Аксиома счастья (СИ) - Каталкин Василий - Страница 28

— Не бойся меня, девочка моя, — начала она успокаивать Велену, — это я только выгляжу как ведьма. В средние века меня почти наверняка бы сожгли на костре, или ещё чего хуже — бросили в воду со связанными руками.

— А что? — встрепенулась Велена, — сгореть заживо лучше, чем утонуть?

Лариса Алексеевна рассмеялась:

— А у тебя есть чувство юмора, по мне так один чёрт, хотя гореть я не пробовала, а вот утонуть случай представлялся. Скажу тебе сразу, приятного там очень мало, поэтому у меня и остались об этом случае жуткие воспоминания.

На столе появилась баночка варенья из ароматной лесной клубники.

— Ты накладывай себе, не стесняйся, — принялась ухаживать за Веленой хозяйка, — это не садовая клубничка, эту я сама в лесу собирала, дух от неё такой, что сразу на душе теплеет.

Велена попробовала сахарное творение и действительно смогла оценить богатый вкусовой букет, на молчаливый вопрос хозяйки она сразу удовлетворённо кивнула и в удовольствии прищурила глаза.

— Дальше все обычно начинают удивляться, — продолжала Лариса Алексеевна, — мол, жена мэра и сама по лесу шастает.

Велена удивлённо взглянула на хозяйку, этот вопрос как-то не приходил ей в голову, она восприняла это как само собой разумеющееся, но оказывается, здесь надо было удивиться:

— А что? Разве нельзя?

— А ты действительно считаешь это нормальным? Хм… Теперь уже удивляюсь я.

— Извините, — смешалась Велена, — я, наверное, опять что-то не то сказала?

— Да, как сказать? Обычно твои ровесницы сильно удивляются, что жена такого ответственного лица может сама ползать на коленках в лесу и собирать ягоды. Гораздо проще купить у кого-нибудь из местных. Но в том-то и дело, что процесс собирания ягод и грибов для меня важнее, чем результат. Впрочем, вру. Результат, как ты уже видишь, тоже имеет большое значение.

Женщина слегка задумалась, а потом снова весело взглянула на молоденькую художницу:

— А хочешь ещё настоящий чай попробовать?

— Настоящий? А этот какой?

— Это тоже чай, но совсем не тот, который наши предки пили. В те времена чай в жестяных баночках хранился, даже спустя десятки лет в них запах того чая сохраняется. Мы с мужем в прошлом году в Индии были, — Лариса Алексеевна достала из шкафчика маленькую жестяную шкатулку и, поставив её на стол, занялась чайником, — так вот там я приобрела настоящего чая, а домой приехали, так я его в эту старинную баночку пересыпала. Как откроешь её, так по всей комнате сразу дух чайный идёт, а вкус такой… Объяснить трудно, сейчас сама попробуешь.

Велена смешалась, такого внимания своей персоне она не предполагала:

— Лариса Алексеевна, а это удобно? Вроде как мы делом хотели заняться.

— А, никуда наше дело не убежит, — отмахнулась хозяйка, — давай лучше приятно время проведём. У меня не каждый день такие гости бывают, либо кому-то от меня чего-то надо, либо стараются сбежать побыстрее, будто заразиться бояться. Но я их не осуждаю, кто в здравом уме захочет со мной общаться, а уж появиться в обществе со мной для многих вообще непосильная задача. Ты лучше о себе расскажи, где работаешь, где учишься?

Теперь уже настала очередь Велены серьёзно погрустить, что она такого могла рассказать хозяйке, правду не расскажешь, а врать не хотелось, тем более что это враньё будет непременно раскрыто. После секундного раздумья она решилась:

— Ничего в моей жизни интересного нет, всё как у всех, давайте я вам лучше сказочку расскажу про одну принцессу, а вы послушаете.

— Интересно. Сказки мне ещё никто не рассказывал. Надеюсь, у неё конец будет счастливый?

— Как у неё сложится дальше, я ещё сама не знаю, — горько улыбнулась Велена, — но хотелось, чтобы всё у неё сложилось хорошо.

— Ну, тогда в двойне интересно. Давай, рассказывай, послушаю.

