Бред сивого кобеля - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/38
- Следующая
Она встала и как была, нагишом, подошла к окну. На улице все растаяло, с крыши капало… А хорошо сейчас в Бразилии, наверное… Но он же продал свой тамошний дом, хочет зачем-то купить квартиру в Москве… Что значит зачем-то? Чтобы быть поближе ко мне! Он тоже меня любит. Это любовь с первого взгляда. А вдруг он сумасшедший? Ну и пусть, сумасшедший, преступник, авантюрист, какая разница?
– Туська, ты что это голая у окна торчишь? Ты эксгибиционистка?
Она обернулась, посмотрела на него, и ее вдруг охватило сумасшедшее веселье, она сделала какое-то балетное па, потом хлопнула себя по икрам, как в чардаше и пропела:
– На паровозе-возе-возе-возе-возе, я улечу в сияющую даль, жила я раньше в родном колхозе, а нынче прошлого ни чуточки не жаль!
Он едва не свалился с кровати от хохота.
А когда немного успокоился, спросил вдруг:
– Пойдешь за меня замуж?
– Запросто!
– Я серьезно!
– И я. Как тебя зовут все-таки, а, жених?
– Все-таки Кирилл!
– А фамилия?
И тут вдруг зазвонил ее мобильник.
– Плюнь!
– Я только посмотрю кто.
Номер не высвечивался. Ей вдруг захотелось, чтобы это звонила та девка…
– Алло!
– Вы в курсе, что ваш муж уехал в командировку со своей кралей? – произнес незнакомый голос.
– Счастливого пути и скатертью дорожка! – выпалила она и отключила телефон.
Ее вдруг зазнобило, и она прыгнула в постель и прижалась к нему, чтобы согреться.
– Я люблю тебя, как это ни странно, – прошептала она.
Потом они долго обедали в ресторане гостиницы.
– Слушай, а что это за хреновину ты пела про колхоз и паровоз? – смеясь, спросил он.
– Тебе понравилось?
– Ну еще бы! Давно такой прелести не слышал, просто ранней юностью повеяло.
– Слушай, Кирилл, если ты Кирилл, а кто ты по профессии?
– Вообще-то я скульптор, но в последнее время занимаюсь изразцами.
– Изразцами? – удивилась она.
– Да, и это неплохо кормит, куда лучше, чем скульптура, хотя мне грех жаловаться, мои работы неплохо продаются, особенно в Бразилии… Но однажды я увидел в Провансе старую разрушенную ферму с большой усадьбой. Я влюбился в это место, там такая красота… Да и климат куда лучше бразильского. Ферма продавалась буквально за гроши, но дома практически не было, одни руины. Я построил дом, мастерскую. Тебе там понравится. Будем вечерами сидеть у камина и рассказывать друг другу о прошлой жизни. А сейчас я не могу, сейчас я хочу говорить только о настоящем и будущем, то есть о тебе. Потому что не мыслю себе будущего без тебя. Знаешь, я полагал, что подобные истории всего лишь литературное прикрытие основного инстинкта… Конечно, существует влюбленность, но она уж очень недолговечна, существует привязанность, она как раз может быть долговечной, но я всегда спокойно мог обходиться, и подолгу, без любой из моих женщин. А без тебя – не могу. Наверное, я стал старым и сентиментальным.
– А может, это просто та самая недолговечная влюбленность? – лукаво, ни секунды в это не веря, спросила она.
– Да нет, неужто ты сама не понимаешь, разве с тобой не то же самое происходит?
– Я не знаю… Сколько ты пробудешь в Москве?
– Столько, сколько потребуется, чтобы уехать домой в абсолютной уверенности, что ты приедешь ко мне навсегда. У вас с… мужем брак официальный, нужен развод?
– Да.
– Тогда начинай процесс.
– Какой процесс?
– Бракоразводный, какой же еще.
– Никакого процесса не будет. Я просто уйду. И все. Но на это нужно время… Да, и еще… У меня котенок…
– Бери котенка, что за проблема. У меня тоже есть кот. Огромный серый котище, он приблудился ко мне, и мы подружились, его зовут Маркиз. А твоего как?
– Мамзик.
– Мамзик? Ну, это годится, только пока он маленький. А для взрослого кота такое имя даже унизительно. Ну ничего, мы что-нибудь придумаем. Ты говоришь по-французски?
– Немножко. В училище нам преподавали…
– Надо будет заняться. А машину водишь?
