Горец. Оружейный барон - Старицкий Дмитрий - Страница 34

Двуногие сошки можно было крепить на приливы в двух местах кожуха. Практически по его краям.

Ручка переноски.

Деревянный приклад с пистолетной рукояткой управления огнем.

Автоматика вся, как у первого «Гочкиза», разве что облегченная.

Вес со снаряженным магазином удалось свести с пятнадцати килограммов на первых образцах до тринадцати на серийной модели, в которой практически не осталось цветных металлов.

Боевой расчет планировался в два человека при четырех магазинах. Второй номер нес еще запас патронов россыпью в ранце. Личное оружие пулеметчика — револьвер. Второй номер вооружен еще винтовкой одинакового с пулеметом калибра.

У Имрича также начал стрелять первый образец 11-миллиметрового крупняка. Из фирменных кассет емкостью по 15 патронов.

Таким образом, оставив «Лозе» нишу ротного пулемета, мы с Гочем создали пулеметы взводного и батальонного уровней. Что делало нашу пехоту тактически более гибкой. Если, конечно, все это примут на вооружение. А главное, правильно применят.

А то в империи, как я погляжу, не целесообразность, а большие деньги стали рулить в военных поставках. Позиционный тупик как-то быстро приучил чиновников и заводчиков, что долгая война это тоже жизнь, а не эксцесс. Так что «кому война, а кому мать родна…»

Кто это сказал?

Кобчик сказал?

Тот самый Кобчик, который сам «оружейный барон»?

Сказал.

Имею право.

У меня молодая жена до сих пор ходит в том, что ей я купил в Гоблинце по дороге в Будвиц. Заработал я кучу денег, и все они ушли в завод, как в прорву. Всех личных приобретений у номинального миллионера Кобчика — это деревенский дом с сортиром на улице…

В тот вечер, когда первый раз без претензий отстрелялся крупнокалиберный пулемет Гоча, мы в лохмуты напились в здании заводоуправления всем конструкторским составом. А через день, опохмелившись, втайне ото всех хвалились своей конструкторской удачей на заводском стрельбище перед обоими Бисерами, которые сами опробовали представленные машинки и остались довольны результатом.

Там же на стрельбище узким кругом решили, что крупняк патентуем сразу, а ручной пулемет — сколько можно будет — держим в секрете, пока не насытим им засадные полки и штурмовые группы будущего наступления.

Производство 6,5-миллиметровых станковых «Гочкизов» переводим в Рецию, а все силы в Будвице бросаем на ручной пулемет. Время поджимало. Лето наполовину прошло.

Дошло до того, что фрезеровали неглубокими долами простые винтовочные стволы, надеясь после успешного наступления заменить их на проектные. На отказ такой ствол выдерживал до пяти тысяч выстрелов, вместо проектных десяти. Так что решили рискнуть. Король разделил в этом вопросе ответственность с нами поровну. Даже издал по этому поводу «в связи с крайней необходимостью, диктуемой военным временем», секретный указ, выданный нам на руки.

А вот к пулемету «Лозе» мы с Имричем в то лето даже не подходили, но и троицу механиков, которой поручили им заниматься, понапрасну не дергали. То, что нам придется выпускать этот пулемет, стало всем понятно, когда концерн «Лозе» не справился даже с предварительной программой генштаба. Но мы тоже хитрые, ждали, пока само ГАУ к нам на поклон придет. И не с пустым клювом…

Когда в отогузскую кавалерийскую дивизию отправили 65 ручных «Гочкизов», а рецким горцам в обе отдельные бригады — по 70 и тремя десятками обеспечили десант в бронепоезде, то даже я понял, что дальше тянуть нет никакого смысла. Окружать врага надо по хорошей погоде, а вот держать его в окружении лучше всего под дождем и без снабжения. Тем более что производство ручных пулеметов было налажено к тому времени как часы, и они стали поступать в формируемые штурмовые группы ольмюцкой армии, что могло в любой момент сорвать приятную для врага неожиданность применения нового оружия.

Вот тогда-то и устроили на вокзале пышный праздник торжественных проводов шпальных шушпанцеров в Отогузию. И одновременно тишком, никого не оповещая, увели настоящий бронепоезд из депо по окружной дороге на лесную ветку. Пока все на торжественное действо короля на фоне шушпанцеров глазели.

