Брат мой Каин - Перри Энн - Страница 63

Спустя четверть часа Уильям снова двигался на восток, находясь теперь в Колдхарборе, возле берега реки, чьи тяжелые серые воды несли на себе корабли, баржи и разнообразный городской мусор, подхваченный быстрым течением. Мимо проплыли дохлая крыса и полдюжины гнилых деревяшек. Запах нечистот неприятно ударял в ноздри. Клиппер с наполовину убранными парусами величественно спускался вниз, направляясь из устья Темзы к морю и дальше в открытый океан.

Монк без труда нашел лесной склад, но он стал для него лишь чем-то вроде отправной точки для настоящих поисков. Если Кейлеб уже давно замышлял убить брата, он бы постарался выбрать для этого какое-нибудь укромное место. Ему наверняка не хотелось рисковать, оставляя свидетеля. На берегах реки жило немало людей, которые бы только обрадовались, если бы им представилась возможность покончить с Кейлебом Стоуном.

А если убийство случилось во время ссоры, ему также необходимо было укрыться где-нибудь подальше, чтобы обдумать, как поступить с телом. Просто бросить его в реку наверняка показалось убийце слишком рискованным, особенно если дело происходило днем. К трупу следовало привязать груз и утопить его посредине реки. А еще лучше – отвезти в Лаймхаус и похоронить вместе с умершими от тифа. И на все это требовалось время.

Спрашивать о таком напрямую показалось Монку бессмысленным, поэтому он, подняв повыше воротник пальто, принялся обходить прилегающую к складу территорию. Ему попадались рабочие и изголодавшиеся бродяги, страдавшие от холода или больные, – они прятались кучками в подворотнях, укрываясь кусками мешковины или брезента. Детектив обращался с вопросами к каждому из них. Он пересек весь Колдхарбор из конца в конец, а потом прошел по мосту через Блэкуолл-Бэйзин, направившись к лестнице, спускавшейся к воде, текущей с негромким, похожим на шипение звуком.

Очутившись на берегу, Уильям неторопливо направился вниз по течению, обходя осклизлые камни и сырые куски дерева, пробираясь сквозь завалы гниющих щепок, мимо причалов, где грузились или разгружались суда. На пути ему попадались целые горы различных товаров, кучи недавно пойманной рыбы, бухты каната и тюки брезента. Он поднимался и спускался по лестницам, пересекал по узким мосткам заполненные темной водой протоки, ведущие к большим и малым эллингам и докам. Всюду его преследовал омерзительный запах, звуки падающих капель и чавкающей под ногами грязи, скрип дерева и натянутых веревок.

К концу дня сыщик совершенно измучился, разозлился и промерз до костей, но тем не менее не собирался отступать. Где-то здесь Кейлеб убил Энгуса. Кто-то должен был видеть, как они ссорились, слышал их голоса, а также крики гнева и боли – а потом на глазах этих людей Кейлеб тащил к воде тело мертвого брата. Если дело дошло до схватки, близнецы, наверное, бились на равных, какими бы разными людьми они ни являлись. Если Энгус уступал брату с точки зрения физической подготовки и умения драться, то этот недостаток, возможно, отчасти возмещался за счет того, что он лучше питался и обладал более крепким здоровьем.

Поужинав в другом трактире, Монк вновь углубился в темноту. Дождь прекратился, и погода стала еще холоднее. Поднимавшийся от реки туман стелился по улицам, из-за чего редкие неяркие огни казались еще более тусклыми. С невидимых в густой дымке барж долетал монотонный звук сигнальных рожков, далеко разносившийся над водой. На углу Робин-Гуд-лейн и Ист-Индия-Док-роуд двое мужчин грелись возле жаровни с каштанами.

Уильям тоже приблизился к ней в надежде хотя бы ненадолго спастись от свирепого холода. Рядом с огнем, в обществе этих людей он почувствовал себя немного уютнее в окружении непроглядной тьмы, пронизанной неумолчным шумом накатывающихся на берег волн и пропитанной влагой, оседающей мелкими каплями на всех предметах и наполненной множеством негромких звуков, как будто она была каким-то живым существом.

