Тошнит от колец - Бэрд Генри К - Страница 31

• Предыдущая
• 31/36
• Следующая

Там они действительно обнаружили довольно обшарпанный дворец, высеченный из крепчайшего монолита, его стены сверкали сияющими вкраплениями ирисок и старых велосипедных фар.

На мощной фанере двери висела записка: «Стюард вышел». Под ней другая записка гласила: «Ушел на обед», а под ней – «Ушел на рыбалку».

– Должно быть, Бенилюкса здесь нет, если я верно понял эти знаки, – сказал Мокси.

– Я думаю, он блефует, – сказал Гудгалф, настойчиво дергая за ручку звонка, – ибо стюарды Минас Трони всегда предпочитают действовать тихомолком. Бенилюкс Балбес, сын Электролюкса Азартного, является потомком рода Стюардов, насчитывающего множество бесплодных поколений. Долгое время правят они Двудором. Первый Великий Стюард, Парафин Карьерист, служил при кухне короля Хлоропласта вторым помощником посудомойки, когда старый король трагически погиб. Очевидно, он случайно упал спиной на дюжину салатных вилок. Одновременно с этим законный наследник его сын Каротин загадочно бежал из города, ссылаясь на какой-то заговор и на то, что на его подносе с завтраком лежала куча писем с угрозами. В тот момент все это, особенно в связи со смертью его отца, показалось сомнительным, и Каротина заподозрили в нечестной игре. Но затем остальные родичи короля начали один за другим погибать при странных обстоятельствам. Одних удушили с помощью тряпки для мытья посуды, другие пали жертвой пищевого отравления. Некоторых из них находили утонувшими в суповом котле, а на одного напади неизвестные злоумышленники и забили до смерти ухватами. По меньшей мере трое бросились спиной на салатные вилки, возможно, выражая столь благородным жестом скорбь по безвременно почившему королю. В конце концов в Минас Трони не осталось никого, кто имел законные основания или смелость претендовать на проклятый трон и роковую корону. Никто не хотел править Двудором. Парафин, слуга из посудомоечной, храбро взял на себя обязанности Стюарда Двудора до того дня, когда кто-нибудь из потомков Каротина вернется, чтобы потребовать принадлежащий ему трон по праву, победить врагов Двудора и наладить почтовую службу.

Глазок в двери приоткрылся, и в нем показался похожий на бусинку глаз, разглядывающий их.

– Ч-ч-ч-чего надо? – потребовал голос за дверью.

– Мы – путники, призванные способствовать свершению предначертания судьбы Минас Трони. Я – Гудгалф Серозубый, – волшебник достал из бумажника мятый кусок бумаги и засунул его в отверстие.

– Ч-ч-что это?

– Моя визитная карточка, – ответил Гудгалф.

Карточка немедленно возвратилась к нему, но уже в виде дюжины обрывков.

– Стюарда нет дома. В отпуске. Б-б-бродячих торговцев н-не принимаем. – Глазок со стуком захлопнулся.

Но Гудгалфа не так-то легко осадить, и по его глазам болотники видели, что он рассердился от такой наглости. Его зрачки скрещивались и разбегались, как апельсины в руках жонглера. Он снова позвонил, на этот раз громче. Снова в глазке мигнул глаз, а в воздухе поплыл чесночный аромат.

– С-с-снова вы? Сказано вам, принимает д-д-душ, – глазок снова закрылся. Гудгалф не сказал ничего. Он залез в карман своей куртки а ля Мао и достал черный шар, который Мокси и Пепси сначала приняли за МАЛЛОМАР, с прикрепленной к нему веревочкой. Гудгалф поджег шнур своей сигарой, бросил шар в щель для писем и газет и побежал за угол, волоча за собой болотников. Раздалось громкое БУМ! Когда болотники выглянули из-за угла, увидели, что дверь волшебным образом исчезла.

Горделивой походкой троица вошла в дымящийся портал. Дорогу им преградил старый сморщенный дворцовый страж, дрожащими руками выковыривавший соринку из слезящегося глаза.

– Можете доложить Бенилюксу, что граф Гудгалф Премудрый ожидает аудиенции.

Трясущийся воин укоризненно поклонился и повел их по затхлым коридорам.

– Уп-п-правляющему эт-т-то не п-п-понравится, – каркал охранник. – Н-н – несколько лет, к-к-как он не в-в-выходит из д-д-дворца.

– Разве люди с годами не становятся своенравными? – спросил Пепси.

– Это их д-д-дело, – прослюнявил пожилой проводник.

Он провел их по оружейному залу, где стопки картонных луков и колчанов из папье-маше возвышались на целый фут над их головами. Обильно размноженные гобелены изображали давно умершего короля с козой, и он сказал об этом. Гудгалф отвесил ему звонкую оплеуху. Стены сверкали вмурованными в них пивными бутылками и елочной мишурой, доспехи из полированного алюминия отбрасывали яркие блики на уложенный вручную линолеум на полу.

