Черные стрелы (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 38

— Мила ничего тебе не сделала!

— В ней та же проклятая кровь убийц, что и во всех вас! Она заплатила за ваши грехи! И вы все заплатите! — Говоря, Киран смеялся, и в его голосе клокотала нескрываемая ненависть. — Я чувствую, как наверху льется кровь. Час расплаты пробил и меня уже никто не остановит.

— Ты чудовище… — затрясла головой Линна. — Ты не мой сын. Ты — монстр!

 Женщина выпустила мертвую Милу. В  дрожащих руках появился узкий нож. Вскочив на ноги, она попыталась ударить Кирана в грудь, но выстрелившие из стен корни, словно стрелы, пробили тело Линны в десятках мест, заставив ее замереть неподвижно.

 Кровь брызнула во все стороны и нож упал на землю. Капля крови Линны, попавшая на лицо Тенро, еще не успела остыть, как корни-жала снова спрятались в стенах, с мерзким звуком покинув тело женщины, и Линна замертво рухнула рядом с дочерью.

 — Ублюдок!.. — Тенро затрясло от ярости, и он рванулся с удвоенной силой, пытаясь сбросить свои путы. — Это же твои родичи! Твоя плоть и кровь!

— Теперь нет, — равнодушным тоном отозвался Киран. Из отверстий в стенах заструился туман, окутав саваном тело юноши. — Я слышу, я снова слышу ее голос! Еще немного крови и мы воссоединимся вновь… — с каким-то пугающим благоговением зашептал Киран, распахнув ставшие невероятно яркими глаза и уставившись в потолок.

— Проклятая тварь! — Тенро тщетно напрягал мускулы, в попытке освободиться, но корни держали крепко. — Убийца! — Проклиная собственное бессилие, охотник плюнул в сторону Кирана.

— Не тебе меня так называть. Не тебе и не тем, кто сейчас тонет в собственной крови там, наверху!

— Ты бредишь! Туман помутил твой разум, сделав тебя своей игрушкой! Ты, только что, убил собственную мать и сестру!

— И что с того? — Спокойно спросил Киран. Его голова медленно приподнялась, и разгоревшиеся глаза впились в охотника. — Моя мать сама, вместе с остальными,  отослала меня на войну, на смерть. Теперь же, когда я вернулся, хотела меня убить. Что же до моей сестры, что ж, она, пожалуй, единственный человек здесь, кто искренне был рад моему возвращению. Она ухаживала за мной, рассказывала о тебе. Но ее жертва была необходима, а ты пришел слишком поздно, чтобы спасти ее, как и я когда-то… — Киран надсадно рассмеялся и его смех походил на карканье ворона, кружащего над свежей могилой.

— За что? За что ты убил ее!?

— Так ты не знаешь?  — кажется, почти полностью сокрытый туманом юноша удивился. — Ах, ты же тогда воевал. Знаешь, я бы, пожалуй, даже отпустил бы тебя. Ты всегда нравился мне, всегда. Но не теперь. Ты сын этого проклятого пса, а значит — должен умереть, как и все здесь! Я покажу тебе голову твоего отца, чтобы ты насладился ужасом в его застывших глазах прежде, чем отправиться следом за ним! Просто немного подожди здесь.

— Почему ты так нас ненавидишь? — говоря с Кираном, Тенро не прекращал попыток освободиться и это начало ему удаваться — левая нога охотника почти выскользнула из сминаемого корнями сапога.

— Почему? — Киран привстал, опираясь на обвитую корнями руку. — Потому что вы убили ее! Хладнокровно приговорили к смерти просто за то, что она такая, какая есть! Вы сожгли ее на моих глазах, но теперь я верну ее!

— Да о ком ты говоришь!? — Нога никак не могла полностью выскользнуть из сапога и Тенро, прикрывая свой отчаянный рывок злобой и эмоциями, подался вперед. Одна нога вырвалась из плена, но оставалась еще вторая.

— Я не знаю ее имени, — с неожиданной заботой и трепетом прошептал Киран, мечтательно закатив глаза. — Но скоро — спрошу. Я вновь мечтаю услышать ее чарующий голос. Я грезил об этом все эти годы. Кровь сестры и ваши жизни вернут ее мне!

— Ты сошел с ума, — покачал головой охотник. — Что за бред?

— Желаешь знать, за что умрешь? С тебя будет достаточно и того, что ты его сын! Пожалуй, я ненавижу твоего отца даже больше, чем остальных, так что это твою голову я покажу ему, перед тем, как он умрет. Надеюсь, он доживет до этого.

