Кровавая осень - Макклеллан Брайан - Страница 22

– Идемте со мной.

Тамас отбросил полог и подозвал охранника.

– Переставьте штабную палатку на сорок шагов выше по склону. Я хочу видеть, что происходит в долине.

Вместе с Хиланской он направился к выбранному наблюдательному пункту. Тамас ужасно устал от долгой езды и еле передвигал ноги, но пальцы его дрожали от возбуждения перед боем.

Взобравшись на вершину холма, фельдмаршал обернулся к Хиланске, но приготовленные слова застыли у него на языке.

– Вам плохо?

Пот ручьем тек по лицу Хилански и уже пропитал воротник. Генерал судорожно теребил пуговицы мундира. Четыре профоса поднялись на холм и остановились на почтительном отдалении.

– Со мной все в порядке, сэр, – ответил Хиланска, утирая пот со щеки. – О чем вы хотели спросить?

Тамас посмотрел на кезанскую армию. По меньшей мере двести шестьдесят тысяч пехоты и около двадцати тысяч кавалерии. Это было величественное зрелище, но он не поддался эмоциям. Ему предстояла тяжелая работа.

– Поместите ваши лучшие орудийные расчеты здесь и вот здесь, – показал рукой фельдмаршал. – Пусть они обрушат все, что у них есть… Хиланска, вы меня слушаете, я… – Тамас почувствовал тупую боль в боку и нахмурился. – Я говорю, что они…

Кто-то толкнул его в спину, затем послышался крик. Фельдмаршал обернулся, готовый разразиться проклятиями.

Это кричал Олем. Он стоял с обнаженной шпагой, не подпуская к Тамасу четверых профосов, пришедших вместе с ним на холм. За спиной у профосов фельдмаршал увидел Хиланску с кинжалом в руке.

– Кровавая бездна, что здесь происходит? – спросил Тамас.

Он машинально потянулся к рукоятке пистолета, но пальцы соскользнули с нее. Тамас поднес руку к глазам и зажмурился от внезапного головокружения. Кончики пальцев покраснели от крови.

Он был ранен.

Кровавая бездна, его ранил Хиланска.

Однорукий генерал развернулся и побежал прочь с холма.

Тамас, без мундира, в окровавленной сорочке, сидел на траве и пытался осознать произошедшее.

Кто-то из врачей поддерживал его под локти, а другой тем временем разрезал сорочку, чтобы осмотреть колотую рану под ребрами. В десяти шагах от Тамаса пронесли тела двух профосов. Другой врач склонился над Олемом, которому рассекли лоб.

Хиланска – предатель, в этом уже не было сомнений. Но как далеко зашло дело? Когда началось? Виновен ли Хиланска в падении Будвила и в том, что Тамас попал в ловушку? И не он ли стоит за этим расколом, грозившим погубить всю армию?

– Олем! – позвал фельдмаршал.

Он должен выяснить подробности. И самый главный вопрос: есть ли у Хилански сообщники?

Олем появился через мгновение со свежей повязкой на голове.

– Да, сэр?

Телохранитель сдерживал четверых профосов до тех пор, пока не подоспела помощь.

– Ты прекрасно фехтовал, Олем. Кто-нибудь из них выжил?

– Спасибо, сэр. Выжили двое, но оба к утру умрут. Ребята очень неласково с ними обошлись, когда увидели, что вас ранили.

– Это их ничуть не оправдывает. Пойди разузнай, что им известно.

– Разве я не должен догнать Хиланску, сэр?

Тамас задумался.

– Я не знаю, кому здесь можно доверять, – тихо произнес он. – Найди своих штуцерников и пошли два взвода за Хиланской. А сам оставайся со мной.

– Слушаюсь, сэр.

Врач задел пальцем рану, и Тамас выругался вполголоса.

– Перевяжите меня и дайте немного пороха. Легкое цело, так что жить буду.

Он отмахнулся от врачей и с трудом поднялся на ноги. Боль в боку стала сильней и напомнила о похожем ранении, полученном в Гурле двадцать лет назад. Он тогда провалялся на койке несколько недель и едва не умер от заражения.

Теперь ему некогда лечиться.

Он разглядел в долине траншеи и укрепления, возведенные «Крыльями Адома» вокруг лагеря Кеть. Они почти не отличались от тех, что сам Тамас использовал против конницы Беона-же-Ипилла, разве что были не такими глубокими. Влора с развевающимся на ветру белым флагом доскакала до позиций «Крыльев», и после недолгой, но тревожной задержки ее пропустили в лагерь.

