Эликсир для Потрошителя - Балтийская Инна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/12
- Следующая
Высокая, широкоплечая Алена, кандидат в мастера спорта по тяжелой атлетике, принципиально не носила юбок и туфель на каблуке, почти не красилась, и даже длинные русые волосы безжалостно завязывала в обычный конский хвост. Пожалуй, ее нельзя было назвать симпатичной, но дерзкий взгляд и спортивная фигура спортсменки привлекала мужчин, хоть и не вызывала в них романтических чувств. Что ж тут удивительного, что и шефу не приходило в голову отвести ее, к примеру, на балет? Зато он лично обучал ее приемам дзю-до и рукопашного боя, и это нравилось ей куда больше стандартных походов в кино и в рестораны.
Словом, она давно бы ответила на его чувство, но… Михаил был старше ее более чем в два раза! Алене исполнилось 24 года, а шефу оставалось два года до 60-летнего юбилея. И эта разница смущала девушку, не давая расслабиться. Она с трудом перешла «на ты», и лишь недавно стала называть шефа не Михаилом Осиповичем, а просто Мишей. И до сих пор частенько оговаривалась.
Шеф правильно расценил ее молчание. Глубоко вздохнул и как ни в чем не бывало предложил:
– А давай махнем на природу? В Битцевский лесопарк, к примеру? Там в понедельник народу мало, постреляем из моего табельного.
На лесопарк Алена согласилась без колебаний. Они вышли из тира и бордо отправились к машине Чарновила, как вдруг мобильный Алены ожил:
– Аленушка, беда! – звонкий голос знаменитой еще с советских времен певицу Зульфии Ротангу дрожал и срывался. – Срочно приезжай, только одна! В мой особняк, прямо сейчас, немедленно! И никому, слышишь, никому не говори о моем звонке!
Алена переглянулась с Михаилом, и они, не сговариваясь, перешли на бег. Через пару секунд машина сорвалась с места и, нарушая все правила, совершила запрещенный левый поворот и понеслась к загородному дому певицы.
Через полчаса они подъехали к стоящему в самом начале элитного поселка особняку. Охранник без единого вопроса поднял шлагбаум, и стало ясно, что никаких тревожных сигналов на пост не поступало. Значит, певица сразу вызвала личного телохранителя, не обращаясь к помощи местной охраны.
Подъехав к бело-розовому двухэтажному особняку, похожему на кремовый торт с башенками, машина притормозила. Автоматические створки кованых ворот плавно разъехались в стороны, и Чарновил подъехал почти к самому дому. Они с Аленой одновременно вышли из машины, но Михаил быстро пошел к дому, а Алена буквально застыла на месте.
Она сама не понимала, почему ей стало так страшно. Одурманивающее пах жасмин за воротами, последние лучи солнца ласково касались ее волос, но… На секунду ей показалось, что горячий летний воздух утратил свой аромат, стал вязким, как сироп, сгустился в полупрозрачное марево и застыл, обжигая, словно она попала в огромную печь. И она, словно обгоревшая мушка, не может даже пошевелиться… Но Михаил уже вошел в особняк, оставив дверь приоткрытой, и Алена, усилием воли стряхнув странное оцепенение, бросилась за ним.
Далеко бежать им не пришлось. Зульфия, сжавшись в комочек в плетеном кресле, сидела у самого входа в огромный каменный вестибюль и тихонько всхлипывала.
В этой скрюченной в кресле фигурке Алена с трудом узнала прославленную певицу. Она привыкла к надменной, суровой бабенке, которая, будучи ниже Алены на голову, умудрялась смотреть на нее сверху вниз. Певицу настолько закалили годы, проведенные на сцене, что теперь из нее вполне можно было делать гвозди, крепче которых не нашлось бы в мире. Но теперь эта железная женщина была не просто надломлена – она была словно растерта в порошок. Услышав гулко стучащие по мраморному полу шаги, она подняла голову и расширившимися от ужаса глазами поглядела на нависшего надо ней высоченного мужика. Сильно осунувшееся лицо певицы с глубоко запавшими глазами и размазанными по щекам лиловыми тенями напомнило Алене старый филь про зомби, только-только выкопавшегося из могилы. Зульфия перевела взгляд на девушку и тихонько проскулила:
– Я ведь просила тебя приехать одну! Ну почему ты его привезла?
Алена растерялась, а Михаил вежливо, но твердо сказал:
– Извините, но я шеф охранного агентства. Алена – моя сотрудница, но принимаю решения все равно я.
