Для тебя (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 40
- Предыдущая
- 40/133
- Следующая
— Я сделала тосты и кофе.
Колт смотрел на мои руки, но, когда я заговорила, поднял глаза на моё лицо. Что-то в них вызвало во мне странные ощущения, не в плохом смысле, а в очень даже хорошем. Этот взгляд устроился рядом с его вчерашней улыбкой, той, которая всё ещё жила в укромном уголке глубоко внутри.
Я думала, что, подойдя ближе, Колт остановится, но он этого не сделал, и мне пришлось развести руки в стороны, когда он подошёл вплотную. Он положил руку мне на затылок, стянул волосы в кулак и потянул вниз. Я удивленно ахнула, и мне ничего не осталось, кроме как откинуть голову назад, прежде чем он обрушился на мой рот.
Этот поцелуй не был голодным, мокрым и отчаянным. Без языков. Он был жёстким и быстрым, одними губами.
И всё равно я сильно отреагировала на него, почувствовав приятный спазм между ног.
Колт отпустил меня, взял кружку и самый верхний тост с тарелки.
— Про этот поцелуй мы тоже поговорим, — сказал он, развернулся и вышел из кухни. Возле входной двери он ещё раз повернулся ко мне и приказал:
— Запри за мной. Я пришлю Джека. Не оставайся одна, Феб, никогда. Даже в кладовке в «Джек и Джеки». Даже если решишь дойти до кофейни Мимс. Куда бы ты ни пошла, ты должна быть уверена, что у тебя есть тень. Хорошо?
Я кивнула, продолжая держать тарелку в руке.
— Береги себя, малыш, — сказал он. В его голосе больше не было властности полицейского, эта фраза была сказана тихо и нежно и проследовала прямо в то укромное местечко у меня внутри, где и уселась, намереваясь остаться, как и другие.
— Ты тоже, — ответила я, и Колт ушёл.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Единственная причина, по которой я это сделала, — незапертая дверь, которая пугала меня до чёртиков, хотя я и ненавидела это чувство.
Я поставила тарелку, прошла через гостиную и заперла дверь. Когда я шла обратно в кухню, зазвонил телефон.
Войдя в кухню, я взяла трубку. Это был устаревший телефон, который крепился к стене, жёлтый, прямоугольный, с кнопками и длинным закрученным в пружинку проводом, так чтобы можно было передвигаться по кухне и заниматься своими делами, зажав его между плечом и шеей. Мне он нравился, в основном потому, что я представляла, как передвигаюсь по кухне Колта, зажав телефон плечом.
Я понесла трубку к уху:
— Алло.
Молчание.
Я снова ощутила спазм, на этот раз выше, в животе, и совсем не приятный.
— Алло, — осторожнее повторила я.
— Эм... Здравствуйте. А Колт дома?
Вот дерьмо, это Мелани.
— Мелани? — спросила я, хоть мне и не хотелось.
— Фебрари? — спросила она в ответ, и я поняла, что ей тоже не особенно хочется.
Вот дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмо.
— Уф... Да. Как дела?
Боже, как же я это ненавижу.
— Эм... Хорошо. Как ты?
Она тоже это ненавидит.
Всё, о чем я могла думать, — это Ромео, Джульетта и Нэнси, и я собиралась устроить Ди выволочку в нашу следующую встречу за то, что она забила мне голову подобной хренью.
— Не очень-то. Может быть, ты не слышала, но я обнаружила Энджи... — начала объяснять я: мне не хотелось, чтобы она сделала неверные выводы из моего присутствия в доме Колта.
— Я слышала, — перебила меня Мелани и, помолчав, добавила: — Бедняжка Энджи.
— Да.
— Колт дома? — повторила она.
— Нет, он... ушёл. Только что.
— Я позвоню ему на мобильный.
— Мелани...
— Всё равно это не важно.
— Мел...
— Береги себя, Феб.
— Мел...
— Увидимся.
И она положила трубку. Я крепко зажмурилась и повесила телефон на базу. Я услышала, как в боковой двери повернулся ключ, и в дом вошёл папа.
— Утро, дорогая.
Меня вполне устроило, что папа не добавил «доброе». Потому что это утро не было добрым, это было просто утро, а точнее это было хреновое утро.
— Утро, папа, — ответила я.
