Сын Сталина - Земляной Андрей Борисович - Страница 55

– А группа отсечки?

– Заняли позицию согласно плану.

– Пусть тогда выдвигаются к аэродрому, – распорядился Александр. – У нас позиция получше, а у них там практически чистое поле.

– Есть, камерад комиссар! – лейтенант Клаус Мильх козырнул и отбыл на третий этаж, где расположились радисты.

– А этого вот запереть в глухой комнате и глаз не спускать! – приказал Александр, и двое штурмовиков, коротко кивнув, подхватили негуса негешти[171] под руки и выволокли из зала.

– Так, – Александр задумался. – Теперь нужно как-то распределить людей на отдых. Всё же почти десять часов без остановок пёрли.

– Хорошая идея, – Ланц кивнул. – Я дам команду штабу, пусть составят график, и хоть по часу, но отдохнут.

Такого скопления авиационной техники аэродром Аддис-Абебы не видел никогда. Взлетали и садились «фоккеры», «антоновы» и истребители итальянских ВВС, а войска всё прибывали и прибывали.

Через три часа, когда уже было понятно, что столица Абиссинии взята под полный контроль, прибыли генерал Боно, маршал Будённый и полковник Роммель.

Прибывшие войска сменили штурмовиков, взявших штурмом дворец негуса, и Александр, наконец получивший возможность отдохнуть, рухнул не раздеваясь в какой-то из комнат на мягкий ворсистый ковер.

– Товарищ первый секретарь! Дуче! Победа! Победа!

С этим криком в кабинет ворвался Джиованни Дольфин. Он размахивал бланком радиограммы, а на его лице сияла восторженная улыбка. Секретарь буквально вприпрыжку подлетел к столу Муссолини:

– Победа, дуче! Ваш гений привел нас к победе в Африке!

Первый секретарь народной коммунистической партии Италии с улыбкой посмотрел на секретаря, который все никак не мог успокоиться и продолжал махать радиограммой, точно флажком.

– И на каком же фронте наши доблестные войска одержали победу, Джиованни? Ну же, кто победил: Боно или Грациани? Север или юг?

Дольфин закружился на месте и возопил с ещё большим восторгом:

– Нет, мой вождь! Вы меня не поняли! Полная победа!!!

– Как это? – Бенито Муссолини с удивлением воззрился на своего секретаря. – Не понял? Так что это за победа?

– Полная победа, товарищ первый секретарь! Полнейшая! – Дольфин просто захлебывался от избытка чувств. – Только что сообщили: добровольческий корпус – ну то есть его часть – прорвался к Адис-Абебе, совершив марш по тылам противника, и взял столицу Абиссинии штурмом. Негуса захватили в плен, и он готов подписать капитуляцию! Полную капитуляцию, мой дуче!!!

– ЧТО?!!

Он все ещё плясал возле стола, а Муссолини обхватил голову руками и буквально застонал от огорчения. Это же надо! В очередной раз Италии – его Италии! – указали на её место. Итальянская армия бьётся почти год и не может добиться не то что серьёзных побед, а…

Да какие, к дьяволу, победы?! Эти грязные абиссинцы то и дело переходили в контрнаступление, и пару раз чуть не окружили регулярные итальянские части! И вот – мадонна! – появляются русские и немцы. И меньше чем за неделю заканчивают эту войну! Полной победой!!!

Дольфин наконец понял, что что-то идет не так. Он склонился к столу:

– Мой дуче?

– Кто принимал участие в этом рейде? – прошипел Муссолини сквозь зубы. – Какие части? Об этом сообщается в радиограмме?

Секретарь быстро поднёс бланк к глазам, немного пошевелил губами…

– Да, указано, товарищ первый секретарь. Части русской особой кавалерийской дивизии, русская мехбригада, штурмовой батальон и две роты немецких горных стрелков. Командовали операцией генерал Ланц и корпусной комиссар Белов-Сталин…

– А итальянцы?!! – раненым медведем взревел Муссолини, вскакивая из-за стола. – Cazzo di caccare![172] Там что, не было наших солдат? Ни одного долбаного итальянского солдата?!