— Мразь! — Вторая нога Тенро выскользнула из сапога, и, когда он не смог вовремя остановить ее, врезалась в рукоять наэрского клинка, почти сокрытого туманом.

 Оружие обиженно звякнуло и полетело вперед, ударив краешком лезвия в затухающие свечи. Пламя незамедлительно вспыхнуло, перескочив на одежду Линны и Милы, и принялось разгораться.

 Всего лишь на мгновение, хватка корней ослабла, будто они испугались треска пламени. Но этого мгновения хватило не прекращающему бороться Тенро, чтобы вырвать одну руку из пут.

 Подтянув к себе ноги, охотник уперся ими в стену и оттолкнулся из всех сил. Удерживающие его корни лопнули и Тенро, всем своим весом, налетел на начавшего привставать Кирана.

 Прежде чем заскользившие в тумане корни вновь схватили его, охотник несколько раз ударил юношу по лицу, чувствуя, как его руки покрылись черной холодной кровью.

 Ярость затмила взор Тенро, и он принялся с неистовой силой вбивать в лицо Кирана свои кулаки. Его противник явно растерялся, так как корни-жала, убившие Линну, затрепетали на одном месте и бессильно обмякли, когда Киран перестал сопротивляться. Его потухшие глаза закатились, кровь на разбитых губах прекратила пузыриться, а взгляд остекленел.

 Выхватив из-за пояса нож, Тенро еще трижды ударил замершего под ним юношу в грудь, пронзив его уже не бьющееся сердце.

— Альтос милосердный, Тенро… — явно опасаясь приближаться к охотнику, запричитал освободившийся от корней Ульн. — Ты убил его…

— Надеюсь,  — с трудом сглотнув, мужчина рукавом вытер с лица холодную черную кровь.

  Вдохнув спертый воздух, Тенро закашлялся от запаха горелой плоти. Соскочив с мертвого Кирана, охотник бросился к лежащим на полу женщинам, чьи тела уже принялось пожирать пламя, но его остановил пилигрим.

— Им уже не помочь, — торопливо заговорил Ульн, подталкивая охотника к выходу. — Видит бог, я скорблю не меньше тебя, но нам следует уходить. Линна и Мила мертвы. Их бессмертные души уже в руках Альтоса, а бренные тела поглотит очищающее пламя. Они уже свободны от боли.

 Подвал стремительно заволакивал белый дым, от которого щипало глаза и саднило горло, но в его клубах, Тенро отчетливо увидел, как пламя перекидывается на корни, жадно пожирая их. В один миг вспыхнуло одеяло, и зашипела черная кровь, вытекающая из груди Кирана.

— К выходу! — Решение далось охотнику нелегко.

 В последний раз взглянув на обгоревшее тело Милы, он подтолкнул пилигрима в сторону двери. Пошарив ногами по полу, Тенро отыскал свои клинки. Стоило ему поднять их, как голова Кирана отделилась от тела.

 Охотник выскочил из подвала, когда его грудь уже начала гореть из-за отсутствия воздуха. Взлетев по ступеням, он наткнулся на замершего в нерешительности Ульна. Пилигрим с опаской смотрел то на покореженную дверь, то на заволакиваемый дымом подвал.

 Оттеснив жреца, Тенро заглянул в глубокие трещины, из которых внутрь лился свет. Все в комнате оказалось перевернутым и разгромленным, дальнее окно выбито и дующий из него ночной ветер раскачивал горящие оборванные занавески. Видимо кто-то из тварей перевернул стол и опрокинул свечи — дом быстро загорался изнутри, так что о том, чтобы остаться в нем и переждать ночь, не могло идти и речи, о чем Тенро и сообщил пилигриму:

— Нужно уходить. Здесь все скоро сгорит!

— Но на улице же эти чудовища… — света в подвале было мало, но в бликах пламени глаза Ульна сверкнули страхом, который и без того насквозь пропитывал его дрожащий голос.

— Там будет хотя бы какой-то шанс. Но, если хочешь, можешь остаться здесь.

 Едва договорив, Тенро кончиком меча поддел треснувший засов, но тот засел намертво и не желал сдвигаться. Тогда охотник перерубил его, после чего навалился на перекошенную дверь плечом, и та с протяжным стоном ввалилась внутрь дома.

 Охотник сразу же выскочил на середину комнаты, готовый к бою, но, вопреки ожиданиям, никто на него не напал. Видимо, даже измененные решили покинуть охваченный пламенем дом. Где-то наверху затрещали стропила и удерживающие крышу балки, наверное, что-то загорелось и на чердаке, а значит и крыша в ветхой постройке могла обрушиться в любой момент.