Мой ректор военной академии. Часть вторая (СИ) - Тур Тереза - Страница 15

Дом Ричарда. Гостиная. Камин. Перед ним стоят два кресла, словно ждут нас… А за окном — метель. Точно такая же, как в тот день.

Я, как зачарованная, опустилась в кресло и уставилась на пламя камина. Не знаю, сколько просидела, пока не очнулась от голоса Джона Адерли — камердинера милорда Верда:

— Миледи Вероника… Вы вернулись?

Перевела взгляд на него. Грустно покачала головой:

— Нет. Просто учусь строить порталы — и у меня плохо получается.

— Порталы строить — это хорошо, — рассудительно заметил бывший солдат. — А вот то, что не возвращаетесь — плохо. Хотя… после того, что произошло…

Он прошел через гостиную, тяжело ступая. Налил себе в бокал чего-то из господских запасов. Посмотрел на меня вопросительно:

— Миледи?

— Третий день подряд алкоголь — это сильно, — отрицательно покачала я головой. — Пока воздержусь.

Джон не стал спорить, выпил, сел в кресло рядом со мной.

— Дом по ночам скрипит. Как будто плачет, — пожаловался он мне. — А днем так тихо… Словно все вымерло. Ни голосов. Ни движения. Только мы и бродим привидениями. Жутко..

Я опять уставилась в пламя камина. Он мне напоминал цвет глаз Ричарда, когда они начинали полыхать от страсти… Или от дикого гнева. И то и другое помнили эти стены.

— Миледи… Вы сможете простить моего господина? Когда-нибудь? — вдруг спросил Джон. — Ведь он, как только скинет заклятие и опять начнет мыслить здраво — обязательно придет к вам.

— Не знаю, — вздохнула я. — А вы откуда знаете, что милорд под заклятием? Он так уверен, что я и император…

Не смогла продолжить.

— Тьфу, глупость какая… — поморщился камердинер. — Видел я эту гадость на кристалле, пока люди графа Крайома запись не изъяли. Там же понятно, что все это затеяла графиня Глория Олмри, чтобы хоть напоследок гадость вам и милорду сделать.

— А вы как поняли, что на записи графиня? — я окаменела.

— Да что там понимать, если это все происходит в ее столичном доме — как есть ее будуар. А тот, кто императора изображает — мальчишка, наверное, какой-нибудь, что влюбился в крокодилицу эту. Да и не понял, дурак, чем ему это грозит. — я вспомнила зеркало в золоченой раме. Содрогнулась. А вслух сказала:

— Пять лет рудников. Но без поражения в правах, — просветила я Джона.

— Император милостив, — недовольно проворчал слуга. — Излишне.

— А откуда вы знаете, как выглядит будуар графини?

— Что ж у нее — слуг нет.

— Вы что — показывали запись еще кому-то? — обомлела я.

— Нет, что вы! — возмутился слуга. — Только картинки с интерьером.

— Простите.

Джон поднялся. Снова дошел до столика с алкоголем. Выпил.

— Вопрос только в том, почему милорд не почувствовал, что его обманывают, как позволили себя провести — тихо сказал он. — Вряд ли бы графиня смогла его так околдовать. А молодой человек, который участвовал в этой… инсценировке? Смог бы?

— Не знаю. Но уверена — если бы он был в этом виновен, то приговор был бы совсем другой.

— И то так, — согласился он со мной. — А вы не знаете, где милорд?

— Нет, — не говорить же, что я встречаюсь с бывшим женихом во снах.

— Простите его, — снова попросил меня слуга. — Я никогда не видел его таким счастливым. А уж в тот вечер, когда вы вернулись из дворца… Он же ни в чем не виноват. Вас подставили, его околдовали… Это все просто зависть!

— Раньше надо было с женщинами своими разбираться, — процитировала я «Место встречи изменить нельзя».

— Ваша правда, миледи, но все-таки…

— С кем вы разговариваете, Джон? — раздался голос Оливии.

Увидев меня, горничная взвизгнула и затараторила в полном восторге так, что у меня голова закружилась.

— Вы помирились? А где милорд? Что подать на ужин? Когда прибудут мастер Пауль Рэ и мастер Рэм Рэ?

Я никак не могла дождаться хоть какой-нибудь паузы в ворохе вопросов, чтобы сообщить, что все остается по-старому.

