Дневник Влада Жирковийского(СИ) - Мяхар Ольга Леонидовна - Страница 36

- Один прыжок и размажет тебя по первому же зданию. Или ты думаешь, что подлетая на скорости свободного падения к дому - сможешь легко и изящно его обогнуть и лететь дальше? Поверь, ты не прав. Да и не так много у нас в городе высоток, стоящих бок о бок и готовых стать трамплином для нового человека-паука.

- А пружины? Если научусь прыгать... - под суровым взглядом Славы я сдулся и затих.

Ну да, сам понимаю, что глупость сморозил. Но как же обидно! Такая идея хорошая была.

- А вот идея с сыскным агентством мне понравилась. Сиди себе в офисе, изредка бегая по городу, прессуя народ и раскрывая преступления, убийства, мистику всякую. Ты бы бегал, а я раскрывал.

Показываю фигу, не отрывая мрачного взгляда от линий пентаграммы. Вот еще. Он бы бегал. Это я мозг команды! Мне и сидеть в офисе. Тем более что прессовать, как он выразился, я не умею.

07:00

Комары в этом году озверели. Я почти чувствую, как они чавкают, пережевывая кровь. Вы скажете, что им нечем чавкать, да и не так уж страшен комариный укус? Ну да, не страшен. Один. А когда их перевалило за сотню? И только писк раздается в ушах. Так и норовят подлететь, вонзить короткое жало, отхватить капельку и оставить после себя нестерпимый зуд. Открываю глаза и смотрю на часы. Надо же, уже семь. Но за окном такая темень, словно полночь никуда и не уходила. Поворачиваю голову и изучаю лицо Славы, уснувшего на моем плече. Парень выдохся. Вблизи отчетливо заметно, как он похудел и осунулся. Не знаю... если это из-за меня, то я почему-то непередаваемо счастлив. Мне даже временно плевать на боль в ногах, слабость, тошноту и головную боль, навещающую мой разум все чаще за последние дни. Я просто рад. В том числе и тому, что на коленях у меня сопит теплый меховой шарик, даже во сне умудряясь подергивать хвостиком.

Смотрю на едва светящиеся линии пентаграммы. И чего меня сюда понесло? Всегда был против темной магии, проклятий, жертвоприношений и прочего... и... и забыл обо всем этом, как только жизнь перестала быть бесконечной и подпустила ко мне сестренку с гнилыми зубами, смрадным дыханием и впечатляющей косой в руках. Мда...

Голова тяжелая. Еле-еле могу ее поднять. И перед глазами все немного плывет. Линии пентаграммы словно окутаны туманом. А за спиной, на диване, к которому я прислонился, сидя на деревянном полу, мелко трясется кот, решивший, что за моей спиной всяко безопасней.

Смотрю в центр рисунка и с трудом разбираю какое-то копошение. Меня даже немного отпустило, и временно мысли обрели прямо-таки кристальную четкость. Я вспомнил все фильмы и книги ужасов, сказки на ночь и прочую белиберду, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. А копошение не прекращалось и больше напоминало движения сотен и тысяч червей, извивавшихся среди клочьев тумана и пытавшихся выбраться наружу. Почему-то вспомнились рассказы бабушки про ад: котлы, черти и прочие ужасы в обмен на хреновое поведение и пару свиснутых груш из соседнего сада. Мне тогда это казалось несправедливым, но ярким и убедительным доводом в пользу частной собственности и хорошего поведения. А сейчас... сейчас я не просто груши ворую. Я непойми с кем решил пообщаться и выторговать себе здоровье и долгую жизнь. Правильно ли это? Стоит ли так... или набраться храбрости и швырнуть внутрь блеклый крестик, покачивающийся на груди?

- Слав. Слава... Слав, проснись.

Парень молча съехал на пол и продолжил спать. Потормошив, я понял, что разбудить удастся вряд ли. Тяжелое ровное дыхание с хрипами выходило из груди. И бодрости это как-то не прибавляло. Кот, не придумав ничего лучше, громко и надсадно взвыл у меня над ухом, едва не сведя все к сердечному приступу.

- Рыжий, еще раз так рявкнешь - придушу и принесу в жертву! - Просипел я.

Кот снова гнусаво заорал, ничуть меня не опасаясь. Ну, оно и правильно. Он - единственная живая душа, как и я, не спящая в 7 утра посреди этой тьмы, словно льющейся внутрь комнаты из закрытого окна.