Наконец они вошли в тронный зал с его прославленной мозаикой из чертежных кнопок. Судя по тому, как она выглядела. Королевская тронная служила вдобавок и Королевской Душевой.

Охранник исчез, а его место занял такой же пожилой паж в оливковой ливрее, покрытой пятнами от оливкового масла. Он ударил в медный обеденный гонг и проскрипел:

– Падите ниц и раболепствуйте перед Бенилюксом Великим Стюардом Двудора, истинным наместником исчезнувшего короля, который вернется в один прекрасный день, по крайней мере, так говорят.

Древний паж нырнул за ширму и из-за занавеса выкатился в потертом инвалидском кресле сморщенный, усохший Бенилюкс. Кресло катили два запряженных в него енота. На Бенилюксе были брюки от смокинга и короткий красный пиджак. На его лысеющей голове крепко сидела шоферская фуражка с вышитым гербом Стюардов – очень претенциозной картинкой, изображающей крылатого единорога, несущего чайный поднос. Мокси уловил запах чеснока. Гудгалф прокашлялся, поскольку Стюард, казалось, крепко спал.

– Приветствую и поздравляю с праздником – начал он. – Я – Гудгалф Придворный, Мудрец Коронованных Особ Нижней Средней Земли, Творец Чудес и Дипломированный Гадатель.

Старый Стюард открыл один, затянутый бельмом глаз, и с отвращением посмотрел на Мокси и Пепси.

– Эт-т-то кто такие? На табличке у двери написано: «С домашними животными не входить».

– Это болотники, мой вассал, маленькие, но заслуживающие доверия наши северные союзники.

– Я прикажу с-с-стражникам постелить бумаги, – пробормотал Стюард и его морщинистая голова тяжело склонилась на грудь. Гудгалф кашлянул и продолжал.

– Боюсь, что я принес вести черные и печальные. Подлые нарки Сорхеда убили твоего собственного любимого сына Бромозеля, а теперь Черный Владыка ищет твоей жизни и твоих владений ради своих непроизносимых целей.

– Бромозеля? – переспросил Стюард, приподнимаясь на одном локте.

– Твоего собственного любимого сына, – подсказал Гудгалф.

Искра узнавания промелькнула в старых выцветших глазах.

– Ах, этого. – Н-н-никогда не п-п-писал, только, чтобы выслал денег. Как, впрочем, и второй. Д-д-да, ж-ж-жалко.

– Мы привели с собой армию, которая отомстит Фордору за твое горе, – объяснил Гудгалф.

Стюард раздраженно замахал слабыми руками.

– Фордору? Н-н-никогда не слыхал о таком. И об это двухсложном волшебнике тоже. Аудиенция окончена, – сказал Стюард.

– Не оскорбляй Белого Мага, – предупредил Гудгалф, вытаскивая что-то из кармана, – ибо я обладаю большим могуществом. Вот, выбери карту. Любую карту. Бенилюкс выбрал одну из пятидесяти двух семерок пик и разорвал ее в мелкие клочья.

– Аудиенция окончена, – повторил он упрямо.

– Глупый ублюдок, – ворчал Гудгалф, когда они оказались в снятом ими гостиничном номере. Почти час он ругался, дико дымясь.

– А что мы будем делать, если он нам не поможет? – спросил Мокси. – У этой птички явно не хватает шариков.

Гудгалф щелкнул пальцами, как-будто его осенила идея.

– Вот именно! – хихикнул он. – Все знают, что старый жмот не того… не очень соображает.

– И его дружки тоже, – мудро заметил Пепси.

– Есть в нем что-то психопатологическое – размышлял вслух волшебник. – Держу пари, у него сильнейший психоз самоубийцы. Саморазрушитель. Хрестоматийный случай.

– Самоубийцы? – удивленно воскликнул Пепси. – Откуда ты знаешь?

– Это пока только догадка, – отрешенно ответил Гудгалф. – Просто догадка.

Весть о том, что старый Стюард этим вечером покончил с собой, взбудоражила город. Во всех газетах была напечатана фотография горячей пирамиды, куда он бросился, предварительно связав себя как следует и написав последнее прости своим подданным. Заголовки вопили: «Тронувшийся Бенилюкс сгорел!» В более поздних выпусках были помещены репортажи: «Последним Стюарда видел Волшебник. Утверждают, что причина смерти Бенилюкса – козни Сорхеда.» Поскольку весь обслуживающий персонал Бенилюкса загадочно исчез, Гудгалф щедро взял на себя расходы по организации Государственных похорон и провозгласил Обещанный Перерыв Национального Траура в память о павшем правителе. В течение нескольких следующих дней в городе царил политический хаос, а красноречивый Гудгалф проводил одну пресс-конференцию за другой. К тому времени он уже посовещался с представителями власти и объявил им, что последней волей его друга было, чтобы он, Гудгалф, взял в свои руки бразды правления до возвращения его оставшегося в живых сына Фараслакса. Когда он думал, что его никто не видит, он занимался тем, что искоренял в душевой-приемной запах чеснока и керосина.

• Предыдущая
• 31/36
• Следующая