Поверь своему сердцу - Бэлоу Мэри - Страница 28

• Предыдущая
• 28/53
• Следующая

Герцог чуть не стиснул в пальцах список гостей.

– Ее имени нет, тетя.

– Так впиши его, Арчибальд, – велела тетя София, – и посади ее за стол подле меня! Она единственная разговаривает со мной достаточно громко. Могу поклясться, все остальные только и делают, что секретничают, потому и шепчутся.

– Боюсь, Софи, – прокричала герцогиня, – леди Уингем будет не очень уютно в такой компании. Может быть, лучше снова пригласить ее на чай на следующей неделе…

– Ты ведь знаешь, Сэди, я не люблю создавать трудности, – сказала леди София. – Я самый сговорчивый человек на свете, не правда ли, Арчибальд? Не трудись отвечать, мой мальчик. Однако я не выдержу этот ужин, если моей крошки не будет рядом. Никогда не могла простить Уингему, что он женился на этой девушке, – ведь я намеревалась взять Гарриет в компаньонки после смерти ее матери. Но признаюсь, он был ей хорошим мужем, так что в конце концов я должна смилостивиться к нему. Арчибальд, добавь, пожалуйста, в список леди Уингем.

– Твое мнение, Тенби? – Герцогиня внимательно посмотрела на внука. – Ты не возражаешь?

– Нисколько, бабушка, – ответил Тенби. – Мне показалось, что леди Уингем искренне привязана к тете Софи.

И, предоставив герцогине повторить его слова тетушке Софии, он подошел к бюро, обмакнул перо в чернильницу, чтобы добавить еще одну фамилию и тем самым сделать число гостей четным. Гостей на вечер понедельника.

Тенби не сразу отошел от бюро. Просматривая список еще раз, он задержался взглядом на трех фамилиях: леди Филлис, леди Лейлы и Гарриет. И тут им овладела тоска. При нормальных обстоятельствах он сегодня поужинал бы дома, а потом посидел бы и подумал. Ну а если бы он пошел обедать в клуб, то присоединился бы к шумной компании приятелей и здорово пображничал бы с ними. Или поискал бы, где играют в карты. Быть может, даже уговорил бы Брюса и еще кого-нибудь из друзей отправиться к Аннет. Нет! Так он бы не сделал. Но придумал бы какое-то развлечение. А вместо всего этого ему сейчас предстоит снова – по крайней мере еще час – развлекать бабушку и тетю.

Ему хотелось поразмыслить и понять, что произошло вчера.

Вчера все было по-другому. Он должен был загладить свою вину перед Гарриет. И может, потому, что он любил ее, а может, потому, что совесть в нем заговорила, он решил быть с ней нежным. Но как отделить нежность от любви? Он дарил ей любовь, хотя и не называл это любовью, и она, без сомнения, не приняла это за любовь.

Бог мой! Все возведенные им оборонительные укрепления рухнули в одночасье – он любил ее! Никогда прежде ни с одной женщиной он не вел себя так, и это испугало его. Не то чтобы он потерял голову, напротив, он контролировал себя еще строже, чем обычно. Каждым своим прикосновением в течение того времени, которое осталось у них после ссоры, он старался доставить ей наслаждение, которого жаждала она. Чтобы это были не «акробатические упражнения», а встреча мужчины и женщины, которые питают друг к другу нежные чувства. Тело полностью повиновалось ему, но вот что касается чувств – каждый его жест дышал любовью.

Сумеет ли он теперь соединиться с другой женщиной, не испытывая этих чувств? И он вдруг понял, почему этот акт называется «заниматься любовью». Но как же он расстанется с ней к концу июля? Можно ли убедить ее остаться с ним в связи и после его женитьбы, думал он. Вряд ли. Еще совсем недавно, обнаружив, что она хочет отдаться ему, пожертвовать своей добродетелью, он был даже несколько разочарован. Однако теперь ничуть не сомневался в том, что Гарриет не захочет быть вовлеченной в адюльтер.

Будущее грозило тоскливой пустотой.

– Ты удовлетворен списком, Тенби? – Он и не слышал, как сзади подошла бабушка и положила руку ему на плечо.

– Да, – сказал он. – Мне ведь не нужно спрашивать, готовы ли приглашения к отправке? Завтра ты разошлешь их, не так ли?

– Разумеется, – ответила герцогиня. – Ты исполнишь просьбу Софи?

– Насчет леди Уингем? – спросил Тенби. – Конечно же, исполню. Отчего бы мне быть против?

