий на спицу вязальщиц, вонзился ему в левую руку. Превозмогая боль и частичный паралич, он дополз до гарнизона. И, не позволяя себя осмотреть, повел целителей к друзьям, что было своевременным для них, но не для него самого. Яд щетинника что-то повредил в нервной системе, и Ораш перестал чувствовать левую руку. Сколько ни бились над ним лучшие целители Вышеграда, но полную подвижность верхней конечности вернуть не смогли.

Для боевика, тем более для разведчика, подобное ранение – увольнение. Однако маг остался при гарнизоне и в кратчайшие сроки выучил орохорский. Он стал незаменимым переводчиком на целых пятнадцать лет, ведь язык степняков студенты начали изучать, лишь когда эрд Ораш вошел в преподавательский состав ВАМП. Чуть позже спецкурс орохорского ввели и в ПУЧе, который ревниво перенимал лучшее у Вышеградской академии…

– Адептка, – окликает легендарный боевик, – я прошу прощения за возможную несдержанность моего коллеги. Пропускайте ругань и угрозы мимо ушей и делайте свое дело. Ваш будущий пациент – неплохой человек, когда трезв.

Что-то мне страшно… Может, развернуться и сбежать?!

Поздно. Мы уже сворачиваем за учебный корпус академии, где разбит огромный парк с экспериментальными садами, оранжереями и грядками специй и лечебных трав. Здесь же расположены общежития для незнатных студентов и адептов-аристократов. Чуть глубже в парке стоят двухэтажные домики для преподавателей, не обремененных семьей. Состоящие в браке искусники по сложившейся традиции живут в городе.

К одному такому аккуратному каменному зданию мы спешно приближаемся. Я уже сожалею, что решила заглянуть в библиотеку столь рано. Как бы не получила новых проблем от коллеги Ораша. Ведь какому состоявшемуся магу понравится помощь желторотой первокурсницы? А если мое присутствие уязвит его чувство собственного достоинства?

– Простите, эрд Ораш, а будет ли уместным мое лечение? – спрашиваю робко.

– Искусник Ораш, – напоминает боевик о негласном законе академии: все титулы остаются за ее стенами.

– Простите, искусник, но, может, лучше пригласить кого-то из преподавателей нашей кафедры?

– О нет, адептка, это слишком просто. Я хочу, чтобы коллега проникся ситуацией и устыдился – юная девочка убирает похмелье у бывалого вояки, – с непонятным мне предвкушением признается декан.

Я в недоумении. Что позорного в ситуации? Почему искусник должен стесняться какой-то там студентки? Вот рассердиться – это да…

– Один момент, декан Ораш… – Я нерешительно замолкаю, и искусник, остановившись, ждет с мрачным выражением лица. – Я еще не умею избавлять от тяги к алкоголю навсегда.

Он перестает хмуриться и с пониманием кивает:

– Этого я от вас и не требую. Один из лучших преподавателей моего факультета – не запойный пьяница, нет. Но может выпасть из жизни на несколько дней, когда в академию заявляется его боевой товарищ. Кстати, это сведения, о которых вам не следует распространяться, да и вообще попрошу не сообщать друзьям о том, кому вы оказывали помощь.

Мне обидно. Этика целителей не позволяет кричать о диагнозах больных на каждом углу. Если и приходится обсуждать чужие хвори, то только когда без помощи коллег не обойтись.

Но я не отстаиваю честь целителей, а смиренно обещаю:

– Да, искусник Ораш, я буду молчать.

– Отлично. Что ж, проходите. – Мой спутник без ключа отворяет дверь.

Значит, это не выдумка, что на территории кампуса для ректора и деканов не существует замков? Впрочем, так и должно быть, ведь с магами-недоучками нужно держать ухо востро и оперативно реагировать на все их выкрутасы.

Вхожу в дом, принюхиваясь. Почему-то ожидаю последствий разнузданного веселья: витающего в воздухе винного духа, пустых бутылок, поломанной мебели и гор объедков. Именно так описывал мне утро после студенческой гулянки братец, студент ПУЧа. И невольно разочаровываюсь – никаких следов чрезмерных возлияний.

Наказ декана возвращает к реальности:

– Адептка, вам на второй этаж. Спальня хозяина – первая справа.

– Как? Я должна идти туда одна?!

Ораш устало вздыхает:

– А что здесь такого? Я займусь вторым гулякой. – Он указывает рукой на низкую кушетку неподалеку от камина.

Ох, святые покровители! Я и не заметила тихо сопящего человека в гостиной!

Рассмотреть лицо дремлющего не удается – оно, как и большая часть тела, прикрыто меховым покрывалом. Зато вижу, что спящий высок: ложе коротковато, и голые ноги мужчины неудобно с него свисают. Святая Виржия, неужели у всех мужчин настолько волосатые нижние конечности?

– Не стойте столбом, адептка, идите наверх.

– Но, может, я все-таки подожду вас?

Декан боевого факультета неодобрительно качает головой:

– Вы целительница. Неужели один нетрезвый искусник страшнее той нечисти, из зубов и когтей которой вы будете вытаскивать своих пациентов?

Про вытаскивание сказано слишком громко – это обязанность боевиков. И только когда их нет поблизости, целитель может попытаться отстоять жизнь человека не лекарскими, а боевыми заклинаниями.

Сделав несколько расслабляющих, возвращающих хладнокровие вдохов, снимаю плащ и шаль, затем выполняю требование преподавателя – иду наверх. Ступени старой лестницы недовольно скрипят при каждом шаге. И неприятные звуки только усиливают тревогу.

• Предыдущая
• 13/26
• Следующая