- Так. Успокоиться. Надо просто успокоиться и...

- Ты звал меня?

Тяжело сглатываю и вглядываюсь в туман, пытаясь определить источник загробного голоса. И если я не ошибся, то он доносится из центра того копошения и смрада, над белыми перистыми хлопьями которого медленно поднимается бледная фигура, закутанная в саван. И, как ни смотри, но она как нельзя лучше подходит к общему антуражу в целом и моему нервному состоянию в частности.

- Ты кто?

Льдистые глаза сверкнули и существо открыло рот, обнажая ряд острых, словно иглы, давно нечищеных зубов.

- Не тот кого ты ждал?

Киваю, полностью согласный.

- А... нельзя ли позвать того, кто приходил в прошлый раз?

- Он растерзан.

Сглатываю. Ну вот, а я был настроен на общение и даже торговлю.

- Но ты не переживай. Я запрошу ту же цену и дам даже больше, намного больше, чем ты можешь себе представить.

- Цену? Ты... хочешь жертву? Или мою душу?

Существо нахмурилось и, зачерпнув пригоршню червей, отправило себе в рот, устраиваясь на полу по-турецки. Хруст пережевываемых червяков и довольное чавканье едва не вернули миру мой небогатый ужин, состоявшийся, кажется, целую вечность назад.

- Что с ним? - Спросил я, показывая на Славу.

- Спит. И не мешает тебе принимать решение. Это ведь ты вызвал меня, с тобой я и буду общаться. Так чего же ты хочешь? Здоровья? Женщин? Огромный мир, полный приключений, в котором ты будешь королем, императором или даже богом? Поверь, для меня нет ничего невозможного.

Чувствую, как перехватывает дыхание и из горла пытается вырваться нечто, что мне совсем не нравится. Но психика, сломленная и раздавленная трехмесячным ожиданием смерти, просто не собирается дать мне отмалчиваться. Тело хочет жить. Очень... настолько сильно, что я готов пойти куда угодно, отдать что угодно ради еще двадцати... десяти... да что там, мне и года бы хватило! Но только бы опять здоровым, без боли, слабости, тошноты, головокружения и всего того, что заставляет врачей хмуриться и смотреть на меня с жалостью... жалостью, которую я так ненавижу.

- А взамен? - Хрипло. - Глядя на бледное существо с ледяными глазами, с хрустом пережевывающее червей и тучи насекомых, ползающих по ним. И как я раньше не замечал всех этих жуков, тараканов, мух и прочее... даже странно. И тошнотворно.

- Взамен? А что бы ты сам предложил взамен? Хм... я вижу, ты колеблешься. Что ж, радуйся, - обнажая в улыбке акульи зубы, между которыми все еще шевелилась полупережеванная пища, - сегодня и только сейчас аттракцион невиданной щедрости. - Его голос проникает внутрь и резонирует на уровне спинного мозга. Холодный, чуть хрипловатый и абсолютно нечеловеческий. - Я позволю тебе выбрать из трех вариантов. Ты должен быть счастлив.

Сжимаю кулаки, чтобы не так дрожали руки. Игра, значит. Ну что ж, игра, так игра.

- В обмен на здоровье и вечную молодость, а так же красоту и богатство я попрошу одну из трех вещей: твою душу, душу твоего друга, спящего на полу или... вечное рабство. Последний вариант - мой любимый. Ты будешь вечно искать и поставлять мне души людей: по одной в год. Можешь поставлять любых людей: насильников, убийц, извращенцев, детей. Но не реже раза в год. И поверь, тебе даже не нужно будет чертить пентаграмму. Просто когда я появлюсь перед тобой - покажешь мне на них пальцем, назовешь имена. И все. Дело сделано. Еще на год ты свободен, а я сыт и доволен сделкой.

- Что будет, если я хоть раз просрочу... поставку?

- Ничего особенного. Тогда взамен я заберу твою душу и с удовольствием съем.

- А... если... если это будет душа невинного, осужденного по ошибке?

- Поверь, я не расстроюсь.

Сглатываю и смотрю в его глаза. Как в бездну заглянул. Холодную, ледяную бездну, припорошенную снегом и кровью тех, кто уже упал в нее и разбился о камни.

- Тогда последний вопрос.

- Вот как? Ты на диво не любопытен. Все, кто был до тебя очень любили торговаться. Я бы даже сказал: обожали. И всегда проигрывали. Бедняжки. - Облизывая длинным острым языком тонкие синие пальцы.