Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) - Сименон Жорж - Страница 51

– Тереза, подождите поблизости. Возможно, вы мне еще понадобитесь.

Когда за ней закрылась дверь, подал голос Межа:

– Шеф, знаете что… Мне кажется…

– Что тебе кажется?

– Мне кажется, что… что…

Бедолага! Ему очень хотелось быть повежливее, поздравить Мегрэ с результатами. А комиссар смотрел на него так, будто готов был съесть его живьем:

– И что?.. Что же тебе кажется? Отвечай! Может быть, ты найдешь для нас неопровержимые доказательства?.. Иди, купи себе пива! Хотя нет… Принеси мне чего-нибудь покрепче… Кальвадос, ром, все, что угодно… Который час?

Была полночь. За воротами осталось всего трое любопытных, которые, приплясывая от холода, ждали развязки.

Шум мотора, звук тормозов, хлопнувшая дверца автомобиля. Через минуту в зал вошли двое инспекторов, сопровождая женщину лет тридцати, растерянно озиравшуюся по сторонам.

– Простите, комиссар… Застряли по дороге… И домкрат сломался… Мы…

– Это она? – спросил Мегрэ, взглядом изучая гостью, которая пыталась рассмотреть все и сразу и поэтому вообще ничего не видела и не понимала.

– Она не хотела ехать, говорила, у нее свояченица больна… Пришлось пообещать, что мы сегодня же отвезем ее обратно.

Вдруг девушка заметила наручники и приглушенно вскрикнула.

– Вы его узнаете? – спросил комиссар. – Посмотрите-ка хорошенько… Этому человеку не приходилось недавно навещать вашего хозяина?

– Я их узнаю… – ответила она, постепенно приходя в себя.

– Вы… как вы сказали? Вы их узнаете?

– Конечно! Узнаю обоих, они вдвоем и приходили…

– И вместе зашли к доктору в кабинет?

– Вместе и зашли… Только не сразу, доктора не было… Я посоветовала им вернуться на следующий день, но они предпочли два с лишним часа просидеть в приемной…

– Ясно! – проворчал Мегрэ. – Вы мне больше не нужны.

– Ее можно увозить? – В голосе инспекторов слышалась досада и некоторое разочарование.

– Как пожелаете. Постойте… Вот Межа как раз несет выпить… Только, боюсь, стаканов на всех не хватит.

И снова рядом с комиссаром оказалась Дидин; она тронула его за рукав и прошептала:

– В шкафу.

– Что в шкафу?

– Стаканы…. Там всегда есть про запас, на случай муниципального собрания… Протереть?

Она все знала! Все видела, все слышала!

Полицейские выпили. Горничная доктора продрогла, поэтому ей тоже немного налили, но, едва отхлебнув, она надолго закашлялась.

Мегрэ все больше выходил из себя. Межа следил за ним глазами, не скрывая беспокойства – настолько комиссар был напряжен. Вдруг Мегрэ распахнул дверь. Инспекторы уже ушли, слышно было, как во дворе заводят машину.

– Иди сюда, ты! – неожиданно грубо закричал комиссар Марселю. – Межа, сними с него наручники. Он выглядит в них полным идиотом. Входи! Межа, закрой дверь. А ты у меня без штучек, понял?.. Довольно уже! Вот именно, довольно…

Это было так неожиданно, что Марсель растерялся.

– Значит, ты у нас самый умный, да? Прямо весь раздулся от гордости, какой ты умный… Точно тебе говорю, посмотри на себя в зеркало! И перестань переминаться с ноги на ногу, будто медведь какой… Чем занимался твой отец?

От изумления Марсель, который не собирался отвечать ни на какие вопросы, пробормотал:

– Мидий разводил…

– И ты мидий разводишь! И наверняка решил, что дочь судьи – это что-то удивительное и распрекрасное, верно? Не догадываешься даже, что полдеревни над тобой смеется, над болваном эдаким… Давно Форлакруа с тобой помирился?

Упорное молчание.

– Ладно! Не отвечай… Хороша физиономия, ничего не скажешь!..

В гневе Мегрэ заговорил так громко, что по другую сторону застекленной двери его не могли не слышать. Возможно, слышно было не все, но общий смысл речи угадывался.

Не переставая говорить, не переставая ходить по кабинету и жевать мундштук своей трубки, комиссар плеснул себе в стакан с такой яростью, что у Межа дух перехватило.

– И правильно, не отвечай!.. К тому же ты слишком глуп, чтобы сказать что-нибудь стоящее… Приключения с Терезой тебе не хватило? Ты ведь чуть на ней не женился, верно? Все это знают… А еще все знают то, чего не знал ты.

– Я знал…

– Что?

