Счастливый сюрприз - Бэлоу Мэри - Страница 11

• Предыдущая
• 11/45
• Следующая

В дверь тихо постучали, и Джозефина бросилась открывать ее. Она улыбнулась мистеру Вильерсу.

– Увы, здесь только одно яйцо и одна чашка кофе. Я же не мог сказать, что нас двое.

– Съешьте яйцо и выпейте кофе, – великодушно предложила Джозефина. – Только угостите меня кусочком тоста, сэр. Но разве они не поймут, что нас здесь двое, когда мы спустимся вниз?

– Я пойду первым, проверю, как запрягли лошадей в мой экипаж. А вы, мадемуазель, спуститесь через десять минут. Надеюсь, никто не заметит, что вы барышня из соседней комнаты.

– Мне, право, все равно, заметят это или нет. Меня беспокоит лишь то, что я причиняю вам неудобства. Вероятно, вам предстояло совершить сегодня важное путешествие?

– Ничего такого, что не могло бы подождать. Так, значит, мы едем к вашей тетушке?

– Да, пожалуйста. – Джозефина запихнула разорванное платье и расческу в саквояж. – Я готова тронуться в путь.

Она ждала, пока мистер Вильерс выпьет кофе. И вдруг кровь отхлынула от ее лица. Через мгновение Джозефина уже вытряхивала на кровать все свои сложенные вещи.

– Его нет! – воскликнула она дрожащим голосом. – Он действительно исчез. Мне вдруг пришло-в голову, что когда я клала в сумку платье, его там не было. О Боже, что же мне теперь делать?

– Что исчезло? – спросил герцог. – Я знаю, что клала его, – продолжала Джозефина. – Я точно помню, как положила его на дно саквояжа. Я тогда еще подумала, что поступаю глупо, поскольку еду всего лишь к тетушке Уинифред. Но я побоялась, что папа увезет меня домой и выдаст замуж за герцога Митфорда, даже если тетушка Уинифред будет умолять его не делать этого. В таком случае я никогда не вернулась бы домой. Поэтому я точно знаю, что брала его с собой.

– Что вы взяли с собой? – спокойно осведомился мистер Вильерс.

– Ларец с драгоценностями. Я опасалась остаться без средств к существованию. Я потратила все деньги, которые папа выделяет мне каждый месяц «на булавки», и мой кошелек почти пуст.

– Вы уверены, что он пропал? – Герцог осмотрел разбросанные по кровати вещи, потом заглянул в саквояж.

– Его нет! – Джозефина рухнула-на кровать и посмотрела на Митфорда невидящим взглядом. – Там было что-то ценное?

– Мамины гранаты. Папа раньше держал их у себя, считая меня очень легкомысленной. Но когда мне исполнилось восемнадцать, он разрешил мне хранить их у себя, поскольку я очень аккуратно обращаюсь с ценными вещами. Хотя теперь сомневаюсь в этом. О Боже!

– Что еще? – Озабоченный герцог Митфорд наклонился к девушке.

– Жемчуг, подаренный мне дедушкой тоже на восемнадцатилетие. О, и бриллиантовое кольцо, принадлежавшее бабушке. Хотя у меня слишком тонкие пальцы для него. – Что-нибудь еще?

– Небольшие изумрудные серьги, которые Барт привез из Лондона. Сьюзи он тогда подарил рубиновые, а Пенни и Гасси – сапфировые булавки.

Митфорд положил руки на плечи Джозефины, но даже это нежное прикосновение не успокоило ее.

– Вы абсолютно уверены, что брали ларец? – спросил герцог. – А не могли вы оставить его где-нибудь на столе? – Нет. Из саквояжа выступали острые края, и я предупредила мистера Портерхауса, чтобы он не поранил о них себе ногу.

– Полагаю, вы упомянули о том, что это ларец с драгоценностями?

– Да. – В глазах Джозефины вспыхнул огонь, ноздри раздувались от гнева. – Негодяй! – Она вскочила с кровати. – Злобный бессовестный негодяй! Вор и… и… развратник. Он украл мои драгоценности.

– К несчастью, так оно и есть.

Джозефина начала ходить взад и вперед по маленькой комнате.

– Я готова была простить его, сочтя достаточным наказанием нанесенные вами ему удары, хотя он и заслуживает большего. Но этот мерзавец зашел слишком далеко. Он заблуждается, если полагает, что я оставлю без внимания утрату драгоценностей. О, только бы мне до него добраться! Он пожалеет, что родился на свет.