– Решения? – истерически взвизгнула вдруг Зульфия. – Вы можете принять решение и избавить меня от трупа?
Алена на всякий случай сделала шаг назад и тревожно посмотрела на Михаила. Тот оставался невозмутимым.
– Не уверен, что это хорошая идея. Может, лучше вызвать врача?
– Нет! – Зульфия дернулась, как от удара током. – Не надо врача. Она мертва… мертва. Она просто не может быть жива!
– Понятно. – все так же невозмутимо продолжил Михаил. – И кто она?
– Ната… – донеслось сквозь рыдания. Михаил вопросительно взглянул на Алену, и та пояснила:
– Наверное, Наталья, девочка из подтанцовки.
– Она жила здесь? – деловито уточнил Чарновил, обращаясь в пространство между Аленой и Зульфией.
– Нет, в общежитии. – ответила Алена. – Она из Нижнего Тагила, и жила вместе с остальными иногородними девчонками.
Алена машинально отвечала на вопросы, а сама лихорадочно обдумывала ситуацию. Положение складывалось патовое. Похоже, певица зачем-то убила танцовщицу, и теперь предлагает им стать соучастниками. Конечно, самым разумным решением было бы позвонить в полицию, но… Весть о том, что охранное агентство «Аргус» сдает своих клиентов, разнесется по Москве в считанные дни. И все ВИП-персоны тут же откажутся от их услуг. Как хорошо, что Михаил поехал с ней! Он начальник, ему и принимать трудное решение.
Черновил тоже выглядел слегка растерянным. Тем не менее, он спросил уверенным тоном:
– Зульфия, вы в доме одна?
– Да-да, совсем одна. – с готовностью закивала она. Алене показалось, что она с облегчением перевела дыхание.
– Нам надо посмотреть на тело. Где оно?
– Т-там. – Она мотнула головой в сторону крутой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Затем рыдания усилились, и стало ясно, что провожать их к трупу певица не собирается.
Михаил с Аленой, чуть поколебавшись, поднялись на второй этаж, огибающий лестницу, и оглядели узкий коридор с множеством закрытых дверей. Лишь одна была приоткрыта. Черновил первым подошел к ней, и, не касаясь створки, осторожно заглянул внутрь. Через пару секунд он отошел от двери и со странным выражением посмотрел на Алену.
– Точно труп? – спросила она.
– Еще какой… – Черновил напряженно думал о чем-то. – Алена, твоя певица буйнопомешанная. Ты у нее больше работать не будешь. И вывозить ЭТО мы тоже не станем. Весь вопрос вот в чем – звонить ли нам в полицию, или просто уехать?
– А что там? – оторопела Алена.
– Нервы крепкие? – она быстро закивала, и Михаил разрешил: – Тогда быстро загляни, только не притрагивайся ни к чему.
Она подошла поближе и заглянула в комнату. Пары минут хватило, чтобы понять – им в самом деле пора уезжать. Кровью было залито буквально все – паркетный пол, кремовый диванчик, подоконник, казалось, даже светлые обои покрыты кровавыми разводами. Девичье тело, распростертое на полу возле окна, было не просто изрезано – оно было располосовано, разрезано на ремни острым скальпелем. Сам инструмент валялся ближе к двери, в небольшом озерце свернувшейся крови. Пол, подоконник, даже стекло было словно измазано, изрисовано бурыми разводами. А за стеклом медленно кружились невесомые белые лепестки жасмина.
Алену слегка затошнило, но она взяла себя в руки и повернулась к шефу:
– Думаю, надо звонить в полицию. Если это сделала она, ее нельзя оставлять на свободе. Если кто-то другой, тем более опасно оставлять ее одну.
Остаток дня запомнился Алене, как плохая постановка в театре абсурда. Опербригада, «Скорая» и адвокат приехали одновременно. Пока певице делали укол успокоительного, эксперты орудовали на втором этаже, а потом сразу же начался интенсивный допрос. Полумертвая от стресса и лекарств, певица с трудом понимала вопросы, но сыщики не унимались, несмотря на протесты адвоката. Параллельно велись допросы соседей и охранника поселка. А через пару часов в особняк приехал молодой высокий брюнет с накачанным торсом и капризным лицом избалованного школьника. Оперативники вцепились в него, как клещи, но ничего ценного не узнали.
- Предыдущая
- 2/12
- Следующая