– Нет.
– Плохо. Ну ничего, это тоже придется освоить. Без машины там нельзя.
– Я умею шить… – вдруг сказала она. – И готовить…
– Тоже полезно. А ты капусту квасить умеешь?
– Нет.
– А огурцы солить?
– Умею только летом делать малосольные, такие, которые можно есть в тот же день, а на зиму заготавливать не умею. Но я научусь… Я всему научусь… Я собиралась делать абажуры…
Она рассказала ему о своих планах.
– Нет, к чертям абажуры! Главное, ты поговори с мужем, ну и с Ниночкой, конечно.
– А можно мне будет…
– Сказать ей обо мне?
– Ну да.
Он задумчиво посмотрел на нее:
– Знаешь, не стоит. Она вдруг начнет вспоминать грехи моей молодости, да еще в своей интерпретации… Зачем это?
– В твоей молодости было что-то предосудительное?
– Наверное, в молодости каждого мало-мальски привлекательного мужчины, не кастрата, есть что-то предосудительное, ну, свои скелеты в шкафу. Я расскажу тебе о них потом, но сам. Ты ведь тоже предпочла бы сама рассказать мне о каких-то эпизодах своей жизни, а не предоставить это право своим балетным подругам.
– Да уж, главное, что в этой жизни мы нашли друг друга, по крайней мере, я так чувствую…
– Ты все правильно чувствуешь. Скажи мне только: ты готова жить отшельницей, как живу я? Там нет светской жизни, даже соседи достаточно далеко. Я много работаю, и вовсе не каждую неделю мы сможем куда-то вырываться…
– Ну и что? Я и в Москве живу отшельницей. Не люблю тусовки.
– Но в Москве ты знаешь, что в любой момент…
– А там большой дом?
– Да как тебе сказать… Немаленький, во всяком случае, хотя комнат не так уж много. Дом одноэтажный. Очень большая гостиная, метров пятьдесят, три спальни, просторная кухня, ванная и все такое. Есть еще что-то вроде каменной террасы, но она пока никак не обустроена.
– А что там надо обустраивать?
– Ну тент сделать, стол поставить, мангал, может быть…
– Так это открытая терраса?
– Да.
– А я смогу поставить там какие-то растения в горшках?
– Ты сможешь делать там все, что тебе захочется.
– А в доме?
– И в доме. Нельзя ничего трогать в моей мастерской. Ну и в гараже, это моя епархия. А дом в твоем распоряжении. Он у меня еще плохо обжит. Я, собственно, почти все время торчу в мастерской, даже сплю там иногда.
– А собака у тебя есть?
– Пока нет, но мы обязательно заведем.
– А с кем же остался Маркиз?
– Два раза в неделю приезжает на велосипеде женщина, она убирает дом и оставляет ему еду. Он вообще-то весьма самостоятельная личность, может и сам себя прокормить, если что, но он все-таки должен знать, что я его не бросил, что я вернусь.
– А как тебя занесло в Бразилию? Не очень характерная страна для эмиграции…
– Я расскажу тебе когда-нибудь потом. А ты что-нибудь вообще знаешь о Бразилии?
– Ну еще бы, я смотрю бразильские сериалы, и у меня часто бывает ощущение, что у меня там масса знакомых.
– Боже мой, какая прелесть! Если захочешь, мы съездим в Бразилию.
– Да, наверное, захочу…
– Только не во время карнавала, этого я не вынесу.
Они вдруг начали смеяться, да так, что Туся закашлялась, и на глазах появились слезы.
Очухавшись, она заметила, что за окнами уже совсем темно.
– Знаешь, мне пора…
– Я тебя отвезу. Ты завтра придешь?
– Да. Я теперь всегда буду приходить, когда ты меня позовешь.
– А надо еще звать? Я, кажется, уже позвал…
– Нет, я не могу… Пока еще меня надо звать…
– Так вот, я зову.
– Я приду.
– Когда ты поговоришь с мужем?
– Не знаю, – нахмурилась она. – Кажется, он уехал куда-то…
– Куда-то? – удивленно переспросил он.
– Да, мне позвонили от него и сказали, что он уехал в командировку, а куда, я не спросила…
– Это был тот звонок?
– Да.
– И ты ответила «скатертью дорожка»?
– Да.
– Понятно.
– А ты знаешь, тебе придется всюду возить меня с собой. Я буду бояться одна на твоей ферме…
- Предыдущая
- 13/38
- Следующая