– О нет! Нет, дуче, – зачастил Дольфин. – Как же я мог не сказать вам: там ещё был взвод наших парашютистов…

– Va fa’n’fica, imbecille![173] – заорал итальянский лидер и с такой силой хватанул кулаком по столу, что было явственно слышно, как треснули ножки невезучей мебели.

Он схватил со стола графин с водой и, не озаботясь стаканом, в три глотка осушил его прямо из горлышка.

«Какие скоты! Какие скоты! Взяли с собой два десятка итальянцев, чтобы продемонстрировать „братство по оружию“! – Муссолини с силой стиснул виски и чуть не завыл волком. – Это всё молодой Сталин! Вот так: ткнуть носом в полное неумение воевать! Хитрые Сталины: старший велел – младший сделал!..»

– Срочно послать благодарственную телеграмму Сталину, – дуче резко успокоился и теперь холодным рассудочным тоном отдавал приказы. – Немедленно телефонную связь с Сарфатти и Де Векки! Исполнять!

А через минуту он уже твёрдо диктовал в трубку: «Приказываю ускорить подбор кандидаток для известного вам объекта… Сколько подобрали?.. Четверых? Мало! ещё две-три на всякий случай! Вдруг у него не северный, а южный темперамент. Что?! Расскажите мне ещё про католическую мораль, idiota![174] Я был немногим старше, когда ко мне приводили сразу троих! И – клянусь мадонной! – они выползали от меня на подгибающихся ногах!..»

Белов проснулся, когда утро уже вовсю светило в окно комнаты, освещая и цветастый ковёр, устилавший пол, и небольшой столик из резного дерева, на котором стояли графин с водой и хрустальный бокал.

Когда Александр вышел, то сразу был захвачен армейской суетой, царящей в здании. Завалы у окон уже разобрали и комнаты были приведены в более-менее пристойное состояние.

– Проснулись? – полковник Роммель с радушной улыбкой пожал руку Александру и качнул головой влево: – Если хотите позавтракать, в столовой уже кормят.

– Да, это было бы своевременно, – Александр кивнул. – А ещё принять душ и переодеться.

– О вас спрашивал генерал Боно. Всё никак не может опомниться от того, что столь молодой человек всего с тремя сотнями головорезов захватил столицу и фактически закончил войну. Представляете, они даже химические снаряды привезли…

– А вот это совсем зря, – Александр нахмурился. – Эту химическую дрянь вообще нужно запретить, а за её использование сажать как военных преступников.

– Товарищ корпусной комиссар… – раздалось откуда-то сзади, и, обернувшись, Александр увидел одного из сержантов-алабинцев. – Там наши типа баню нашли.

– О! это дело, – Александр коротко поклонился полковнику. – Передайте генералу, что я обязательно найду его чуть позже.

Когда Саша, вымытый и переодетый в чистую форму, сидел в дворцовом саду и наслаждался жизнью, попивая холодную, из глубокого колодца, воду, рядом на скамейку плюхнулся Будённый и тоже откинулся на спинку скамьи.

– Эх, хорошо! – он глубоко вздохнул и скосил взгляд на Александра. – Прячешься? Правильно делаешь. – Семён Михайлович заразительно рассмеялся. – Генерал этот итальянский рвёт и мечет, но виду пытается не подавать. Изображает глубокую благодарность. Ага, как же… счастлив он. Приплыли немцы с русскими и за пять дней всю войну закончили.

– Ну, закончить совсем не получится, – Саша подставил лицо солнцу и потянулся. – Будет ещё партизанщина всякая, саботаж да диверсии. Так что побегать придётся. Пока простой народ не поймет, что при новой власти живётся лучше, так и будут гадить из-за угла.

– Да, в Туркестане всё то же самое было, – Будённый кивнул. – Но всё же как ловко у тебя выходит, Саньча! И там, в Афганистане, и здесь…

– Так легко, когда за спиной и люди, и средства, и другая поддержка, – произнёс Александр. – Один в поле – воин, но только на короткое время. А у меня вообще условия райские. Техника – пожалуйста, люди – вот они, средства – бери, сколько хочешь. Тут, главное, самому не обделаться.