В депо ударными темпами доделывали еще три шпальных эрзац-бронепоезда по принципу «ежа», то есть утыканные пулеметами, как еж иголками. Пять блиндированных вагонов и бронепаровоз. Главное отличие нового легкого БеПо от старой модели состояло в нормальной орудийной площадке с двумя короткими трехдюймовками во вращающихся полубашнях на уровне платформы и блокгаузом по центру. Они были стальными. Концевые орудийные вагоны получили по пять пулеметов на борт. Десантные вагоны по четыре. Сам десант еще имел ручные пулеметы «Гочкиз». Просто «рельсовый ужас», если считать крайнюю его дешевизну. Названия им дали соответствующие — «Гадюка», «Аспид» и «Королевская кобра».

Время скукожилось в тревожном ожидании…

И вот наконец-то загрохотало.

Я узнал об этом, когда ломал голову над полевым фильтром для воды и ругал себя за то, что не озаботился такой полезной приспособью раньше. Только когда вместе со снайперами прошарился по болоту в учебном рейде, то само вступило в голову, будучи вызвано жаждой и брезгливостью одновременно. Сидел в ванне, отмокал от леса и думал, из чего бы такой фильтр сотворить, чтобы был компактный и всегда под рукой, а не так, как тогда… цедить грязную воду сквозь портянку и угли от костра.

И если бы только фильтры… на болоте, кстати, и чистую воду всегда можно найти, если поискать, конечно.

Какой-то я слишком нелюбопытный, оказывается… — подумал я, вылезая из этой доставшейся мне от прошлых хозяев дурацкой жестяной ванны, практически большого медного корыта. Вода остыла, зараза. Больше года служу в имперской армии, а так и не удосужился узнать, что полевых кухонь на колесах тут нет вообще. Не придумали еще. Никто! А вот проехался со снайперами по лагерям нашего «засадного полка» и обратил внимание, что войска-то с марша, а привычных для меня полевых кухонь нет. Не вообще нет, а чтобы на колесах на ходу еду готовили… Впрочем, и в нашем мире удивительно то, что их изобрели только в самом начале XX века в России. А уже от нашего экспедиционного корпуса во Франции расползлись они по миру во время Первой мировой войны. Разве что немцы сами про них догадались параллельно. Или их разведка хорошо сработала…

Вытерся насухо, надел домашний халат и тапки на босу ногу и потопал в кабинет, бросив мокрое полотенце на край ванны. Тут все денщик уберет. На то он и денщик, чтобы не только стучать на меня генерал-адъютанту короля, но и прибирать за мной.

— Благодать, — промолвил, наливая себе рюмку можжевеловки производства Эллпе. — Еще бы соленого огурчика, так вообще счастье.

Но нет дома жены, нет и малосольных огурцов. Этот рецепт она первым в Огемии усвоила из местной кухни. Баловала меня, пока баронессой не стала…

Бросил думать про фильтр — этой идеей надо химиков нагружать, а не мою фрагментарную память, забитую многочисленными рецептами очистки самогона — и, достав бумагу, стал чертить самую примитивную кухню на пароконной повозке. Точнее, паростирховой. Чтобы только варку супа да каши обеспечить. Но на всю роту разом раздать горячего. А это уже два котла. Да в каждом по две сотни литров воды… Продукты… дрова… сам повар что-то весит… А всего коньки-горбунки нормально потянут не более шести сотен килограмм…

Только начал рисовать, как тут и заскочил в кабинет мой денщик. Весь из себя возбужденный. С порога выкрикнул:

— Командир!.. Началось!

— Что началось? — удивился я его состоянию.

Обычно он выдержанный человек, хорошую школу в денщиках у Онкена прошел, а тут…

— Все началось, — рубанул он рукой сверху вниз с зажатой в кулаке газетой. — Отогузы цугулам дали прикурить. По всей роже! И перешли довоенную границу! Победа полная. Пленных взяли пропасть!

С сожалением бросил я увлекательное занятие, сулящее нехилые деньги в перспективе, и приказал: