Атлантида (СИ) - Высоцкий Виталий Викторович - Страница 40

— Лира, Лира, у тебя получилось, ты паришь в воздухе, посмотри, открой глаза, — я попытался сконцентрировать внимание Лиры на сознательных ощущениях этого процесса, послав ей свою мысль, но она, похоже, слишком сильно увлеклась представлением себя летающей, поэтому никак не желала обращать своего внимания на мою мысль–послание.

Все так же продолжала висеть в воздухе, примерно в метре над землей, полностью уйдя в себя. Глаза ее были слегка прикрыты, как и у Мии, когда та создавала мандор.

— Лира, очнись! Посмотри на себя, ты же летаешь! — я снова предпринял попытку вывести Лиру из текущего состояния и обратить ее внимание на происходящее с ней же в данный момент действие. В этот раз я немного повысил «громкость» своих мыслей и у меня получилось.

Она полностью открыла глаза и посмотрела перед собой, очевидно, надеялась там меня обнаружить. Но так меня и, не увидев, начала смотреть по сторонам, и мимоходом глянула вниз….

От этого действия ее глаза быстро округлились от удивления, а затем она полетела вниз, словно разом были обрезаны веревки, удерживающие ее в воздухе.

Долетев до твердой поверхности, с гулким глухим звуком Лира бухнулась на песок, громко охнув.

Хорошо, что она парила не так высоко над землей, как я в свой первый раз, когда заговорился с Атлантидой, и внизу сейчас был песчаный пляжик, а не острые камни и не «твердая» поверхность воды.

Я, улыбаясь, смотрел, как она, кряхтя, поднимается на ноги, потирая ушибленное место.

— Ну, как ощущения от первого полета? — спросил я Лиру, все еще отряхивающую песок со своей одежды, и, периодически, посматривающую наверх. Она, наверное, пыталась проанализировать то, что с ней только что произошло.

— Ощущения от чего? От…? Как ты сказал? От полета? — сбивчиво переспрашивала меня Лира, перестав приводить в порядок свою одежду. Ее глаза только–только принявшие нормальные размеры, опять вернулись в исходное состояние.

— Ну да, от полета, ведь ты только что летала. — произнес я утвердительным тоном, но тут до меня дошла вся очевидность ситуации. — Как? Ты что, не ощущала этого что ли? Совсем не чувствовала? Ну, хотя бы чуточку?

Как такое могло произойти? Совсем ничего не чувствовать, не ощущать? Это же просто немыслимо.

— Хотя, погоди, постой, — произнес я вслух, рассуждая сам с собой. — Я ведь тоже совсем не ощущал, когда в первый раз поднялся к Духу, наверх, а опомнился лишь тогда, когда увидел, что нахожусь высоко над водой.

— Вот оно! Нашел! Теперь мне все ясно! — понимание так резко «осветило» мое сознание, будто в голове мгновенно зажгли несколько мощных ламп.

— Я все понял Лира, сейчас объясню, слушай. — произнес я с готовностью все ей тут же рассказать.

— Дело все в том, Лира, что в момент отрыва твоего тела от земли, твое сознание, скорее всего, было полностью занято прорисовкой картин, как ты поднимаешься в воздух, верно?

— Точно, так все и было. Я представляла себя поднимающейся в воздух и парящей над землей, — уже спокойно произнесла Лира Сатта, глядя на меня.

— В тот момент ты полностью сконцентрировалась на представлении себя парящей в небе, поэтому и не ощутила, как на самом деле взлетела. Теперь же попробуй использовать только часть своего сознания на прорисовку, а остальной его частью ощущай себя, чувствуй, что с тобой будет происходить. Поняла меня?

— Да, мне все понятно. Сейчас попробую еще раз, — произнесла Лира, и опять прикрыла глаза, как и в прошлый раз, но теперь осталась стоять на ногах.

На этот раз долго ждать не пришлось. Почти сразу же я заметил, как тело Лиры начало подниматься в воздух все выше и выше. Правда, глаза ее до сих пор были прикрыты. Наверное, опять увлеклась представлением себя летающей в небе.

— Лира, ты вновь используешь все сознание на представление картин, попробуй использовать на это лишь его часть, — не удержавшись, я напомнил ей о моем недавнем объяснении, послав ей мысль–предупреждение.

— Не волнуйся, все в порядке, смотри! — получил я вдруг, совсем того не ожидая, ответ от Лиры, такой же безмолвный. Ее мысль проникла в мое сознание.

Я сосредоточил свое внимание на Лире, заметив, что теперь ее глаза были полностью открыты, а на лице красовалась счастливая улыбка. Она была счастлива, наверное, от тех ощущений, что испытывала в данный момент, находясь в полете.

— Ну, как, ты полностью осознаешь себя? Какие ощущения? — задал я ей вопросы, интересуясь состоянием Лиры, ее ощущениями.

— Это просто здорово! Потрясающе! Прекрасно! — восторженно произнесла Лира, и ее радостные мысли достигли моего сознания. — Ты тоже обязательно должен это попробовать, почувствовать. Эти ощущения, спасибо тебе за них, за все то новое, что ты щедро даришь нашему миру, нам всем.

— Да, не за что. Я очень рад, что тебе они нравятся. Просто используй этот опыт, когда пожелаешь, или когда он будет необходим. А с подобными ощущениями я уже знаком, ты же видела меня на собрании, когда мы общались с людьми. — отпарировал я, быстро сменив тему, а то она начинала снова вгонять меня в краску.

— Верно, ты тогда сам поднялся в воздух, и все это видели, не только я, но все равно я благодарна тебе за ту помощь, которую ты оказываешь нам постоянно. — произнося эти мысли, Лира медленно начала спускаться, и, наконец, ступила на песок.

Обретя твердую почву под ногами, Лира подбежала ко мне, и тут я отметил, что ее глаза опять блестят от слез. Она не стала сдерживать порыв и заключила меня в своих объятиях. Я тоже ее обнял, и некоторое время мы стояли, не произнося ни слов, ни мыслей.

— Ну, ладно, будет тебе, дети ждут, — произвел я мысль и направил ее Лире, заметив, что вся детвора, без исключения, в полном молчании сверлит нас своими взглядами. Интересно, с какого момента они прекратили попытки представлять себя парящими и стали наблюдать за нами?

Наконец, Лира выпустила меня из своих нежных объятий, и я попросил ее объяснить детворе, что им необходимо было предпринять, чтобы тоже подняться в небо. Считал, что у нее это должно получиться лучше, нежели у меня. И оказался прав, потому как почти сразу же после ее объяснений многие из детей поднялись в воздух, а вскоре и все остальные уже стали резвиться в небе, совершая невообразимые кульбиты и пируэты. Теперь уже наверху стоял жуткий шум от веселящейся детворы.

— На первый раз хватит, можете разлетаться по домам, к родителям. Они, наверное, вас уже заждались. — громко произнесла Лира, тоже взлетев, и, очутившись почти середине того хаоса, что создали дети в небе.

После ее наказа дети нестройным потоком ринулись в сторону города, все еще резвясь по пути, и вскоре исчезли за холмами, оставив нас с лирой одних.

С того момента, как Лира сознательно ощутила во всей красе и поняла на опыте, что, значит, летать, она постоянно пребывала в прекрасном настроении, и начала дурачится, вытворяя в воздухе замысловатые кренделя, громко смеясь.

Несколько раз позвала меня тоже подняться к ней, в небо, полетать и подурачиться вместе. Но на меня, ни с того ни с сего, вдруг накатила печаль, заставив углубиться в размышления. Поэтому я отказался от предложений Лиры, сел на песок, опершись спиной о земляной уступ, и с головой ушел в свои мысли.

— Хорошо, Атлантиде я, допустим, смогу помочь. Народ, в итоге, выживет, цивилизация и дух будут жить, и процветать, развиваясь и набирая былую мощь. Но почему у меня все же есть шанс им помочь? Потому что в целом они готовы принять помощь. Они готовы, уже готовы принять изменения, готовы меняться, менять свой внутренний мир, менять окружающую их внешнюю обстановку. Почему они готовы к изменениям, к приятию и внедрению в свою жизнь той информации, что я передаю им? — рассуждал я, применяя логику, и сам же отвечал на свои вопросы. — Что послужило причиной всему этому?

А причина до боли банальна, и в то же время ужасна в своей простоте и губительной силе — гибель цивилизации, гибель народа, Духа. Они дошли до той черты, за которой их ждала катастрофа и угасание.