Приблизившись почти вплотную, Монк заметил, что один из мужчин носил старую матросскую куртку, слишком тесную ему в плечах, однако непромокаемую. Одежда другого на первый взгляд могла показаться сшитой на заказ, если б это не являлось нелепостью в подобном месте. Окинув взглядом обладателя этого костюма с головы до ног, сыщик заметил, что его одежда сидит на нем свободно, можно сказать, бесформенно свисает. Когда мужчина протянул руку к жаровне, Уильям увидел, что его пальто настолько изорвано, что его можно принять за открытое с боков. Он также обратил внимание на темное пятно немного пониже плеча, приняв его за след, оставленный влагой. Бедняга, подумал сыщик. Он и сам здорово замерз даже в своем пальто из добротного сукна.

– Каштанов на два пенса, – довольно дерзко проговорил Уильям, не желая, чтобы эти люди смотрели на него, как на чужака.

Человек в пальто молча протянул руку, и Монк положил ему на ладонь двухпенсовую монету.

Мужчина опытной рукой отобрал дюжину орехов и отодвинул их в сторону, чтобы они немного остыли. Его пальто отличалось изящным покроем. Лацканы казались отлично пригнанными, а идущий по краю воротника шов свидетельствовал о том, что портной хорошо знал свое дело. Детектив неплохо разбирался в подобных вещах. Это пальто сшили для человека одного с ним роста и одинаковой ширины плеч.

Для Энгуса Стоунфилда?

Уильям перевел взгляд на брюки мужчины. Слабого света горящих в жаровне углей было явно недостаточно, однако он решил, что раньше они принадлежали тому же человеку, который носил это пальто.

В голову Монку неожиданно пришла дикая мысль. Додуматься до такого можно было лишь в порыве отчаяния.

– Я поменяюсь с тобой одеждой за гинею! – предложил он продавцу каштанов.

– Что? – Тот посмотрел на него так, словно не поверил собственным ушам.

Подобное предложение показалось бы смешным любому на его месте. Сыщик не переодевался после того, как ушел из дома Рэйвенсбрука, и его пальто обошлось ему в несколько фунтов. Сейчас он не мог позволить себе заказать новое. Но если Друзилла не оставит своих намерений, он вскоре может сделаться таким же нищим, как стоящий рядом с ним оборванец. А так он, по крайней мере, получит удовольствие, разоблачив перед этим Кейлеба Стоуна. Справедливость восторжествует, хотя бы частично!

– Мое пальто на твою куртку и брюки, – повторил Уильям.

Оборванец на некоторое время задумался, явно взвешивая шансы.

– И вашу шляпу в придачу, – попробовал он поторговаться.

– Пальто или ничего, – бросил в ответ Монк.

– Что я буду делать без штанов? – поинтересовался бродяга. – Это неприлично.

– Тогда забирай мои брюки и сюртук, а пальто останется у меня, – предложил детектив. – И шляпу тоже. – Такой вариант сделки показался ему даже лучше. В любом случае у него найдутся другие костюмы.

– Дайте мне подумать. – Оборванец, похоже, не торопился соглашаться, опасаясь какого-нибудь подвоха.

Монк распахнул свое пальто, позволив ему оценить костюм.

– Идет! – тут же согласился бродяга. – Ты, наверное, рехнулся, приятель, но уговор дороже денег.

Они торжественно обменялись одеждой здесь же, возле жаровни, под покровом туманной ночной мглы. При этом Уильям не выпускал из рук пальто, на случай если оборванец, чего доброго, попытается прихватить с собой и его.

– Ты точно дурачок, – повторил он, завернувшись в теплый сюртук сыщика. Тот оказался слишком велик для него, но все же был гораздо лучше того, который он только что променял.

Снова надев пальто, Монк кивнул другому мужчине, наблюдавшему за этой сценой, не веря собственным глазам, словно она пригрезилась ему с перепоя, а потом повернулся и зашагал назад по Ист-Индия-Док-роуд, направляясь туда, где можно было остановить кеб и вернуться, наконец, домой.

Проснувшись на следующее утро, Уильям почувствовал легкое головокружение, озноб и напряжение во всем теле, словно он заранее предвкушал успех, которого ему, наконец, удалось добиться после долгих утомительных поисков. Потом, поднявшись с постели и чихнув, мужчина вспомнил о Друзилле, и ощущение радости тут же покинуло его: оно словно вытекло из него, как кровь из перерезанной вены.