– Я только надеюсь, что ты не слишком радуешься этому приглашению, – промолвила бабушка. – Гарриет очень красивая женщина. Живая, обаятельная, она выделяется на фоне наших дам.

– Не спорю.

– От меня не укрылось, Тенби, как ты вчера смотрел на нее.

– Я – смотрел? – Тенби засмеялся. – Я всегда смотрю на хорошеньких женщин, бабушка. А на леди Уингем заглядывается сейчас половина мужского населения Лондона. Ты, вероятно, заметила в парке, сколько у нее поклонников?

– Заметила, дорогой, – подтвердила бабушка. – Однако иногда мужское самолюбие не может устоять перед таким вызовом… Но в понедельник предоставим ей место компаньонки Софии, хорошо?

– Тетя не оставит нам выбора, даже если мы решим иначе, – сказал Тенби.

Бабушка потрепала его по плечу.

– Вернемся к камину, – предложила она, – иначе она подумает, что мы с тобой секретничаем. До конца лета, Тенби, я ожидаю от тебя больших подвигов, а к Рождеству чтобы все было ясно с наследником – готовится ли он к появлению на свет Божий? Я знаю, ты не захочешь меня огорчать. Ты никогда этого не делал. Дед дал тебе хорошее воспитание.

Поднимаясь с кресла, он снял бабушкину руку со своего плеча и, прежде чем предложить ей свой локоть, поцеловал.

– Очень надеюсь, бабушка, – с улыбкой произнес Тенби, – что моей жене достанет здравого смысла привести в этот мир первым моего сына, а не дарить его мне вслед за двумя или тремя дочерьми.

Бабушка строго выпрямилась.

– Герцогини в нашей семье всегда ясно осознавали свой долг, Тенби, – сказала она. – На протяжении едва ли не целого века ни одна из нас не изменила этому правилу – первым всегда появлялся наследник. И под конец первого года замужества. Все дело в воспитании. Выбери себе невесту, получившую правильное воспитание, и на следующий год об эту пору мы вместо обеда будем обсуждать, кого пригласить на крестины.

– Что-что? – заинтересовалась леди София – они уже подошли к ней достаточно близко.

Вечером в понедельник Гарриет, немного робея, вышла из кареты сэра Клайва возле особняка на Сент-Джеймс-сквер. В пятницу, когда она получила от герцогини Тенби приглашение на ужин, она с надеждой посматривала на леди Форбс, разбиравшую свою стопку писем, но там приглашения не было. Пригласили ее одну. Первым побуждением было отказаться. Если уж он так разозлился, когда она явилась к чаю, можно представить, в какую ярость он придет, если она явится на ужин. При том, что там, разумеется, будет много гостей. Однако он должен знать об ужине и должен знать список гостей. Приглашение было от его имени и от имени герцогини. Кроме того, ее неожиданный приступ гнева в ответ на обвинение в том, что она нарушила этикет, и его извинения напомнили Гарриет, что она принадлежит к высшему свету. Причин отклонять приглашение не было. Но идти ей не хотелось. Лучше она посидит дома. И все же она не хочет, чтобы он подумал, что она чувствует себя недостойной находиться среди столь избранных гостей. Она знала, почему ее пригласили. Для леди Софии Давенпорт такие приемы и ужины были тяжким испытанием. С одной стороны, она их обожала, с другой – ничего не слышала. Конечно же, Гарриет пригласили, чтобы она составила компанию старой леди, и это ее нисколько не оскорбляло. Напротив, ей это даже на руку – не будет чувствовать себя в этом обществе совершенно одинокой.

И все-таки, выходя из кареты, она испытывала смятение и тревогу. Еще в первый раз, когда она приезжала сюда, ее поразили размер и великолепие особняка. Тогда она подумала, что он больше похож на дворец, чем на частный дом. Сейчас Гарриет знала, что это дом Тенби, но ей не хотелось думать об их социальном неравенстве. Но что ни говори, он действительно принадлежит к абсолютно другому миру, нисколько не похожему на ее мир.

Сегодня днем они встречались, но ни он, ни она ни словом не обмолвились о предстоящем ужине. Она не спросила, почему ее пригласили. Он не поинтересовался, почему она приняла приглашение. Сейчас она ни о чем не хотела думать. До тех пор пока не вернется домой и не останется одна в своей комнате. Волнение мешало ей трезво оценивать события.

• Предыдущая
• 28/53
• Следующая