Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) - Сименон Жорж - Страница 19

– Скажите, а прокурор иногда наблюдал, как вы работаете?

– Этого еще не хватало! Будь это так, я бы заставила его таскать мои ведра и тряпки!

Розали несколько успокаивало то, что в комнате находилась мадам Мегрэ, занимавшаяся какими-то мелкими хозяйственными делами. Она частенько посматривала на нее и наконец не выдержала:

– Мадам, я принесу вам небольшую щетку… У меня есть внизу… А то с этой шваброй вам не очень удобно…

– Прокурора часто посещали женщины?

– Я ничего не знаю!

– Знаете! Говорите правду, Розали! Вы ведь не только красавица, вы еще и умная девушка, поэтому должны помнить, что я был единственным вашим защитником в тот день, когда все накинулись на вас с обвинениями…

– Но наш разговор не кончится ничем хорошим!

– Почему?

– Если я расскажу вам… Прежде всего Альбер, мой жених, лишится будущего, ведь он собирается устроиться работать в администрации… А потом меня упекут в сумасшедший дом! И только потому, что я каждую ночь вижу сны, которые потом рассказываю…

– Вы говорили о каком-то скандале.

– Если бы только это!

– Итак, вы хотите сказать, что господина Дюурсо не посещали женщины! Но он частенько бывал в Бордо…

– Мне плевать на это!

– Тогда вернемся к скандалу…

– Ладно, о нем вам мог рассказать кто угодно… Это все знают… Все случилось два года назад. На почту пришла бандероль, небольшая заказная бандероль из Парижа… Когда почтальон взял ее, он заметил, что на ней не было наклейки с фамилией адресата… Осталась только фамилия отправителя. Бандероль держали на почте целую неделю, ожидая, что кто-нибудь придет за ней… И знаете, что оказалось внутри, когда ее открыли?

Там были фотографии! Но не обычные фотографии… Открытки с обнаженными женщинами… И не только с одними женщинами, а еще и такие, где женщины были с мужчинами…

Несколько дней все ломали головы, кому в Бержераке могли такое прислать. Начальник почтового отделения даже сообщил о бандероли комиссару…

Вот так-то! А через какое-то время пришла еще одна точно такая же бандероль, завернутая в такую же бумагу… И на этикетке был адрес господина Дюурсо!

Мегрэ ничуть не удивился. Ведь он только что пришел к выводу: прокурор предавался своему пороку в одиночестве…

Он закрывался в мрачном кабинете на втором этаже совсем не для того, чтобы считать деньги! Он рассматривал фотографии. И, можно не сомневаться, читал соответствующие книжонки.

– Послушайте, Розали! Обещаю, что нигде не назову ваше имя! Признайтесь, что, когда вы узнали то, о чем только что рассказали, вы поинтересовались содержимым книжных шкафов…

– Кто вам это сказал?.. К слову, те, что внизу, всегда были заперты… Только однажды я заметила, что в замке одного из шкафов остался ключ.

– И что же вы там обнаружили?

– Вы сами знаете! После этого на протяжении многих ночей мне снились кошмары, а к Альберту я не могла подойти больше месяца…

Ага! Вот и объясняются отношения Альберта с красоткой невестой!

– Там были большие толстые книги, не так ли? На хорошей бумаге, с гравюрами…

– Да… И еще… Там было такое, что и представить нельзя…

Только ли в этом заключалась тайна господина Дюурсо? Если так, то его можно только пожалеть! Холостяк, оказавшийся в одиночестве в Бержераке, где он не мог даже улыбнуться женщине, не спровоцировав скандала…

Он находил утешение в том, что стал в некотором роде библиофилом, коллекционировавшим галантные гравюры, эротические фотографии, книги, которые в каталогах уклончиво называют «литературой для знатоков»…

И он постоянно испытывал страх…

Но его тайная страсть не имела никакого отношения к двум погибшим женщинам, тем более к Самюэлю!

Но если именно Самюэль поставлял ему фотографии? Так могло быть? Или нет? Мегрэ колебался. Розали стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу; ее лицо пылало от смущения, и она никак не могла понять, почему так разболталась.

– Если бы здесь не было вашей жены, я никогда бы не осмелилась…

– А доктор Риво часто бывал у господина Дюурсо?