Мой телефон зазвонил примерно через пять минут после того, как мы с Морри и папой открыли «Джек и Джеки». На экране светилась надпись: «Колт».
Я открыла телефон и поднесла к уху:
— Алло.
— Привет.
— Всё хорошо?
— Помнишь, о чём я тебе рассказывал вчера вечером? — спросил он. — Прежде чем сделал тебя в бильярд.
Я хорошо играю в бильярд. Я всю жизнь работала в барах и много практиковалась. И всё же Колт не соврал, когда сказал, что сделал меня. Это меня раздражало, но так и есть. Мне было стыдно.
— Ты не сделал меня, — соврала я.
— Милая, ещё как сделал.
Я закатила глаза:
— Как скажешь.
Я услышала его тихий смех и поразилась тому, что он смеется, ведь в последние дни было мало поводов для смеха.
— Я помню вчерашний вечер, — сказала я.
— Мы его взяли.
Странное радостное чувство зародилось у меня в животе и постепенно охватило всё тело. Я не работала над этим делом, мне не нужно было выезжать и смотреть на трупы. Но я радовалась тому, что слышала в голосе Колта облегчение, смешанное с толикой триумфа. Он поймал плохого парня и был доволен.
— Кто это?
— Кэлвин Джонсон.
В это можно было поверить, хотя я всё равно удивилась. Я знаю Кэла Джонсона всю жизнь. У него на всё имеется своё мнение, и он выражает его часто и громко. Также он очень вспыльчив. Он хороший человек, я это знаю, потому что он всегда хорошо ко мне относился, ведь я не была отморозком. У него есть своё понятие о том, что такое хорошо и что такое плохо, и, думаю, ему достаточно ничтожного повода, чтобы ринуться творить добро, даже если он будет делать это не самыми лучшими способами.
— Понимаю, — сказала я Колту.
— Вчера ночью его задержали сотрудники Центрального полицейского управления Индианаполиса. Случайная удача. Увидели, что белый мужчина в возрасте слоняется по неблагополучному чёрному району. Он бросался в глаза. Наверное, вышел на охоту. Его остановили, чтобы поболтать, увидели пистолет на поясе и задержали. Выяснилось, что он из нашего города, и его начали допрашивать. Он отказывался сотрудничать, но потребовал вызвать меня.
— Ты заставил его признаться?
— Да. Всё началось от злости. Его брат живёт в Лос-Анджелесе, его внучатую племянницу выбрала какая-то банда для посвящения, они жестоко с ней разделались. Он был очень зол и не знал, что с этим делать, так что он нашел способ выпустить гнев. Но потом он понял, что ему нравится ощущение, нравится очищать улицы, так что он продолжил.
Бедный Кэл. Я слышала про обряды посвящения в банду. Судя по его возрасту, его внучатая племянница совсем подросток, а то и младше. Хотя я и удивилась тому, что не знала о ней. Новости разносятся быстро, а плохие новости — ещё быстрее. Кэл держал это в себе, не очень умно. Конечно, ему нужно было каким-то образом избавиться от гнева, но он выбрал неправильный путь.
— И всё равно, — продолжил Колт, — мне кажется, он обрадовался, что его поймали. Ему понравилось, он начал получать от этого удовольствие, но он достаточно добрый, чтобы понимать: это неправильно и тёмный путь, на который он ступил, становится всё темнее. Скорее всего, именно поэтому он прятал тела так, чтобы их нашли.
Поймав Кэла, Колт и полицейское управление Индианаполиса спасли жизни некоторым членам банд, что, полагаю, хорошо. Он также прекратил появление трупов в городе, что точно хорошо. Он также не дал Кэлу сделать так, чтобы его душа стала ещё темнее, что тоже хорошо. Колт заработал много очков.
Поэтому я не могла удержаться и тихо сказала:
— Хорошая работа, детка.
Помолчав, он спросил:
— Ты в «Джек и Джеки»?
— Да.
— Не оставайся на ночь. Мы купим у Реджи пиццу, отнесём её домой, выпьем пива, и я дам тебе шанс спасти твою репутацию в бильярде.
Я поняла, что он хочет отпраздновать, но меня испугало, что он хочет праздновать со мной. Хуже того, всё это звучало очень похоже на свидание, кроме «отнесем её домой», что звучало ещё серьёзнее.
- Предыдущая
- 40/133
- Следующая