Когда мне удалось это сделать — я увидела, как по-настоящему, искренне огорчилась молодая женщина.

— А мы за вас с хозяином все стихии молим, — тихо проговорила она.

Потом я отвечала на вопросы прибежавших на наши голоса остальных. Пришли и Каталина, и Натан, и мама Вилли. В доме был и сам мальчик, что меня очень и очень обрадовало. Оказалось, что милорд не отменил приказ платить ему как посыльному.

Когда я, наговорившись вволю, собралась уходить, то выяснилось, что меня просто так не отпустят.

— Время обедать, миледи, — торжественно объявила Каталина.

Я только попросила, чтобы стол накрыли на нашей половине, а не на господской.

А со следующего дня все повторилось снова. Я строила порталы не туда, куда собиралась — или куда мне приказывали, а туда, куда меня несла нелегкая.

Чаще всего в поместье Ричарда, где я была так счастлива. В мою спальню там.

Еще был его городской дом. Опять-таки спальня.

И, конечно же, остров… Первый раз я расплакалась — настолько было больно очутиться в этом месте без Ричарда, понимая, что все осталось в прошлом. Потом я просто злилась.

А спустя три дня — озверела совсем… Когда в очередной раз оказалась на белом песке острова вместо своей комнаты во дворце, куда я должна была попасть, я попыталась сорвать перстень — и выбросить его в воду. Не удалось.

— И что это такое? — возмутилась я, уставившись на перстень с сапфиром, как на живое существо.

— Добрый день, Вероника, — раздался у меня за спиной мужской голос.

— А…, - отпрыгнула я.

— Простите, если напугал, — насмешливо поклонился мне владыка Ир — повелитель океана. Кстати, в отличие от наших прежних встреч, он был одет.

— Добрый, — пробурчала я.

— Вы зря злитесь на артефакт. Когда вы переноситесь, он руководствуется тем местом, где вам будет максимально безопасно. Только и всего.

— А почему перстень не снимается?

— Не хочет, чтобы его выкинули в воду, я полагаю, — усмехнулся зеленокожий мужчина. — Вы успокойтесь. Уберите из сознания злые мысли. Теперь попробуйте снять. Видите… Все получилось. Теперь надевайте обратно. Вещь-то бесценная… Изумрудные глаза сузились, вглядываясь туда, где море сходилось с небом. Жаль, что так все получилось с принцем Ричардом — не отрывая взгляд от горизонта, прошептал Ир.

— А вы…Тоже считаете, что у меня роман с его отцом?

— Я не знаю…Но…Вы не похожи на женщину, у которой роман, — заметил владыка Ир. — Да и император Фредерик не выглядит счастливым.

— Может, вы объясните это Ричарду?

— Зачем? Он должен понять это сам.

Море тихо дышало. Оно было таким же томным спокойным, как его владыка. Интересно…Этот зеленый когда-нибудь выходит из себя? Может, йогой занимается в свободное время? Кстати, надо попробовать…

Этой ночью я сошла с ума. Я даже засыпала с мыслью о том, что хочу увидеть Ричарда. Наверное, виноваты мои путешествия по местам боевой и политической славы, так сказать… А что… Перстень несколько дней таскал меня по нашим спальням, погружая в воспоминания…

Это был лес, в котором мне уже приходилось бывать. Я не столько узнала пейзаж, сколько почувствовала это. Но место было другое. Луна светила настолько ярко, что можно было, наконец, разглядеть окружающие деревья. Огромные исполины с листьями, по форме напоминающими лопухи. Весь лист устлан ковриком иголок, — как у нашей елочки, только зелень ярче и мягче на ощупь. Мох под ногами был сухим. Меж голубоватых стволов, на полянке стоял домик, — эдакий приют охотника на привале. Дверь избушки даже не скрипнула, когда я тихо проскользнула внутрь. Пахло деревом, травами, и еще чем-то очень знакомым, причиняющим боль…

Почему-то я была одета в то самое платье, которое сшили для свадьбы. Золотистый атлас шептался с лунным светом, подсматривающим сквозь зашторенное окошко в темноту комнаты. Кожей чувствовала, что платье надето на голое тело.

Перед очагом была расстелена огромная мохнатая шкура, на которой спал Ричард.

Я была настолько взбудоражена воспоминаниями… к тому же — это же сон. Мой сон. Так что смущаться? Прежде чем сообразила, что творю, я скользнула к нему.