– Очень редко! Обычно они говорили по телефону.

– А кто-нибудь из семьи доктора?

– Только мадемуазель Франсуаза, которая была секретаршей…

– У прокурора?

– Да, у него. Она даже приносила с собой небольшую пишущую машинку в футляре.

– Она занималась судебными делами?

– Не знаю, чем она там занималась, но у нее была какая-то работа, которую она выполняла в маленькой комнате, отделенной от библиотеки занавеской из тяжелого зеленого бархата…

– Так что она… – начал фразу Мегрэ.

– Я этого не говорила! Я ничего не видела!

– И долго это продолжалось?

– Месяцев шесть… Потом барышня уехала к своей матери, в Париж или в Бордо, я точно не знаю…

– Значит, господин Дюурсо не пытался ухаживать за вами?

– Пусть бы только попробовал!

– И вы ничего не знаете! Благодарю вас! Обещаю, что вас никто не будет допрашивать, а ваш жених никогда не узнает о нашем разговоре.

Когда Розали вышла, мадам Мегрэ, закрывшая за девушкой дверь, вздохнула:

– Как это печально! Интеллигентный человек, занимающий такой пост…

Мадам Мегрэ всегда удивлялась, когда ей приходилось узнавать о чем-нибудь некрасивом. Она не признавала существование инстинктов более темных, чем ее инстинкт добропорядочной, верной супруги, страдающей от невозможности иметь детей.

– Ты думаешь, эта девушка ничего не преувеличивает? Если хочешь знать мое мнение, то я скажу, что она просто старается вызывать к себе интерес! Она способна наговорить что угодно, лишь бы только ее слушали! И я готова поспорить, что на нее никто не нападал!

– Я тоже!

– Точно так же, как свояченица доктора! Такая хрупкая женщина… Да ее можно свалить с ног одной рукой! И ей удалось вырваться из рук мужчины?

– Ты совершенно права!

– И я скажу больше! Думаю, что если все это будет продолжаться, то через неделю никто не разберется, где здесь правда, а где ложь! Подобные события заставляют людей включать воображение! И утром они выдают за случившееся то, о чем просто подумали вечером перед сном… Вот уже и господин Дюурсо превращается в негодяя! Завтра тебе расскажут, что комиссар полиции изменяет жене и что… Ну, а ты! Представляешь, что могут порассказать о тебе? Вряд ли есть причины, по которым тебя не обсуждали бы так, как остальных. Скоро мне придется показывать паспорт, если я не хочу прослыть твоей любовницей…

Мегрэ смотрел на нее с мягкой улыбкой. Бедняжка так разволновалась! Ее приводило в ужас все происходящее.

– Вот и этот доктор, который совсем не доктор…

– Кто знает?

– Как это «кто знает»? Я же обзвонила все медицинские училища, все университеты, и нигде…

– Передай-ка мне свой отвар.

– По крайней мере он не повредит тебе, потому что его не прописал лжеврач…

Отхлебывая из кружки, он держал жену за руку. В комнате было жарко. Из радиатора то и дело вырывалась струйка пара со звуком, похожим на мурлыканье кота.

В ресторане закончилось время обеда. Теперь снизу доносился стук бильярдных шаров и костяшек домино.

– Хороший травяной настой – это именно то, что нужно.

– Конечно, дорогая… Хороший настой.

И он поцеловал ей руку, скрывая нежность за пустыми фразами.

– Вот увидишь! Все будет хорошо, и через пару дней мы вернемся домой…

– И ты возьмешься за новое расследование!

Мегрэ забавлялся озабоченным видом Ледюка, ворчавшего:

– Что ты имеешь в виду, говоря о деликатной миссии, которую намерен мне поручить?

– Называй это миссией, если хочешь, но только ты способен ее выполнить. Послушай! Оставь этот недовольный вид! Речь вовсе не идет об ограблении прокурора или взломе виллы доктора!

И Мегрэ, взяв газету из Бордо, отчеркнул ногтем небольшое объявление.

«По делу о наследстве разыскивается дама по фамилии Босолей, проживавшая ранее в Алжире. Обращаться к нотариусу Мегрэ, гостиница «Англетер» в Бержераке. Срочно».