– Что она встречалась с другими мужчинами…

– Прекрасно! И не захотел на ней жениться. Уже неплохо… Все-таки понял, что тебя хотят обвести вокруг пальца… Вот только Тереза работает служанкой в гостинице, а мать ее торгует рыбой на улицах. Дочь судьи – дело другое…

Марсель резко помрачнел, и Мегрэ, несмотря на свою деланную ярость, не удержался и глянул на сжавшиеся кулаки великана. Зачем комиссар отвернулся на секунду? Не для того ли, чтобы скрыть улыбку? И не для того ли ему пришлось отхлебнуть большой глоток из своего стакана, чтобы не изменить взятому тону?

– Месье так горд, ведь он у нас любовник мадемуазель Форлакруа, дочери судьи, девушки, играющей на фортепьяно…

– Послушайте, комиссар!

– Вот еще! Ты будешь говорить только в присутствии адвоката, сам сказал. Месье у нас влюбился… Месье одурел от счастья… И когда папаша Форлакруа, подстерегавший за дверью, вдруг пригласил его войти в дом, месье вмиг превратился в растерянного мальца… «Как! Вы любите мою дочь? О чем разговор! Она ваша! Берите… Женитесь…» Так было дело, не правда ли? И великовозрастный дурень, который одним ударом кулака может быка завалить, не видит дальше своего носа… «Конечно, господин судья, я на ней женюсь! Конечно, господин судья, я честный человек, у меня серьезные намерения…» И так он радуется, так он счастлив, что со всех ног бежит к Форлакруа-сыну, который терпеть его не может и который сто раз клялся свернуть ему шею. «Вы плохо обо мне думаете… Я хочу жениться на вашей сестре… Давайте помиримся…»

По ту сторону стекла Форлакруа вытянул шею, стараясь не пропустить ни слова. Дидин с той же целью сдвинулась к самому краю скамьи.

– Так вот, малыш, я тебе сейчас кое-что объясню: они оба обвели тебя вокруг пальца. Все еще не понимаешь, а?.. Думал, они все-таки признали твои достоинства, распахнули тебе свои объятия? И только один человек насторожился – твоя добрая пожилая мать. А ты наверняка еще на нее и рассердился, когда она посоветовала тебе быть осторожнее, не рубить с плеча… «Что ты, мама, Лиз вовсе не такая сумасшедшая, как говорят… Когда она будет счастлива, когда получит должный уход…» И все такое прочее! Вот простофиля!

Комиссар оглядел остолбеневшего парня с головы до ног и вдруг подмигнул Межа. Тот не понял.

– Я уверен, твоя мать – единственная, кто проявил здравый смысл… Но что она могла с тобой поделать, с глупым и горячим парнем? «Пусть ее хотя бы врач осмотрит… А вдруг она все-таки совсем сумасшедшая?» И тут ты вспоминаешь о старом приятеле Жанене. Берешь с собой в город Альбера в качестве свидетеля честности твоих намерений. Если Жанен, осмотрев Лиз, решит, что… Что? Не так все было? Не отвечай! Ты будешь говорить только в присутствии адвоката, не так ли? А Альбер, между прочим, знает, что его сестра беременна…

Марсель шагнул вперед так неожиданно, что Мегрэ не успел отойти. Хотя, может, он и не прочь был, чтобы все произошло именно так? Парень схватил комиссара за грудки и с трудом удержался, чтобы не тряхнуть хорошенько.

– Что вы сказали?.. Что вы только что сказали?..

– Хочешь, чтобы врач из санатория тебе подтвердил? Хоть сейчас. Нужно только позвонить.

– Лиз…

– Беременна, говорю тебе! Бывает! Вот почему судья вдруг так быстро и просто соглашается выдать ее замуж за рыбака, чего уж там… Вот почему Альбер едет с тобой в Нант. Ему не по себе… Он не хочет вместе с сестрой стать посмешищем всего Л’Эгийона. Одна деталь не давала мне покоя… Я все спрашивал себя, неужели Жанен согласился лезть на балкон, чтобы осмотреть пациентку? Нет, конечно! Этого и не потребовалось! У себя его принять ты не можешь, твоя мать в курсе, и тебе не хотелось ее вмешивать… Поэтому вы втроем ужинаете у Альбера. Могу даже сказать, что вы ели: морской язык. Потом к судье съезжаются гости, начинается партия в бридж; путь свободен, и Альбер ведет доктора к сестре. У него есть ключ… Нет ничего проще, чем бесшумно пройти на второй этаж. Я сразу заподозрил неладное, когда он при мне вышиб дверь плечом. Раз уж у него ключ от дома имеется, маловероятно… Но это тебя не касается… Он приводит Жанена к сестре. Ждет. А ты, глупый одураченный добряк, бродишь под окнами, у той самой стены, по которой лазил столько раз…