Хитрый ход - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/42
- Следующая
Глава VIII
ВЗРЫВ
– Гошка, Гошка! – вопил в трубку Шмаков. – Ты не представляешь, что стряслось!
Такое! Такое!
– Леха, ты можешь нормально сказать, в чем дело? – не выдержал Гошка.
– У Витасика тачку взорвали, к чертям собачьим! Одни головешки остались!
– Как?
– Вот так! Бац – и нету!
– А ты откуда знаешь?
– Да ты что? Все кругом гудит!
– А он?
– Целехонек!
– Точно?
– Ага!
– Интересно, кому это понадобилось?
– «Пока никто не взял на себя это преступление!» – подражая телевизионным комментаторам, сказал Шмаков. – Но, думаю, нам это на руку!
– На руку? Какое нам дело до этого, Леха? Мы что, в мафиозные разборки полезем? Еще не хватало!
– Но сейчас последить за ним – милое дело! Он без тачки!
– Да ну, Леха, на фиг нам это нужно?
Горенич в порядке…
– А эта сучара Наташа, которая меня газом траванула?
– А она-то тут с какого боку? Они распрощались с Витасиком, и дело с концом.
– Слушай, Гошка, ты один?
– Один, а что?
– Я к тебе сейчас пришкандыбаю, тогда и поговорим, ладно?
– Валяй, шкандыбай!
Леха примчался через пять минут. Вид у него был чрезвычайно взволнованный.
– Гошка, как ты думаешь, кто его взорвал? А?
– Почем я знаю? Он в таких «кругах» вращается, что его кто угодно мог взорвать.
– Понимаешь, я чего думаю… Взорвали тачку ночью, в три часа.
– И что?
– А то, что это значит – его хотели либо пугнуть, либо предупредить – следующая очередь твоя!
– Похоже на то.
– Выходит, от него чего-то ждут, каких-то шагов.
– Предположим. , – Да чего тут предполагать? Захудалому ежику ясно. Он сейчас суетиться должен, чтобы самому не взлететь на воздух.
– Ну и что, Леха? Это его проблемы.
– Да как же его? Это и наши проблемы тоже!
– С какой стати?
– С такой, что он преступник. И еще… Я тут, Гошка, подумал… Помнишь, ты говорил, что когда Горенич звонил мамашке из этого…
– Из Амстердама?
– Вот-вот, из Амстердама! И будто было плохо слышно.
– Ну да.
– Понимаешь, это странно.
– Что странно? Что было плохо слышно? – удивился Гошка.
– Ага, именно!
– Что ж тут странного?
– То и странно! Нам батин дружок часто из Израиля звонит, сеструха в Америке была, тоже звонила, слышно так, как будто в соседней комнате говорят. А тут из Амстердама какого-то… ты припомни: твой батя из Германии когда звонит, хорошо слышно?
– Пожалуй, ты прав. Обычно хорошо слышно. Только это еще ни о чем не говорит. Сбои в любой системе бывают. Подумаешь, был неисправный автомат или помехи на линии, да мало ли… А что ты вообразил?
– А то, что ни в каком Горенич не в Амстердаме.
– Да почему?
– Мне так кажется.
– Перекрестись, если кажется. У тебя, Леха, зуд, тебе вынь да положь какое-нибудь расследование.
– А чего каникулам зря пропадать? Гошка, пожалуйста, давай хоть завтречка последим за Витасиком, а?
– Леха!
– Чего, Леха? Я целых тринадцать лет Леха. Ну давай, интересно же!
– А ты думаешь, он теперь будет на метро передвигаться?
– Именно! Ему теперь любая тачка ужас внушать будет! Давай, давай, Гошка! А не хочешь, я один…
– Ладно, черт с тобой, но давай договоримся: если завтра ничего не нароем, пошлем все это к чертям собачьим!
– Согласен! – возликовал Шмаков. – А пошли сейчас поглядим, чего там делается.
– Где?
– Гош, ты что, совсем дурной? Во дворе у Витасика, покрутимся, послушаем, чего народ говорит.
– Ладно, пошли, только ненадолго.
– Смотря по обстоятельствам, смотря по обстоятельствам, – потирая от радости руки, твердил Леха.
– А ты что, уже там побывал? – поинтересовался Гошка, когда они спускались на лифте.
– Ясное дело!
– А откуда ты узнал?
– Севку Курочкина встретил, он же в том дворе живет.
– Что он тебе сказал?
– Как что? Как что? Сказал, у них во дворе ночью красную «Шкоду» взорвали.
– И все?
– А что тебе еще надо? – удивился Леха.
– Может, это другая «Шкода»?
– Да брось ты, Гошка, я ж там был. Как раз у Витасикиного подъезда.
– И сильный взрыв был?
– Нет, не очень, говорят. Хлопнуло громко, а потом загорелось. Вроде даже стекла в доме целы. Говорю ж, пугнуть хотели мужика.
От красной «Шкоды» Виталия Антоновича и впрямь осталось немного. Люди во дворе опасливо обходили почерневшие обломки. Смотреть на них было неприятно.
– Кошмар какой! – сказала пожилая женщина с хозяйственной сумкой. – Счастье еще, никто не пострадал. А то ведь во дворе и ребятишки играют, и собаки бегают…
– Ну, в три часа ночи ребятишки во дворе не играют, – отозвался ее спутник, немолодой мужчина в длинном тяжелом пальто с каракулевым воротником. – Собаки тоже ночью спят, а жулью этому так и надо.
Нехай друг дружку взрывают. Может, наконец подорвутся уже все эти гады!
И они ушли.
Мальчики еще потоптались во дворе, но ничего интересного не происходило.
– Леха, может, хватит тут торчать?
– Может, и хватит, – понуро отозвался Леха.
– Гуляев, Шмаков, вы что тут делаете? – раздался знакомый голос.
Тягомотина!
– Привет, Роза! А ты сама что тут делаешь?
– Мне сказали, тут машина взорвалась.
– Пришла полюбоваться на чужое горе? – довольно язвительно осведомился Шмаков.
– Можно подумать, у тебя тут совсем другие задачи! – хмыкнула Роза.
– У меня тут вообще никаких задач нету!
– Ладно заливать-то, будто я не знаю, Гуляев опять за этим мужиком следит, у которого машина взорвалась. Кстати, Гуляев, это не ваших рук дело?
– Ты что, с пальмы спрыгнула? – взбесился Леха.
– Ниоткуда я не спрыгнула, просто подумала… хотя тогда вы вряд ли бы тут околачивались, – усмехнулась она. – Только вам тут ничего не светит, упустили клиента!
– Чего?
– Я не с тобой, Шмаков, разговариваю, а с Гуляевым. Ты, Гуляев, не в курсе?
– Не в курсе чего? – нервно спросил Гошка. Он не умел разговаривать с Розой.
– Эти две дуры, Филимонова и Малыгина, сегодня с самого утра начали следить за этим дядькой. Крались за ним, как… Сыщицы недоделанные…
– Что?! – в один голос воскликнули Гошка и Леха.
– Что слышали. А я думала, вы знаете.
- Предыдущая
- 24/42
- Следующая