И Велена просто пересказала ей свою историю, естественно немного изменив её, чтобы у хозяйки не возникло убеждения, что это относится именно к самой рассказчице.

— Не похоже это на сказку, — после недолгого молчания произнесла Лариса Алексеевна, — уж больно всё это жизненно. Такое сплошь и рядом происходит. Ходила себе принцесса, ни о чём не заботилась, а тут раз, всё изменилась и надо свою жизнь строить заново. Так говоришь, смирилась она? Посчитала это божьим наказанием? Чушь. Не наказание это, а испытание. Может, бог увидел, что надо ей пройти такое испытание, чтобы своё счастье обрести, может быть не в том мире, но в этом обязательно.

Чай действительно оказался божественным, его ни с чем не сравнимый запах мгновенно наполнил комнату, да и вкус оказался отменным. Раньше Велена как-то не обращала внимания на этот напиток, ну чай — вот существовал он в этом мире, ну и что, был бы другой, то пила бы и его. Но, оказывается, есть чай, а есть ЧАЙ. Так вот этот ЧАЙ к тому чаю никакого отношения не имеет.

— Спасибо, — поблагодарила Велена хозяйку, — я не знала, что существует такой чай. А что же нам в магазинах тогда продают?

Женщина с досады только поморщилась:

— Настоящего чая на всех хватать не должно, что уж там они ещё добавляют никому неизвестно, химия да краска одна. Видишь этот чай лишь слегка коричневатый, а тот аж чёрный весь, хотя вроде считается качественным.

Ароматный напиток и запашистое варенье волшебным образом изменили всё вокруг, стало уютно и комфортно, а хозяйка уже не стала напоминать сказочных злобных персонажей. Когда художница взяла в руки планшет, настроение стало совсем другим, теперь внешность хозяйки не выглядела отталкивающе, а в голове утвердился совершенно другой образ, нежели тот, который появился в самом начале.

Работая над образом Ларисы Алексеевны, Велена прокручивала в голове слова хозяйке о возможном испытании принцессы и всё больше склонялась к мысли, что она была полностью с ней согласна, последнее время ей и самой в голову приходили такие же идеи. Так, погружённая в свои мысли, она даже не заметила, когда портрет оказался практически закончен, осталось лишь немного поработать над фоном и подправить полутени:

— Хотите взглянуть? — обратилась она к хозяйке, — уже можно.

— Естественно хочу, — встрепенулась женщина, — ты ведь меня первая рисуешь, другие отказались.

— Как это отказались? — Не поняла Велена.

— А вот так, взяли и отказались. Даже объяснять ничего не стали.

Велена повернула к ней портрет:

— Тут, правда, ещё немного надо с фоном поработать.

Лариса Алексеевна замерла, всматриваясь в изображение. Наверное, то, что она там увидела, сильно поразило её, прошла минута, другая, а она всё не могла оторвать своего взгляда.

— Простите. Что-то не так? — Забеспокоилась Велена.

На глазах у женщины появились слёзы, она попыталась что-то произнести, но лишь судорожно вздохнула, замахала руками и отвернулась в сторону, закрыв лицо. Такая реакция напугала художницу, она отбросила планшет и метнулась к хозяйке:

— Извините. У всех иногда неудачно получается, я переделаю, только не обижайтесь.

Но та лишь продолжала тихонько всхлипывать и Велена метнулась к столу налить в стакан воды.

— Не суетись, всё в порядке, — наконец пришла в себя Лариса Алексеевна, — это у меня иногда бывает, не обращай внимания. Истерика.

Потом она подошла к планшету со своим портретом и снова стала пристально всматриваться в него:

— Спасибо тебе Елена, у тебя действительно дар видеть в людях не внешнюю их оболочку, а именно внутренний мир. Я ведь именно так себя и представляла всегда, — продолжала она, — вот только увидеть не могла, а ты смогла. Спасибо тебе большое, просто не представляешь какой подарок мне сделала.

Потом когда Велена окончательно доработала портрет, они снова пили божественный напиток с не менее замечательным вареньем, и Лариса Алексеевна рассказывала ей о своей нелёгкой женской доле.

— Вот здесь давайте мы спинку немного опустим, а здесь подшейте дополнительную вставку, — разъясняла Елена портному.