Кезанцы продолжали строиться в боевой порядок. Их армия казалась огромной – и была такой на самом деле. Но как раз из-за своей многочисленности она сделалась крайне медлительной. Поначалу Тамас ожидал, что кезанцы начнут атаку к десяти утра, но теперь уже стало ясно, что они не сдвинутся с места раньше полудня. Или даже до часу дня. Они пойдут напролом, рассчитывая на численное превосходство, чтобы окружить и уничтожить лагерь генерала Кеть.

Тамас разорвал гильзу патрона и высыпал немного пороха на язык. Несколько неприятных мгновений, а затем пороховой транс сделал его сильней и моложе, а боль от раны ушла и теперь лишь слабо шевелилась где-то на задворках сознания.

Краем глаза Тамас заметил приближение Олема.

– Узнал что-нибудь?

– Ничего, сэр. Оба профоса утверждают, что Хиланска предупредил их о вашем возможном появлении, но сказал, что это такая хитрость кезанцев – загримированный под вашу внешность Избранный. Еще они говорят, что не ожидали появления двойника в ближайшее время.

– Значит, он запаниковал потому, что я появился слишком рано? – фыркнул Тамас. – Остается только порадоваться, что он не был готов к нашему появлению. Бездна, какие еще слухи он распространял?

– Я попытаюсь узнать, сэр.

– Действуй.

– Разрешите обыскать его палатку?

– Разрешаю.

Олем снова ушел, а Тамас огляделся в поисках надежного человека. Большинство генералов оставались со своими бригадами, но по крайней мере часть помощников Хилански сбежала вслед за ним.

– Эй, полковник! – позвал Тамас. – Подойдите сюда.

В фигуре этого молодого офицера было что-то знакомое, и, как только он обернулся, Тамас сразу же узнал его.

– Полковник Сабастениен, рад видеть вас живым.

Бывший бригадир «Крыльев Адома», невысокий мужчина лет двадцати пяти, с мрачным лицом и преждевременной сединой, почтительно поклонился Тамасу. При последней их встрече этой седины еще не было. Может быть, он красил волосы?

– И я рад видеть вас, сэр. Только теперь я не Сабастениен, а Флорон. Взял фамилию матери. Не хочу напоминать о себе своим бывшим товарищам.

Тамас прекрасно его понимал. Сабастениен не совершил ничего противозаконного или дурного, а всего лишь застрелил предателя, но все же был изгнан из «Крыльев», поскольку предатель был таким же бригадиром, как и он сам… и возлюбленным леди Винсеслав.

– Хорошо, Саба… то есть Флорон. Мне нужно разработать план сражения. Где вы теперь служите?

– В Двадцать первом артиллерийском батальоне.

– У вас есть опыт командования артиллерией?

– Семь лет в «Крыльях».

– Прекрасно. Поздравляю вас с генеральским чином, Флорон.

– Сэр? – Полковник ошеломленно заморгал.

– Принимайте командование Второй бригадой. Разверните орудия на юг и подготовьте расчеты к бою. Прикажите пехоте вырыть траншеи с запада и востока от них.

– Слушаюсь, сэр. Спасибо, сэр.

– Не стоит меня благодарить. Я не знаю, кому можно доверять в бригадах Хилански. Не исключено, что вас предадут еще до исхода дня. Если у вас есть надежные помощники, заберите их с собой.

– Да, сэр.

– И вот еще что, генерал. Позовите ко мне Михали.

Флорон на мгновение стушевался:

– Вам еще не доложили?

– Что?

– Михали погиб. Его убил Кресимир две недели назад.

Холодный пот прошиб Тамаса, в затылке закололо от страшного потрясения, пробившего спокойствие порохового транса. Он оглянулся на ряды кезанцев. Если Михали нет в живых, почему Адро еще не погибло? Без Михали от адроанской армии, да и от самого Адопеста, не должно было остаться ничего, кроме праха. Только он противостоял силе своего брата, оберегая столицу и всю страну.

Что могло помешать Кресимиру?

Фельдмаршал уловил какое-то движение в лагере «Крыльев Адома», а через мгновение разглядел Влору, скачущую по склону холма. Словно ветер промчавшись мимо часовых, она остановилась только возле Тамаса, спрыгнула с лошади и бросила поводья ошеломленному посыльному.