– Если он украл ваши драгоценности, то скорее всего повез их в Лондон. А это два дня пути. Я доставлю вас к тетушке, поскольку ее дом находится ближе, и сообщу о краже вашему дядюшке.

– Что?! – воскликнула Джозефина с таким негодованием, будто это мистер Вильерс, а не Портерхаус нанес ей смертельную обиду. – Думаете, я буду спокойно сидеть у тетушки Эрмингфорд, пока этот негодяй, по которому виселица плачет, удирает с моими драгоценностями? Вы плохо меня знаете, сэр. Благодарю вас за помощь. А теперь, с вашего позволения, я должна нанять экипаж и лошадей. Герцог почесал затылок.

– И видимо, помчитесь одна в Лондон. Это – безумие, мадемуазель! Я не допущу этого!

Джозефина пришла в негодование.

– Не допустите? Должна напомнить вам, сэр, что никакой ответственности за мои действия вы не несете.

– Но то, что я спас вас, мадемуазель, дает мне право и дальше заботиться о вашей безопасности. Джозефина снова начала запихивать вещи в саквояж. – Я не поеду ни к тетушке, ни домой, а отправлюсь за мистером Портерхаусом и драгоценностями. И я найду их, даже если для этого мне придется объехать весь земной шар.

Несколько минут герцог молча стоял у кровати, наблюдая, как Джозефина тщетно пытается закрыть замочек саквояжа.

– Скажите, вы знаете кого-нибудь в Лондоне? – Бабушку, то есть мать моей мамы. И тетушку Элси.

– Ну, хорошо, мадемуазель. Раз уж вы так решительно настроены, я доставлю вас к одной из них, хоть это и неприлично. К тому же вряд ли здесь вы найдете более быстрый экипаж и лошадей, чем мои.

Джозефина одарила герцога ослепительной улыбкой.

– Доставите меня? О, я знала, что вы согласитесь. Вы очень добры.

Джозефина с удовольствием отметила, что уложенные им с утра кудри снова всклокочены, и теперь он казался еще милее. Джо чувствовала себя в полной безопасности, зная, что под пальто, облегающим стройную фигуру мистера Вильерса, скрываются внушительные мускулы.

– Полагаю, – мягко заметил герцог Митфорд, – что я безумец.

Прежде чем покинуть гостиничный двор, герцог Митфорд убедился, что правильно оценил свои действия – печальное внезапное помешательство. Он всегда вел правильную и образцовую жизнь, за что все называли его занудой.

И что же он делает теперь, в девять утра, в гостинице с раскрасневшейся, растрепанной молодой леди, не сопровождаемой ни служанкой, ни конюхом, ни какой-нибудь тетушкой?

Герцог первым вышел из комнаты.

– Дайте мне десять минут, – попросил он Джозефину. – За это время я распоряжусь, чтобы подготовили экипаж, и мы без всякой суеты тронемся в путь.

– Хорошо, сэр. – Джозефина все еще не могла прийти в себя после пропажи драгоценностей. Ее щеки пылали. – Десять минут. Только, пожалуйста, сделайте так, чтобы они прошли поскорее.

Размышляя над ее последней фразой, герцог Митфорд спустился вниз: «Интересно, есть ли вообще мозги у невесты, которую дедушка выбрал как наиболее подходящую моему положению? Страшно подумать, что я чуть не женился на этой глупой девчонке!»

По крайней мере роста она невысокого. Джозефина едва доходила ему до подбородка. Все же хоть какое-то утешение, хотя вряд ли облегчающее теперешнюю ситуацию.

Джозефина подождала семь минут. Митфорд простит ей оставшиеся три, поскольку экипаж уже все равно готов к отправлению. К сожалению, выходя из комнаты, герцог забыл, что она глупа. Он дал Джозефине лишь один строгий наказ – подождать десять минут. Митфорд не счел необходимым еще раз обстоятельно объяснить ей, как важно незаметно выскользнуть из гостиницы, спокойно сесть в экипаж и вести себя тихо, пока они не выедут на дорогу. Тогда только два конюха станут свидетелями неприличного поступка молодой леди, которая уезжает с молодым джентльменом, не зарегистрировавшись как его жена в гостинице.

Герцог не дал Джозефине подобные инструкции, поскольку любая, даже не отличающаяся большим умом, но воспитанная молодая леди знает все это сама. Такая леди сидела бы тихо, как мышка, опустив голову и потупив глаза.

Боже, ну почему он не поехал в закрытом экипаже? С Генри, багажом, многочисленными конюхами и лакеями? И другой дорогой?

• Предыдущая
• 11/45
• Следующая