Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы - Валентинов Андрей - Страница 20

– Он у майора Волкова. Знаете такого?

– У Всеслава Игоревича? – растерялся парень. – Но почему? Значит, это был Волков? Ничего не понимаю!

– Давайте по очереди, – предложил полковник. – Вы – первый. Только подробнее, будьте добры...

– Подробнее, – вздохнул Прыжов, доставая сигареты. – Ну, в общем, пять лет назад я закончил Бауманку...

Сеня Прыжов попал в Теплый Стан по распределению. «Объект п/я 0021» имел по сравнению с другими немаловажное преимущество – он находился поблизости от Столицы. Места в самом городе получили пробивные «друзья деканата», комсомольские активисты и сексоты. Оставшиеся расхватали чьи-то сыновья и племянники, и в результате Прыжов вынужден был довольствоваться Теплым Станом. Взяли его на новое место не сразу, в связи с беспартийностью и недостаточной идейной стойкостью, но Сеня считался хорошим специалистом, и будущий начальник, ознакомившись с его дипломным проектом, сумел настоять на своем.

Лаборатория, куда попал новичок, занималась проектом «Второй канал». Соседняя ведала «Первым каналом», но что сие означало, Семену объяснять не спешили. Прыжов занимался аппаратурой, и работы вполне хватало, дабы не забивать голову лишними мыслями. Установку монтировали три года, еще год ушел на устранение неизбежных недоделок, и, наконец, в Институт прибыла правительственная комиссия.

Состав комиссии удивил. Прыжов, будучи уверен, что работает на армию, ожидал увидеть людей в больших погонах, но начальники попались сплошь штатские, причем, главным оказался известный всей стране руководитель, ведавший в Центральном Комитете идеологией. Связь между идеологией и физикой Семен, несмотря на изучение диамата, так и не уловил.

Главный идеолог с наивностью гуманитария выслушивал пояснения, но спрашивал все больше об охране и режиме секретности. На следующий день лаборатория была переведена на особое положение. Вместо обычной охраны ее теперь контролировали неприятного вида краснолицые молодцы в черных куртках без знаков различия. Их командир – майор Всеслав Игоревич Волков – несколько дней вникал во все подробности работы. Временами его любопытство удовлетворял Семен, который мог объяснить практически все, кроме устройства скантра – главной детали установки. Скантр, изобретение знаменитого Тернема, считался настолько секретным, что расспрашивать о нем не имел права даже начальник лаборатории.

Установка вскоре заработала, но Прыжов при этом не присутствовал. После окончания монтажа он как, беспартийный и несоюзный, был переведен в отдел технического обслуживания. По Институту начали гулять слухи о странных делах, творившихся в обеих лабораториях, но подобных баек и раньше было достаточно, и Сеня им не верил.

Дальнейшее произошло случайно. Грипп уложил на бюллетень сразу четверых сотрудников Первого канала, и Сеню временно перевели на дежурство у главной установки. Задачу поставили туманно: ожидать сигнала лампочки № 3, а при его получении – установку включить. Прыжов рассудил, что подобная работа под силу даже дрессированному орангутангу, однако ему разъяснили, что дежурство требует особого внимания, даже бдительности, а ежели появятся гости, оных следует принять вежливо, но не забыть немедленно позвонить по красному телефону.

Первые две ночи прошли совершенно спокойно. Прыжов, внимательно осмотрев аппаратуру и припомнив подробности монтажа, сделал вполне определенный вывод, подтвердивший его прежние предположения. Перед ним был канал пространственной связи. «Дверь» – небольшая площадка, покрытая титановым сплавом, могла перебросить курьера куда угодно, вплоть до Огненной Земли. Физики давно слыхали об этом изобретении Великого Тернема, но видеть его в действии доводилось немногим. Семен знал, что главный канал пространственной связи, известный у специалистов, как «Тропа», а среди широкой публики – «горячая линия», находился совсем в другом месте. Откуда ожидались гости Первого канала, можно было только догадываться.

...Лампочка зажглась на третью ночь. Прыжов быстро произвел необходимый набор сигналов на пульте и стал ждать, прикидывая, на каком языке придется приветствовать гостя. В голове вертелось «буэнос диас», хотя с учетом позднего времени правильнее было все же не «диас», а «ночес».

Гость появился, как и ожидалось, после яркой вспышки посредине титановой площадки. Сеня неторопливо поднялся со стула – и остолбенел. Перед ним стоял крепкий бородатый мужчина в роскошной бобровой шубе и меховой шапке с красным верхом. На украшенном серебром поясе висела сабля в золоченых ножнах, на пальцах сверкали перстни.

«Иван Грозный!» – похолодел беспартийный Сеня. Почему гость в шубе обязательно должен быть создателем опричнины, а не кем-то иным, Прыжов объяснить не мог – в голове словно что-то заклинило. Впрочем, за те несколько секунд, пока гость приходил в себя, вытирая слезящиеся после вспышки глаза, Сеня понял главное: чем занимались обе лаборатории, и для чего они два года монтировали тахионный ускоритель.

Гость удивленно поглядел на Сеню, и тот, вспомнив виденные им исторические боевики, попытался поклониться в пояс. Опыта он не имел, а посему получилось не особенно удачно. Гость засмеялся, подмигнул и поинтересовался:

– Новик?

Сеня знал, что «Новик» – это название крейсера, а также роман знаменитого в прошлом писателя Лажечникова. На всякий случай не став отказываться, он поспешил представиться, не забыв добавить, что он дежурный, причем временно.

– Зрю, зрю, – провозгласил гость. – Час зело поздний, непоказанный, однако же справа неотступная.

Затем, приосанившись, добавил:

– Княж Семеном зови, – и, чуть подумав, продолжил. – Однако же, поелику вы без князей постыло прозябаете, кличь мя Семеном Иоанычем.

– С-садитесь, Семен Иоаннович, – выдавил из себя Прыжов и поднял трубку красного телефона. Там долго не отвечали, наконец, неприятный голос поинтересовался, в чем дело. Прыжов спокойно, с сознанием важности своей миссии, сообщил о «непоказанном» прибытии по Первому каналу князя Семена Иоанновича.